Мщение Баккара
Шрифт:
— Надо же похлопотать о твоем счастье. Мнимый маркиз пожал руку Фабьену и поспешно оделся.
— Ты знаешь, что мы уезжаем завтра вечером? — продолжал виконт.
— Да, — ответил Рокамболь, — но я уезжаю с небольшим беспокойством, несмотря на всю мою радость.
— Это почему?
— Да, кража моего портрета из замка Оранжери заставляет меня делать самые странные предположения.
— Действительно, — заметил Фабьен, — все собранные тобой сведения кажутся мне очень странными.
— Я боюсь только одного, чтобы какая-нибудь
— Кто знает? Подобные твари способны ведь на всякую мерзость, — добавил Рокамболь.
— Ого, — проговорил Фабьен, — я тебе ручаюсь, мой друг, что сердце Концепчьоны запечатано и на нем написан твой адрес.
— Знаю хорошо это.
— И если бы ей доказали, что ты достоин каторги, то и тогда бы она любила тебя.
— Верно, — прошептал Рокамболь, едва удерживаясь от нервной дрожи.
Это все было ровно в девять часов.
Мнимый маркиз де Шамери и Фабьен д'Асмолль поехали в карете в испанское посольство.
Там их принял один из чиновников посольства и подал Рокамболю целую пачку бумаг, предложив ему подписать их.
В канцелярии в это время находился генерал С, которому маркиз поклонился.
Когда генерал С. узнал, что они едут на другой день в Кадикс, то он предложил Фабьену и мнимому маркизу де Шамери рекомендательное письмо к своему двоюродному брату, бывшему комендантом в Кадиксе.
— Я с радостью воспользуюсь вашим предложением, — заметил Рокамболь.
— А, кстати, — проговорил генерал С, — имя моего двоюродного брата Педро С. напоминает мне одно странное приключение, о котором я никогда бы не сказал вам ни слова, если бы вы не ехали в Кадикс.
— В чем дело?
— О, это целая история.
— В чем же она заключается?
— Вы долго служили в Индии?
— Да, даже очень долго.
— Не служил ли у вас там один французский матрос?
— Очень может быть, но я этого, право, не помню, — ответил Рокамболь, — у меня было так много под командою матросов… Для чего вы это, однако, спрашиваете?
— Я вам сейчас скажу… этот-то матрос отлично изучил все ваши привычки, ваш вкус и вообще все семейные дела.
— Что вы такое говорите? — заметил мнимый маркиз, вздрогнув всем телом.
— Его взяли на судне, торговавшем неграми, — сказал генерал.
— А, вот как!
— И приговорили к галерам.
— Потом?
— Потом… отгадайте-ка, что он осмеливается говорить в свое оправдание?
— Ну, право, не знаю, генерал.
— Он выдает себя за маркиза де Шамери, — докончил, смеясь, генерал.
Это ужасное и поражающее сообщение не произвело на Рокамболя того действия, какое можно было ожидать. Вместо того, чтобы побледнеть и обнаружить жестокий испуг, ученик сэра Вильямса сохранил гордое хладнокровие и ту ясность ума, которая уже не раз спасала весь клуб червонных валетов. Он понял, что настоящий маркиз жив,
— Ах вот что — это довольно сильно сказано.
— Я,согласен с вами, маркиз, но выслушайте же до конца всю историю.
— Рассказывайте, пожалуйста, тем более что она меня очень интересует.
— Этот плут дошел до того, что уверил совершенно моего кузена Педро С, что он действительно маркиз де Шамери.
— В самом деле?
— Педро писал тогда мне, поручая разыскать семейство де Шамери.
— Ну, и что же вы сделали, генерал?
— Я отвечал моему брату, что его маркиз де Шамери — наглый обманщик, так как настоящий маркиз еще недавно танцевал у меня на бале в Париже.
— Гм, это походит на волшебную сказку, — заметил Рокамболь.
— Так как вы едете в Кадикс, любезный маркиз, — продолжал генерал С, — то вы увидите там своего двойника.
— Мне, кстати, пришла странная мысль, — проговорил Рокамболь.
— Какая же?
— Дайте мне письмо к вашему родственнику коменданту, капитану Педро.
— Но ведь я уже предлагал вам это.
— Да, но рекомендуйте меня ему под другой фамилией.
— Для чего вам это нужно?
— Я проживу в Кадиксе несколько дней. Насмотрюсь вдоволь на человека, выдающего себя за меня, и заставлю его рассказать мне свою биографию.
— Отлично, — заметил генерал, — я пришлю к вам сегодня вечером письмо на имя капитана Педро С, в котором я буду отлично рекомендовать… кого прикажете?
— Графа Вячеслава Полацкого, польского дворянина, — ответил ему, улыбаясь, Рокамболь.
Генерал расхохотался и пожал ему руку.
Виконт д'Асмолль занимался все это время в другом углу и не слыхал разговора генерала С. со своим мнимым шурином. Окончив дела, он встал и, обратившись к Рокамболю, сказал:
— Пойдем теперь в полицию за паспортами.
Спустя несколько времени после этого, когда Рокамболь и Фабьен ехали по набережной Арфевр, их карета встретилась с другой каретой, из окошка которой выглянул мужчина и поклонился им.
Виконт поспешил остановить свою карету.
— Здравствуй, Фабьен! — проговорил выглядывавший из кареты.
— Друг Сервиль! Здравствуй, душа моя, — ответил виконт.
Господин де Сервиль был молодой чиновник, недавно определенный на должность судебного следователя и учившийся правоведению вместе с д'Асмоллем.
— Откуда ты? — спросил его д'Асмолль.
— От себя, из улицы св. Людовика в Маре.
— Куда ты едешь?
— В суд.
— Ну, брат, тебя вовсе не видно в свете с тех пор, как ты при новой должности.
— Ах, мой друг! — ответил судебный следователь, — ты, говоря по правде, усиливаешь мои страдания, говоря о моей должности.
— А, а… а почему это?
— Да потому, что первое дело, возложенное на меня, — настоящие потемки, в которых ничего не видно.
— Что же это за дело?