Мрак. Сотня смертей
Шрифт:
Ну ведь умер самым обыкновенным образом, с копьем в спине и ядом в вене. Что еще-то нужно, а? Где я вообще? И почему такое ощущение, что меня куда-то тупо тащат — волочат по полу, как набитый старьем бесхозный тюк? И по какой причине я совершенно беспомощен, словно меня опять утыкали жалами вучи-вучи?
Жало вучи-вучи… Паралич… Любопытно, действуют ли оно на надгробия? Борода говорил, что у всех есть слабости, а что, если…. О чем я думаю. А что еще остается, если не могу ни пискнуть, ни пальцем шевельнуть.
Невзирая на то, что перед глазами все еще висела таинственная пелена, зачем-то накрывшая мир, мне кажется, я понял, где оказался.
Еве тогда было одиннадцать, а мне тринадцать, на Тай-Кали, считай, мужчина. Именно им я себя и возомнил, когда предложил сестренке забраться в пещеру, где, по слухам, обитали кроглы. Как назло, слухи оказались не только слухами. Мы знали, что кроглы отлично слышат, но в темноте почти не видят. Однако это нас не спасло. Шрам на плече я так и не свел. Нет, его оставил вовсе не крогл (хотя подвыпившим девицам в барах знать об этом совсем не обязательно), потому что если бы тот пещерный монстр до меня добрался, то разорвал бы на части, а потом бы сожрал. Но, к счастью, я отделался лишь раной на плече, оставленной острым камнем, который неожиданно выскочил на пути, когда мы мчались со всех ног.
Неровное каменное небо поднялось и скрылось во тьме, теперь надо мной нависала лишь мутноватая пелена. Вскоре стихли и шорохи, а вместе с ними исчезло и стойкое ощущение того, что меня куда-то тащат. Судя по всему, конечная остановка.
— Пробудись, грешник, — сквозь темноту пробился уверенный женский голос. — И преклони колено перед Акпати — повелительницей смерти.
Странная пленка, не позволяющая ясно смотреть на мир, мгновенно истончилась, а в руках и ногах появилась прежняя сила. Ее с лихвой хватило, чтобы подняться и повертеть головой.
Как я и предполагал, меня зачем-то притащили в пещеру. Причем не новые злобные карлики с холмов, а сама Акпати — богиня смерти. Даже не знаю, чем я удостоился такой невероятной чести. Слова воина с площади оказались пророческими. Он знал, что богиня смерти скоро сама меня найдет, и она нашла. Очевидно, дело было в новом достижении. Вернее, в условии его получения. Именно после пятой смерти я очутился здесь и пока неизвестно, какие еще бонусы обрел после того, как откинулся в пятый раз.
Пещера была огромной, с высоким потолком, и выглядела, как логово хищника. Вокруг меня порхали крупные алые светляки, худо-бедно освещая пространство: красный свет гонял тени и делал и без того мрачное место еще мрачнее. Посреди пещеры высилось нагромождение из черепов и костей, эдакий постамент, где молча и неподвижно, словно статуя из черного гранита, стояла богиня смерти — стройная женщина в темном длинном балахоне, перетянутом тонким серебристо-красным пояском. Лицо богини скрывала тень глубокого капюшона, на ее шее висела серебряная цепь с кулоном в виде костяной руки, а ладони прятались в широких рукавах.
Мир был черно-красным и тихим; лишь слышался легкий шелест крыльев алых светляков, словно кто-то быстро перелистывал страницы.
Акпати терпеливо ждала. Конечно, непись — он и есть непись. Ни жрать, ни спать не надо. Только если понарошку, как Одо или Инвил, для придания цифровому миру натуральности. А так хоть вечность стой столбом на горке из черепков и костей, ожидая, пока перед тобой преклонят колено.
Ей просто повезло, что я хотел приглушить боль от ранений. А то стал бы
Немного поворчав про себя, я подошел к куче черепков и безмолвно исполнил то, что от меня требовали.
Черепки и кости начали с шумом перекатываться под ногами богини смерти. Удовлетворенная моей покорностью, Акпати спустилась с постамента, подошла и положила свою ладонь между моими рогами. Вопреки предрассудкам, рука богини смерти оказалась вовсе не костлявой, а мягкой и даже теплой.
— Почести приняты, грешник, — сказала она. — Ты можешь подняться и продолжить свой путь.
Черный капюшон скрывал лицо, и поэтому нельзя было с уверенностью сказать, сколько лет женщине в балахоне. Но по голосу — моя ровесница.
Я поднялся, однако свой путь продолжать не спешил.
— Мне нужно то, что избавляет от боли.
— Зелье мертвой плоти, — будто вслух подумала богиня.
Она вытащила костяные четки и медленно начала их перебирать своими аккуратными бледными пальчиками.
— Без разницы, как это называется. Я просто хочу его получить.
— Тогда ты должен найти глаз кмина, кусок хрусталита и четыре линзы тьмы.
Как предсказуемо. Очередная просьба очередного безмозглого непися. Не скрою, я ожидал чего-то подобного, нисколько не сомневаясь, что просто так никто мою боль не уменьшит. Поэтому совсем не расстроился, услышав новую просьбу. Единственное, что подпортило настроение, — упоминание кмина, к которому я все еще не знал, как подобраться.
— Где искать глаз, я догадываюсь. На кладбище. А вот линзы и хрусталит…
Акпати покивала, продолжая перебирать крошечные черепки своих костяных четок.
— В Ирейском подземелье.
Один из светляков прошелестел над богиней, обливая ее водопадом зловеще-алого света. Я попытался заглянуть под край капюшона, но, несмотря на яркий источник света, не увидел ничего, кроме густой, как воск, тьмы. Мое любопытство осталось неудовлетворенным.
— Зачем ты меня сюда притащила?
— Чтобы проверить, если в тебе гниль. После пяти смертей становится ясно, останешься ли ты человеком или превратишься в животное.
— И как?
— Я ничего не заметила, грешник.
— Ну хоть какие-то хорошие новости. Послушай, а сам я не могу изготовить это зелье?
Акпати усмехнулась.
— Нет. Есть вещи, которые по силам лишь избранным. Теперь можешь идти, грешник.
— Меня Адам зовут.
Богиня ничего не сказала. Ее балахон выбросил широкие черные ленты за спиной, которые сложились в широкие перепончатые крылья. Она взмыла под потолок и рассеялась в темноте, оставляя меня одного в своем логове, где поблескивало несколько ништяков. Один из них находился прямо передо мной, в горе костей и черепов.
Гора выглядела неустойчивой, начиная стучать костями от любого прикосновения. Не хотелось его разрушить и тем самым разгневать богиню смерти, поэтому я осторожно, кончиками пальцев, как ювелир, вытянул ништячок, застрявший между двумя черепушками, и лишь тогда выдохнул.
Гора не рассыпалась, а в моей ладони оказалось еще одно кольцо. Судя по виду, все еще не всевластья.
Костяное кольцо — желтоватое кольцо, выточенное из человеческой кости и созданное кем-то из скорбящих мастеров. Пусть вас не смущает его простоватый вид, ибо скорбящие мастера всегда больше внимания уделяют содержанию, а не форме. Наденьте кольцо, чтобы немного увеличить защиту от магических атак.