Мститель
Шрифт:
Ночью заметно похолодало, и охотник согревался движением. Он беспрестанно сгибал и разгибал руки и ноги, двигал ими до изнеможения, и только благодаря этому ему удалось не окоченеть. Когда поднялось солнце и нежданным
Последний бутерброд он доел под вечер, допив одновременно и последний глоток чая.
Почти непрестанно охотник наблюдал за тропой, но людей все не было. Еще в конце первого дня он пытался звать на помощь, кричал: "Спасите", "Помогите" и просто "А-а-а", но только раскатистое эхо было ему ответом. Он смолк уже в полной темноте, прокричав более часа и почти сорвав голос. Понял, что кричать бесполезно, и с тех пор молча следил за тропой и зверем, пытаясь сберечь последние силы.
Снова наступила ночь. Он смотрел на яркие звезды, висящие над горизонтом, и сквозь озноб и стук зубов улавливал в своем мозгу какие-то путаные, неясные мысли, среди которых четко отпечаталась одна: лес, сама тайга защищается от него, от охотника, зубами и когтями, всей мощью этого медведя. Словно в полусне била в мозг навязчивая мысль, и его, уже обессиленного, снова охватывал ужас.
К полудню следующего, третьего, дня охотник
Он напрягся изо всех сил, чтобы позвать их, но только едва слышный хрип вырвался из его горла. А люди, всего в каких-нибудь сорока метрах от него, уже проходили мимо. Как ни странно, спас его Бурый, спас от самого себя. До сих пор давно уже молчавший медведь вдруг снова заревел. То ли вспомнил про выстрел, то ли неудачно облокотился на раненый бок. Люди услышали медвежий рев, обернулись в эту сторону и сразу увидели, что на дереве кто-то есть...
Заметив подходивших людей с ружьями, Бурый удалился. Уходил неохотно, сердито ворча и все время оглядываясь на сидящего на дереве обидчика. Но - месть местью, а свою шкуру тоже поберечь надо. И мститель убрался в чащу.
Когда охотника сняли с дерева, он был без сознания. Две недели пролежал в больнице, а еще через два месяца к нему возвратился дар речи. Но и потом, уже спустя годы, к нему еще являлась во сне огромная темно-бурая морда и блестящие, налитые кровью глаза зверя, горящие ненавистью.