Мрак в конце тоннеля
Шрифт:
– Не-ет!
– Я так и думал… А я готов умереть. Лишь бы добраться до Калистрата. Лишь бы скрутить ему шею. Потому что не пророк он, а сатана…
– Нет! – упрямо мотнул парень.
– Тогда умри за него!
– Не-ет…
– Ты думаешь, что он бог, а я уверен, что Калистрат – сатана. Я готов умереть, чтобы отправить его обратно в ад, а ты не готов умереть за него. Значит, моя вера сильнее. Или нет?
Опустив ствол пистолета-пулемета, я пристально смотрел в глаза Фрезу.
– Чья вера сильней?
– Твоя! – сдался он.
– Значит, ты тоже веришь, что Калистрат – сатана! – продолжал давить я.
– Э-э…
– Сомневаешься?..
Кажется, мне удалось заморочить парню голову. Он смотрел на меня в полной растерянности. Вроде бы и готов был со мной поспорить, что Калистрат не сатана, но не хотел отвечать за это своей жизнью.
– Так что, ты отведешь меня к нему?
– Но я не хочу ничего спрашивать!
– Значит, ты согласен со мной в том, что Калистрат – сатана.
– Да.
– Значит, ты обратился в нашу веру?
– Да.
– Далеко идти?
– Далеко.
– Дорогу знаешь?
– Знаю.
Я вопросительно глянул на Валеру, и тот, не задумываясь, согласно кивнул. Он готов был идти по душу Калистрата, хотя и понимал, что это будет стоить ему жизни.
Еще вчера вечером я едва чувствовал в себе силы, чтобы помочь Валере разбирать завал, а сейчас шел по штольне уверенным шагом готового к бою солдата. Болела голова, ныли внутренности, но это не мешало мне чувствовать себя вполне сносно. Нелегко мне было, но тем не менее усталость не валила с ног.
Фрез шел впереди, а я держал его на прицеле – мало ли, вдруг этот новообращенный захочет вернуться в свою прежнюю веру и покажет мне, как умеет сверкать пятками.
За мной шла Нина. Я не хотел брать ее с собой, но этого требовали обстоятельства. Вместе с Фрезом в «девятый» бункер отправились трое бойцов, столько же с ним должно было и вернуться. Поэтому ее пришлось переодеть в комбинезон одного из покойников; правда, в магазине ее автомата не было патронов. Да они ей и ни к чему, все равно ничего не соображает. И шла она с нами на полном автопилоте, тупо переставляя ноги в заданном направлении. К тому же оружие за нее тащил покорный слуга Валера. Он пытался с ней говорить, но девушка почти не реагировала на его слова.
Фрез не сразу связался с базой. Штольня, что тянулась до каменоломни, не освещалась, и провода связи там тоже не было. И в катакомбах тоже ничего.
Мы вышли в штольню, куда вел знаменитый ход-перешеек, в который я в свое время побоялся спуститься. Воды там было по пояс, зато под потолком горел свет, и можно было подключиться к связному проводу. Фрез связался со своим начальником, доложил ему обстановку – в нашу, разумеется, пользу. Голос его дрожал от волнения, и он объяснил это тем, что стоит в холодной воде.
Подземный ход пошел с заметным уклоном вверх, вода осталась позади, но вскоре мы оказались в ней по колено, когда штольня вышла в городской сточный коллектор. Вода грязная, не очень приятная на запах, но мне нравилось идти по ней, ведь она стекала сюда с городских, земных улиц. Здесь я даже уловил шум большого города – отдаленный расплывчатый гул. Но выход на поверхность был заблокирован железными решетками, которые, как объяснил Фрез, установили подземные люди. Да я и сам это понял, потому что решетки были установлены у входа в коллектор и на выходе. Из него вниз тянулась привычная штольня, обшитая досками и укрепленная подпорками. По ней мы вышли на ветку засекреченного метро.
Это был длинный, непривычно широкий и высокий тоннель с контактными рельсами, кабельными коллекторами, понизительными подстанциями и электрощитовыми. Фрез уверил меня, что этой линией уже давно никто не пользуется и тока в рельсах нет, но сам на них не наступал, и я велел Валере присматривать за Ниной, чтобы ее случайно не занесло в сторону.
Мы прошли километра три, прежде чем снова свернули в штольню. Ветка метро уходила дальше; она ничем не перегораживалась, и по ней, скорее всего, можно было выйти на перегон, откуда мы затем смогли бы подняться на земную поверхность. Возможно, перегон охранялся, но мы, пожалуй, сумели бы объясниться с представителями спецстроя или даже ФСБ. Да и с людьми Калистрата нашли бы общий язык – ведь еще оставался порох в пороховницах, то бишь в наших автоматах.
Но я удержался от искушения вырваться на свободу. И, признаться, мне пришлось сделать над собой невероятное усилие. Ведь я уже понял, что наркотики не убили меня, что мне еще жить и жить. И все-таки я полез на рожон. Тем более что идти оставалось не так уж и много.
Фрез уже рассказал мне о бункере, который он называл главным храмом спасения. Это была база, на которой у Калистрата имелись свои апартаменты – спальня, кабинет, столовая и даже сауна. Там же находились апартаменты и для других важных людей. Возможно, для Кости, как я понимал. Калистратов подчинялся мужу моей бывшей жены, но для того же Фреза он был фигурой первой величины. Впрочем, это и неудивительно – ведь это он, а не кто-то другой возложил на себя миссию бога-спасителя. Да и не факт, что Костя был его боссом; возможно, они находились на одном уровне. Ведь клад они в свое время нашли вместе…
Еще Фрез говорил, что на базе находится всего c десяток бойцов. Двое из них пропали в начале этой недели, четверо вышли из игры сегодня – значит, «храм спасения» охраняет всего две пары бойцов. Ну, еще и начальник охраны… Что ж, тем легче для нас.
Еще были бригадиры и их помощники, вооруженные резиновыми дубинками. Но все они находились на объектах, погоняли зомби-рабов, и в расчет их принимать не следовало…
Штольня плавно перетекла в коридор с ровными железобетонными стенами, и очень скоро путь нам преградила железная дверь. Фрез подошел к глазку видеокамеры, нажал на кнопку вызова. Ему даже не пришлось объясняться с охранником за монитором, тот и без того открыл дверь.
Этого ротозея мы обнаружили на пункте охраны, который находился сразу же за дверью, – собранный из металлоконструкций контрольно-пропускной пункт, в витринном окне которого маячили две коротко стриженные головы.
Совсем не обязательно было прочувствовать всю тяжесть и мощь железобетонного панциря, в который был закован бункер, чтобы понять, для чего он строился. Миллионы советских рублей были вбуханы под землю, чтобы защитить высокое военное и гражданское начальство от прелестей ядерной войны. Но ведь не было такой войны. И от обычных боевых действий нынешние обитатели этого бункера были безмерно далеки. Не зря таких вояк сравнивают с непугаными собаками. Хватка у них, может, и есть, а бдительность практически нулевая. Потому и Валеру не смогли удержать, когда он рвался спасать меня…