Муданжские зарисовки
Шрифт:
— Я обещалась сегодня зайти к Камышинке, — робко начала она, — а тут у мужа внезапно встреча, надо сопроводить… В общем, вы не могли бы ей передать гостинец? А то испортится…
Кир выдохнул: всего-то!
— Давайте.
В корзинке оказались морские ракушки и какие-то рыжие водоросли. Пахло морем. Кир переоделся в уличное и пошёл домой, мыча под нос какой-то мотивчик. День сегодня был недлинный и несложный, и Кир начал прикидывать, не позвать ли девиц пообедать вместе или, может, пойти на лошади покататься. А на это был шанс выдернуть отца. У него вроде в этом сезоне затишье.
За этими мыслями Кир вошёл
Прошествовал и обернулся.
— Нойн-хон?
Кир тоже обернулся.
— Ну я.
Мужчина нахмурился.
— Вы только что разве не проходили в жилую часть?
— Нет, — озадачился Кир. — С улицы вошёл. А что?
Охранник взял высокий старт с места и помчался куда-то по коридору. До Кира постепенно дошло: если кто-то прикинулся им и проник в жилую часть, то ничего хорошего этот кто-то не замышляет! Кир заметался: позвонить и предупредить? Кого? Отец в кабинете, Ма в Доме целителей, мелкие вообще с бабушкой и няньками на Доле уже несколько дней. Филин на псарне, Чача с отцом… Камышинка! Ну конечно, скорее всего проникнуть пытались именно к ней!
Кир тоже кинулся по коридору к переходу в жилую часть, но, едва войдя, сразу сбежал по лестнице на два этажа. Охрана наверняка сначала будет проверять покои императорской семьи, но ведь самый лакомый кусок во всём здании — это Камышинка! К ней то и дело пытаются подкатить всякие личности в надежде, что она им даст совет, куда деньги вкладывать.
Камышинка действительно обладала сверхъестественным чутьём на выгодные инвестиции, на чём её муж регулярно то взлетал, то проваливался, пока отец не взял его к себе. Теперь Камышинка была пущена на благо планеты и предсказывала отцу и его министрам выгодные альянсы, государственные займы и всю вот эту байду, в которой Кир был ни уха ни рыла. А на предсказания частникам отец наложил мораторий, потому что широкое распространение таких сведений грозило обрушить всю экономику. Но, конечно, всё время кто-то пытался урвать кусок информации, так что на людях Камышинка появлялась только в окружении взвода охраны, а остальное время жила в бассейне и примыкающих комнатах во дворце. Туда-то Кир сейчас и спешил.
Выйдя из лифта, он бесшумно поставил корзинку на пол и вытянул из внутреннего кармана куртки вырубалку. Телохранителем при матери Кир больше не числился — она воспитала себе пару кадров, способных соблюдать санитарию и не падать в обморок от вида сломанной челюсти, — но по совету Ирнчина оружие обычно носил: мало ли, кому ещё не нравится, что Император признал безродного сына.
Выглянув из-за угла, Кир сразу заметил на краю бассейна скорченную фигуру. Камышинки не было видно — то ли не в бассейне, то ли под воду ушла. Она сама плохо понимала, чем именно отцу не нравилось, что она предсказывала посторонним, так что взамен на доброе слово или угощение легко делилась, и призвать её к ответу было практически невозможно, разве что пригрозить, что Чача расстроится.
— Ну пожалуйста, — протянул вторженец, нависая над водой. — Меня дома прибьют, если не узнаю!
Голос у него был молодой. Похоже, кто-то послал своего сынка в качестве лазутчика. Кир подкрался, затаив дыхание и не шевеля руками, чтобы куртка не шуршала. Он практиковался на Филине,
— Не двигайся.
Парень вздрогнул. Кир напрягся, ожидая нападения, но тот пока что следовал приказу.
— Кто ты такой и что тут забыл? — спросил Кир.
— Мать послала узнать, путно ли отец инвестирует, — ожидаемо выложил парень несчастным голосом.
— Как ты проник в эту часть дворца? — продолжил Кир. Не то чтобы его интересовали подробности, это была проблема охраны, но ему нужно было потянуть время, пока стражники сообразят добежать досюда, и заодно не позволить пришельцу разговорить Камышинку.
— Притворился князем Киром, — признался парень. — Кто-то выходил отсюда, и я перехватил дверь.
Киру стало интересно. Не так много на Муданге людей, похожих на него, а выходившим, судя по всему, был тот охранник. Их вообще-то тренируют распознавать лица с полувзгляда.
— Медленно поверни голову, — велел Кир.
Парень послушался: потихоньку, неловким движением вывернул шею и изумлённо уставился на Кира. Понял, видать, что смотрит на свой прототип. А Кир тоже уставился в изумлении: этот вор и правда сильно походил на него самого, вот только…
Кир всегда считал, что все черты его лица — от отца, ну, может быть, от деда. Мать он и видел-то всего пару раз, давным-давно, и там было не до разглядывания. Но вот этот парень… Кир видел в нём свои черты, но каким-то неуловимым образом это не были черты отца. Его лицо как будто было вылеплено из всего того, что было в Кире небайчхарахового.
— Ты сын Алансэ, — выпалил он.
Парень нервно сглотнул и выдавил:
— Да.
Тут за спиной раздался звук открывания дверей лифта. Кир мгновенно убрал вырубалку и ухватил парня за загривок, чтобы не рыпался.
— Нойн-хон! — двое охранников подбежали к воде. — Вы как?
— Всё хорошо, это мой знакомый, — спокойно ответил Кир.
При этих словах раздался плеск, и Камышинка во всей своей оранжевой переливающейся красе высунулась из воды.
— Привет! — махнул ей Кир свободной рукой. — Я тебе гостинцев от Ветки принёс. Она не сможет зайти, муж чего-то там от неё хочет. У тебя тут всё хорошо?
Она молча кивнула. Охранники немного расслабились, вняв будничному тону князя.
Кир, не ослабляя хватки на шее сводного братца, махнул одному из стражников:
— Не подкинете корзинку, вон там стоит?
Когда Камышинка зарылась в корзинку, Кир попрощался, встал и незаметно потянул братца за собой.
— Нойн-хон, вы бы предупреждали, что у вас гости, — поворчал один из стражников.
— Извиняйте, не подумал что-то, — отговорился Кир и потащил свою жертву к лестнице. Стражники ещё пару раз уточнили, что на Камышинку никто не посягал, и убрались в лифт.
Стоило им уехать, как Кир прижал братца к лестничной стене и заломил ему руку — так вести было удобнее, чем за шею.
— Ну рассказывай, — добродушно велел он в ответ на болезненный возглас. — Как тебя звать хоть?
— Угонбойор, — всхлипнул парень.
Кир прыснул: имя «первая радость» явно подразумевало первенца. Нет, для его отца наверное, но какая ирония!
— Я… я только поговорить, ничего плохого! — начал оправдываться Угонбойор, как-то по-своему истолковав реакцию Кира.