Муассанитовая вдова
Шрифт:
– И что он натворил? Можешь сказать хотя бы общими словами? – серьезно попросил друг, а я задумалась, не зная, с чего начать.
В этот момент дверь в палату бесшумно отъехала в сторону, и на пороге показался цварг в белом халате с планшетом в руках. Мишель сидел ко входу спиной, поэтому не сразу отреагировал на вошедшего.
– Селеста, мне необходимо перепроверить ваши анализы крови, могу ли я… – Док оторвался от электронного устройства и резко остановился. – Прошу прощения, у вас гости, я не знал…
– Мне уже пора, – взволнованно забормотал
В легком изумлении я наблюдала, как Мишель торопливо надевает пиджак, и лишь спустя несколько секунд осознала, в чем дело.
«Селеста, ты слишком отвыкла от Цварга. Мало того что мужчина сидел с тобой на одной кровати, еще и позволил себе раздеться… Полуцварг, чью анкету даже не рассматривали в Планетарной Лаборатории».
Док бесстрастно наблюдал за сборами посетителя.
– Мишель, останься. – Я схватила друга за рукав и потянула к себе. Хватит с меня того, что Мартин столько лет запрещал с ним общаться. В конце концов, только Мишель меня поддержал, когда я хотела сбежать с планеты, и фактически никого ближе у меня нет. – Это док Иарлэйт. Он ведет меня и зашел наверняка ненадолго.
Юрист растерянно посмотрел на мою руку, сжимающую ткань костюма, перевел взгляд на цварга в белом халате. Тот прочистил горло.
– Госпожа Гю-Эль… Селеста, я же могу вас так называть, да? Я… э-э… на самом деле мне хотелось бы поговорить с вами с глазу на глаз.
Я всеми фибрами души почувствовала, как полуцварг принял эти слова за астероид в свои турбины.
– Ничего страшного, я приду к тебе завтра…
– Нет. – Теперь это уже был вопрос принципа, чтобы юрист остался и выслушал все, что говорит док. – Это Мишель, мой хороший друг. Прошу, Иарлэйт, говорите, что вы хотели, берите анализы и идите.
Док с сомнением пожевал губу и почему-то остановил взгляд на юристе.
– Вы точно уверены, что я могу говорить при вашем госте все?
Я изумленно пожала плечами – чего стесняться-то? Я сама попросила Фабриса связаться с клиникой и легла на обследование под предлогом, что подозреваю у себя нервный срыв. Сомнительно, чтобы он у меня был, но всегда можно пожаловаться то на одно, то на другое и попытаться задержаться подольше в гостеприимном местечке. Тем более я с нескрываемым злорадством услышала, что ко мне будут допускать лишь тех посетителей, кого сама пожелаю увидеть. Стоит ли упоминать, что взбешенный Юдес Лацосте, начавший названивать с восьми утра, не вошел в их число?
– Разумеется. Вы можете говорить все.
Док несколько секунд побарабанил пальцами по пластмассовому чехлу планшета, перевел взгляд на меня и спросил:
– Селеста, скажите, сколько раз за последнее время вы теряли сознание?
– Всего один.
– А тошнота как долго
Я вспомнила невкусные блюда на лайнере…
– Недели две где-то.
– А реакция на запахи есть?
– При чем тут запахи? Конечно нет! – Нахмурилась. К чему ведет док? Разве при нервных срывах органы обоняния функционируют по-другому? Тут вспомнился удушливо-неприятный аромат одеколона Лацосте, и я с сомнением добавила: – Хотя, наверное, все-таки есть…
Док переглянулся с Мишелем, будто они уже что-то знали, а я все не могла понять, что не так.
– Судя по анализам, беременность протекает в пределах нормы, но есть некоторые отклонения – слишком мало витамина Д в организме. И железа не хватает. Странно, что токсикоз начался так поздно, обычно к этому времени он уже проходит…
В ушах загромыхало. Уставилась в ошарашенное лицо Мишеля, в голове эхом раздавалось: «Беременность протекает в проделах нормы». Так и хотелось ляпнуть: «Да быть такого не может, вы что-то перепутали!» Голова закружилась от нехватки воздуха. Док подошел к пульту управления климат-контролем и крутанул колесико подачи кислорода в палату.
– Так будет лучше, – резюмировал он, выжидательно посмотрел на нас и продолжил: – Признаться, я недоумевал, почему вы мне сразу не сказали, а господин Робер настаивал на эмоциональном истощении. Теперь понятно, почему вы скрываете беременность. Но поймите, моя обязанность как медицинского работника – известить об этом Планетарную Лабораторию. Я с утра уточнял, у них нет информации… – Его взгляд остановился на Мишеле, уголки губ скорбно опустились вниз: – И я не представляю, как они отреагируют, когда узнают, кто отец ребенка. Особенно если учесть, что Селеста помолвлена с другим мужчиной…
До меня наконец дошло – док посчитал, что я специально утаила информацию о ребенке, и логично предположил, что отцом является Мишель. Друг вскинулся, чтобы возразить, но я отчаянно сжала его запястье и умоляюще посмотрела в желтые глаза. Юрист открыл рот… и тяжело вздохнул.
– Возьмите, пожалуйста, анализы крови у Селесты, чтобы подобрать оптимальный комплекс витаминов и минералов. Буду глубоко признателен, если вы немного придержите информацию для Лаборатории.
Иарлэйт кивнул, быстро и безболезненно провел процедуры. Оглушенная новостью, я ведь так и не спросила, каков срок беременности. Если я ее «скрываю», по идее, должна знать хотя бы приблизительно. Тщательно подбирая слова, я уточнила:
– А когда должен был закончиться токсикоз? На моем сроке его обычно нет?
– Все очень индивидуально. – Док пожал плечами. – Обычно на двенадцатой неделе токсикоз уже заканчивается, но у вас почему-то только начался. Возможно, повлияли смена климата и уровень стресса.
– Двенадцать недель… – эхом откликнулась, подумав, что забеременела не просто на Оентале, а чуть ли не в первый раз, когда мы остались в лесном домике.
«Как это вообще возможно?!»
Иарлэйт воспринял слова по-своему.