Муаллим
Шрифт:
– Все верно, Максим Игоревич, – тихо поскрипев зубами, ответил он.
– Меня зовут Марина Ивановна Сечина, заведующая учебной частью школы.
Она кивнула охраннику, давая понять, что помощь пожилого мужчины более не требуется. Тот с чувством выполненного долга сразу же удалился из кабинета.
– Приятно познакомиться, – Максим сделал шаг вперед и аккуратно пожал протянутую руку. Ладонь женщины оказалась мягкой, но как будто ледяной. – С вашего позволения, принимаю штурвал корабля.
– С удовольствием его передаю – и капитанскую шапку в придачу, – искренне улыбнулась Марина, ненадолго подхватив непринужденную манеру общения собеседника. – Рада, что у нас в городе теперь новый шериф.
Легкость и спокойствие, с которыми вела диалог Марина, сразу же пришлись Максиму по душе.
– Пройдемте, покажу ваш кабинет, – она вышла из-за стола и проследовала в дальнюю часть канцелярии, где находилась закрытая дверь с торчащим из замочной скважины ключом. Повернув его на один оборот, завуч надавила на ручку, открыла дверь и зашла внутрь.
Мужчина вошел следом и очутился в небольшой полупустой комнате. Мебели внутри почти не было – лишь несколько стульев, забитый многочисленными картонными папками шкаф, черный диван из дешевого кожзаменителя и пара широких письменных столов, один из которых пустовал, а второй, напротив, был до верху завален бумагами.
– Ну и клоповник, – вслух сказал Максим.
От прямолинейности нового руководителя Марина хихикнула. Критика мужчины ничуть её не смутила и показалась вполне уместной.
– Небольшой ремонт здесь явно бы не помешал, – сказала она.
– Ага, прям совсем крошечный, – Максим аккуратно покачал из стороны в сторону стоявший у стены и почти развалившийся на куски стул, который наполнил помещение тихим деревянным скрипом. По сравнению с роскошным кабинетом в офисе своей бывшей компании эта комнатка казалась Максиму поистине убогой. – Впрочем, ничего страшного. Побелим потолки – и сразу будет тип-топ.
– Как говорится, чем богаты – тем и рады, – Марина развела руками. – Раньше в этом кабинете располагались двое – я и предыдущий директор. Но вам, наверное, будет удобнее разместиться здесь в одиночестве?
– С чего это вы взяли? – Максим помотал головой. – Тут полно места для двоих. К тому же одному здесь мне будет тоскливо.
Он лукавил. Кабинет действительно был тесноват для двух человек и, конечно же, Максиму было бы куда комфортнее занять его в одиночку. Но тогда он оказался бы в невыгодном положении – полностью отрезанным от остального коллектива. Максим понимал, что его назначение и так неминуемо скажется на внутренних настроениях работников школы, породит волну слухов и сплетен. Все будут судачить о биографии Максима, строить предположения о причинах его прихода, обсуждать и, разумеется, критиковать его решения. А дверь, отделяющая кабинет Максима от окружающих, станет лишь дополнительной преградой между ним и подчиненными.
Подобный вариант категорически не устраивал нового директора. Вместо отгораживания стеной он, напротив, намеревался как можно ближе держать к себе коллег. Через общение с завучем Максим мог бы неформально общаться со всем коллективом сразу: изучать царящие в школе настроения, отлавливать ненужные слухи и аккуратно, ненавязчиво транслировать собственное мнение. Подобная практика уже помогала Максиму, когда он только начинал бизнес и точно таким же нехитрым способом умудрялся прощупывать пульс и следить за атмосферой в новорожденной организации.
Раз метод сработал тогда, то должен был сработать и теперь.
– Только чур мой стол у окна, договорились? – добавил Максим.
– Как скажете, – Марина снова не смогла сдержать улыбку. Шутливый характер Максима её забавлял.
Новый начальник не вызывал у Марины ни тревоги, ни настороженности, ни каких-либо иных волнительных чувств, которые зачастую испытывают сотрудники при первой встрече с будущим руководителем. Да и почему вдруг Марина должна была ощутить хоть малейшее волнение? Она была опытным и востребованным преподавателем, лишенным склонности к развязыванию конфликтов, легко ладила с людьми и без веской причины предпочитала не смотреть на них через призму подозрений и не ждать подвоха или агрессии.
Но вместе с тем Марина отнюдь не была наивной.
Как любой хороший педагог, она умела видеть людей насквозь. Способность молниеносно улавливать чужое настроение, душевные терзания, страхи и радости всегда служила элементом профессиональной деформации для большинства преподавателей и одинаково хорошо работала не только на детях, но и на взрослых. Наверное, из учителей могли бы получаться неплохие игроки в покер – как и заядлые картежники, они прекрасно умели «читать» окружающих. Вот только не всегда были способны одновременно скрывать и собственные чувства.
Прочесть Максима оказалось нетрудно. Ключевые черты его характера лежали чуть ли не на поверхности: ироничный, самоуверенный, немного циничный, хорошо различавший друзей и недругов. И в то же время незлобивый. Подобные люди предпочитали прямолинейность в отношениях, а заискивающие улыбки и напускная деликатность были им ни к чему. Понимая это, Марина сразу решила отбросить чрезмерную тактичность и говорить с новым директором честно и открыто – как со старым, но не самым близким товарищем.
– Кстати, а куда делся предыдущий директор? – спросил Максим.
– Разве вы не в курсе?
– Естественно, в курсе, – сказал Максим. Конечно, он хорошо знал ответ на свой вопрос, но ему стало любопытно, как история о случившемся прозвучит в устах новой знакомой. – Просто люблю слушать про неудачи моих предшественников.
– «От мысли, что Иванову плохо, Петрову сразу стало хорошо»? – с вопросительной интонацией произнесла Марина бородатую шутку.
– В точку! – кивнул Максим. – Обожаю самоутверждаться за счет чужих неудач.