Мудрость ангельская о Божественном провидении
Шрифт:
211. Если Божественное Провидение действует так потаенно, что едва кто-либо знает о его существовании, то это дабы человек не погиб; ибо собь человека, которая есть волею его, никогда не составляет одно с Божественным Провидением; в соби человека врожденная к нему вражда, ибо эта собь есть змеем, соблазнившим наших прародителей и о котором сказано: "Вражду Я положу между тобою и женою, между твоим семенем и ее семенем и ее семя раздавит твою главу", (Бытие, III, 15). Змей - это зло всякого рода, его глава - любовь к себе, семя жены - Господь; вражда, положенная между ними, это между любовью соби человека и Господом, следовательно, также между собственной предусмотрительностью человека и Божественным Провидением Господа, ибо собственная предусмотрительность не перестает поднимать голову, а Божественное Провидение не перестает нагибать ее. Если бы человек это ощущал, он бы возмутился и восстал против Бога и погиб, между тем как не ощущая этого, он может возмущаться и восставать против людей, против себя самого и против судьбы и от того не погибает. Из оного явствует, что Господь своим Божественным Провидением постоянно ведет человека в свободе, и свобода не иначе представляется человеку как его принадлежностью; вести же в свободе кого-либо, противящегося ведущему, это как бы поднимать с земли груз тяжелый и упорчивый машинами, силою которых тяжесть и упорчивость не ощущается; то же как если бы кто был у врага, который втайне намеревался бы его убить, а друг бы вывел его неведомыми проходами и затем открыл ему намерение врага.
212. Кто не рассуждает о фортуне и кто не признает ее, так как говорит о ней и знает ее по опыту? Но кто не знает, что такое фортуна? Что это что-нибудь, потому что есть оно и потому что имеет место, оного отрицать нельзя; оно же не может быть чем-нибудь и не может иметь места без причины; но причина этого чего-то или фортуны неизвестна; во всяком случае, дабы она отрицаема не была, потому лишь, что причина неизвестна, возьми кости или карты и играй, или расспроси играющих, кто среди них отрицает фортуну? Ибо они чудесно играют с нею, и с ними она. Кто может бороться с нею, если она упорствует? Не смеется ли она над предусмотрительностью и мудростью? В то же время, как ты двигаешь костями и бросаешь картами, не кажется ли тебе, что она знает и располагает движениями руки, дабы благоприятствовать по некоторой причине одному более, чем другому? Может ли быть причина от чего-либо иного, как не от Божественного Провидения, в последних, где вещами постоянными и изменяемыми оно чудесно действует с человеческою предусмотрительностью и скрывается в то же время? Что Язычники некогда признавали Фортуну и ей воздвигали храм, так же, как Итальянцы в Риме, - достоверно. О Фортуне этой, которая есть, как сказано, Божественным Провидением в последних, мне дано было знать многие вещи, которые мне не дозволено объявить; ими для меня стало очевидно, что оное - не заблуждение духа, не игра природы, не что-либо беспричинное, ибо это все - ничто, но наглядное свидетельство того, что Божественное Провидение в самых особенностях мыслей и поступков человека. Так как Божественное Провидение в самых особенностях дел таких ничтожных и маловажных, почему Ему не быть в самых особенностях дел не ничтожных и не маловажных, каковы суть в Мире дела мира и войны, и даже спасения и жизни в Небе?
213. Но знаю, что человеческая
Глава шестая
БОЖЕСТВЕННОЕ ПРОВИДЕНИЕ ВЗИРАЕТ НА ВЕЧНОЕ; НА ВРЕМЕННЫЕ ЖЕ ВЕЩИ ЛИШЬ НАСТОЛЬКО, НАСКОЛЬКО ОНИ СОГЛАСУЮТСЯ С ВЕЧНЫМИ
214. Что Божественное Провидение взирает на вечные, на временные же вещи лишь настолько, насколько они составляют одно с вечными, будет доказано в таком порядке: I. Временное относится к богатствам и также к почету и наживам в Мире. II. Вечное относится к духовным почету и богатствам, принадлежащим любви и мудрости в Небе. III. Временное и вечное отделяются человеком, но соединяются Господом. IV. Сочетание временного с вечным есть Божественным Провидением.
215. Временное относится к почестям и богатствам, также к почету и наживам в Мире. Есть множество временных вещей, но тем не менее все они относятся к почестям и богатствам; под временными вещами разумеются вещи, погибающие со временем или прекращающиеся с жизнью человека в мире; но под вечными вещами разумеются вещи, не погибающие и не прекращающиеся со временем и, следовательно, с жизнью в мире. Потому, что, как было сказано, все временные вещи относятся к почестям и богатствам, важно знать следующие пункты, а именно: что такое почести и богатства и откуда они; какова любовь к почестям и богатствам ради них самих, и какова любовь к почестям и богатствам ради дел; что эти любови различны между собою, как Ад и Небо; что различие этих любовей с трудом познается человеком; но каждый из этих пунктов будет разбираем отдельно. Во-первых. Что такое почести и богатства и откуда они. Почести и богатства в древнейшие времена были совсем другими, чем они стали впоследствии: в древнейшие времена почести были не иными, как существующие между родителями и детьми. Эти почести были почестями любви, полными уважения и почитания, не по причине рождения от родителей детей, но по причине обучения и мудрости, которые они от них получили, что было вторым рождением, духовным в себе, ибо касались их духа; в том была единственная почесть в древнейшие времена, потому что тогда жили отдельно родами, семьями и домами, а не под правительствами, как теперь; времена эти были названы древними писателями золотым веком. Но после этого времени любовь властвования из-за одного удовольствия этой любви постепенно вторгалась, и так как недружелюбие и вражда вторгались одновременно, то необходимость принудила роды, семьи и дома соединиться в сборища и выбрать себе начальника, которого вначале называли судьей, затем князем и, наконец, королем и императором; и тогда же начали становиться под защиту с помощью башен, валов и стен. Подобно заразе, беспорядочное желание властвовать распространилось на многих, как с головы на тело; отсюда произошли степени почестей и также по ним почета, а с этим - любовь к себе и гордость собственной предусмотрительности. То же самое было с любовью к богатствам: в древнейшие времена, когда роды и семьи жили отдельно, другой любви к богатству не было, кроме любви обладания потребностями жизни, доставляемыми стадами крупного и мелкого скота, полями, лугами, садами, из которых добывали пищу; в числе потребностей жизни были дома, убранные мебелью всякого рода, и также одежда; уход за тем и управление всем этим составляло занятие родителей, детей, служителей и служанок дома. Но после того, как любовь властвовать вторглась и уничтожила это Правление, вторглась и любовь обладания богатствами за пределами потребностей и увеличилась до степени желания обладать богатством всех других. Эти два рода любви - как родные братья; в самом деле, желающие властвовать желают также всем обладать, ибо таким образом все остальные становятся рабами, а господами они одни; это всего очевиднее на тех, которые вознесли, в римском католичестве, свое владычество в самое Небо, на престол Господа, куда они и сели; в том, что оные ищут богатств со всей земли и увеличивают без конца свои сокровища. Во-вторых. Какова любовь к почестям и к богатствам ради них самих, и какова любовь к почестям и богатствам ради дел. Любовь к почестям и почету ради них самих есть любовью к себе, собственно любовью властвовать по любви к себе; а любовь к богатствам и к роскоши ради богатств и роскоши есть любовью к миру, собственно любовью присвоения себе имущества других людей, каким-либо способом; но любовь к почестям и богатствам ради дел есть любовью дел, которая есть любовью к ближнему, ибо то, для чего действует человек, есть целью a quo и первым или главным, а другое все средствами и второстепенным. Что касается до любви к почестям и богатствам ради почестей и богатств, которая есть то же самое, что любовь к себе, и, собственно, одно и то же, что любовь властвования по любви к себе, это любовь соби, а собь человека есть всякое зло: посему и говорится, что человек родится во всяком зле и что его наследственное - не что иное, как зло; наследственное человека есть его собь, в которой он обретается и в которую он входит по любви к себе, а главным образом любовью властвовать по любви к себе; ибо человек, который в этой любви, принимает во внимание лишь самого себя и погружает таким образом в свою собь мысли свои и свои чувства; из этого явствует, что есть в любви к себе любовь злодеяния, и это потому, что он не любит ближнего и любит только самого себя, а любящий лишь самого себя видит других лишь вне себя и видит их людьми низкими или ничтожными, которых он, сравнивая с другими, презирает и не считает ни во что им делать зло; из того явствует, что тот, кто в любви властвования по любви к себе, считает ни во что обманывать, совершать прелюбодеяние с его супругою, клеветать на него, дышать на него мщением смертельным, подвергать его жестокостям и подобное другое; в человеке это есть, потому что сам дьявол, с которым он соединен и которым ведется, есть не что иное, как любовь властвования по любви к себе; а кто ведется дьяволом, то есть адом, ведется во всякое зло, и ведется постоянно удовольствиями этих зол; из оного явствует что в аду все желают всем делать зло, между тем как в Небе все желают всем делать добро. От этой противоположности существует срединное, в котором человек, и человек там в равновесии, дабы он мог обращаться к Аду и к Небу; и насколько он благоприятствует злу любви к себе, настолько он обращается к Аду, и настолько он удаляет его от себя, настолько он обращается к Небу. Мне дано было ощутить, каково удовольствие властвования по любви к себе и как оно велико; я был введен в это удовольствие, дабы познать его, и оно было таково, что превосходило все удовольствия в мире; это было удовольствие всего духа от его самых внутренних до последних, но в теле оно лишь было ощущаемо как нега и довольно расширением груди; мне дано было также ощутить, что от того удовольствия, как от источника, истекали удовольствия всех зол, как то: совершения прелюбодеяния, мести, обмана, богохульства и вообще злодеяния. Подобное же удовольствие в любви обладания богатствами других, каким бы то ни было способом, и в вожделениях, которые суть ее производствами; впрочем, эта любовь не высшей степени, разве только она в союзе с любовью к себе. Что касается почестей и богатства не ради них самих, но ради дел, в оном не любовь к почестям и к богатствам, но любовь дел, которой почести и богатства служат средствами; любовь эта небесна, но о ней более будет сказано впоследствии. В-третьих. Эти любови различаются между собою, как Ад и Небо. Оно очевидно по данным объяснениям, я к ним прибавлю следующие: все, кто в любви властвовать по любви к себе, суть, что до духа, в аду, каковы бы они ни были - великие или малые; и все, кто в этой любви, суть в любви всех зол; если они их не совершают, то тем не менее в духе они их считают дозволенными и затем совершают их телесно, когда достоинство, честь и страх закона не препятствуют тому; и более того, любовь властвовать по любви к себе интимно заключает в себе ненависть против Бога, следовательно, против Божественного Провидения, принадлежащих Церкви и, главным образом, против Господа; если признают они Бога, то признают лишь устами, а если признают Божественные Церкви, то это делают из страха потери чести. Если любовь эта интимно заключает в себе ненависть против Господа, то потому, что в этой любви интимно есть желание быть Богом, ибо она себя одну почитает и поклоняется себе; отсюда явствует, что если кто чествует ее до того, что говорит, что в ней Божественная Мудрость и что она - Божество земного шара, то она его любит сердечно. Иначе с любовью к почестям и богатствам ради дел; эта любовь небесна, потому что, как было сказано, она - то же самое что любовь к ближнему. Дела означают добро, а затем деятельность означает творить добро; творить же дела или добро означает быть полезным и оказывать услуги другим; такие люди, хотя они в почестях и в пышности, однако смотрят на почести и пышность как на средства творить дела, следовательно, быть полезными и оказывать услуги. Этоони разумеются под словами Господа: "Кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом" (Матф. XX, 26, 27). Они суть также те, которым даровано Господом владычество на Небе, ибо для них владычество есть средством творить дела или добро и, следовательно, служить; когда же дела или добро суть целями, то не они владычествуют, а Господь, ибо все добро идет от Господа. В-четвертых. Различие между этими родами любви с трудом познается человеком, потому что большинство людей в почестях и в роскоши тоже творят дела, но неизвестно, творят ли они их для самих себя или ради дел; и тем менее известно это, что у тех, кто в любви к себе и к миру, более огня и рвения творить дела, чем у тех, которые не в любви к себе и к миру; но первые творят дела ради доброй славы или наживы, следовательно для самих себя, творящие же дела ради дел, или добро ради добра, творят их не по себе, но по Господу. Различие между ними с трудом может быть познано человеком, и это потому, что человеку неизвестно, веден ли он дьяволом или он веден Господом; ведомый дьяволом творит дела для себя и для мира, ведомый же Господом творит дела для Господа и для Неба; и все, избегающие зол, как грехов, творят дела по дьяволу, ибо зло есть дьявол, а дела или добро есть Господь; этим, а не другим способом познается различие: по внешней форме то и другое представляется схожим, но по внутренней форме оно совершенно различно; одно - как золото, внутри которого выгорки, но другое - как золото, которое внутри есть чистым золотом; одно - как искусственный плод, который по внешней форме представляется плодом древесным, хотя между тем это раскрашенный воск, внутри которого пыль или смола; но другое - как превосходный плод, приятного запаха и вкуса, внутри которого семена.
216. Вечное относится к почестям и богатствам духовным, принадлежащим любви и мудрости в Небе. Так как человек природный называет добром удовольствия любви к себе, которые суть удовольствиями вожделений, и утверждает также, что оно добро, то, следовательно, он называет Божескими благословениями почести и богатства; но когда этот природный человек видит, что злые возвышаются к почестям и достигают богатств также, как и добрые, и тем более когда видит он, что добрые в презрении и бедности, а злые в славе и достатке, то думает в себе: "Что же это такое? Не может это быть Божественным Провидением; если бы оно управляло всем, то осыпало бы почестями и богатством добрых и оскорбило бы бедностью и презрением злых; и таким образом оно принудило бы злых признать, что есть Бог и Божественное Провидение". Но человек природный, если только он не просветлен человеком духовным, то есть, если в то же время не духовен он, не видит, что почести и богатства могут быть Благословениями и могут быть также Проклятиями: и что когда они благословения, то идут от Бога, а когда они проклятия, то идут от дьявола; что почести и богатства идут также от дьявола - известно, отчего он и назван князем мира. Теперь, так как неизвестно, когда почести и богатства суть благословениями и когда они суть проклятиями, надобно оное изложить, но в таком порядке: 1. Почести и богатству суть благословениями и они суть проклятиями. 2. Почести и богатства, будучи благословениями, суть духовны и вечны, но будучи проклятиями, они временны и тленны. 3. Почести и богатства, которые суть проклятия, относительно почестей и богатства, которые суть благословения, - как ничто относительно всего, или как то, что не есть в себе, относительно того, что в себе есть.
217. Эти три пункта будут теперь отдельно пояснены. Во-первых. Общий ответ показывает, что как люди благочестивые, так и нечестивые, или как праведные, так и неправедные, то есть как добрые, так и злые, бывают в почестях и в богатстве; а между тем никто не может отрицать, что люди нечестивые и несправедливые, то есть злые, идут в Ад, и что люди благочестивые и справедливые, то есть добрые, идут в Небо. Из того, что это так, явствует, что почести и богатства, или почет и избыток, суть благословениями или проклятиями, и что у добрых они благословения, а у злых проклятия. В Трактате О Небе и об Аде, изданном в Лондоне в 1758 году (357-365) было показано, что в Небе и в Аде есть богатые и бедные и также великие и малые, из чего очевидно, что у тех, которые в Небе, почести и богатства были в миру благословениями, а у тех, которые в Аду, они были в миру проклятиями. Всякий человек, если только он подумает, справившись с рассудком, может знать отчего они благословения и отчего они проклятия; то есть, что они благословения у тех, кто не влагает в них сердца, и они проклятия у тех, кто влагает в них сердце; влагать в них сердце - это в них любить себя, а не влагать в них сердца, это в них любить дела, а не себя. Что такое различие есть между этими родами любви и каково это различие, было показано выше (215); надобно еще прибавить, что почести и богатства соблазняют одних и не соблазняют других; они соблазняют, когда возбуждают любовь соби человеческой, которая есть любовью ко злу и, как было сказано, адской любовью, названной дьяволом, но не соблазняют, когда этой любви не возбуждают. Если злые так же, как и добрые возвышаются к почестям и достигают богатств, то потому, что злые так же, как и добрые, творят дела, только злые ради почета и выгоды, для своей особы, добрые же ради чести и выгоды самого дела; эти последние смотрят на почет и выгоду дела, как на причины главные, а на личные почет и выгоду - как на причины содействующие, между тем как злые смотрят на личные почесть и выгоду как на причины главные, а на почет ивыгоду дела - как на причины содействующие, но кто не видит, что управитель, его служба и честь его, существует для управляемого им дела, а не наоборот? Кто не видит, что судья существует для справедливости, сановник для общего дела и король для королевства, а не наоборот? Также из этого следует согласно с законами государства, что он в почете и чести по достоинству дела, которому служит, и кто же не видит, что существует различие между главным и привходящим? Относящий к себе или к своей особе честь дела представляется в духовном Мире, когда выводят его на вид, человеком с опрокинутым туловищем, ногами вверх головою вниз. Во-вторых. Почести и богатства, будучи благословениями, духовны и вечны; когда же они проклятия, то временны и тленны. В небе есть почести и богатства, как и
218. III. Временное и Вечное разделено человеком, но соединено Господом. Если это так, то потому, что все человеческое временно, из чего явствует что человек может быть назван временным; и все Господнее вечно, из чего явствует, что Господь называется Вечным; временное то, что имеет конец и погибает, но вечное то, что не имеет конца и не погибает. Что эти два рода вещей могут быть сочетаемы лишь бесконечной мудростью Господа и таким образом сочетаемы Господом, а не человеком, каждый может увидеть; но дабы видели, что эти два рода вещей разделены человеком и соединены Господом, оное будет показано в таком порядке: 1. Что такое временное и что такое вечное. 2. Человек в себе временен, а Господь в себе вечен, следовательно, от человека может исходить только временное, и от Господа вечное. 3. Временное отделяет от себя вечное, а вечное соединяется с временным. 4. Господь сочетает с собою человека посредством видимостей. 5. И посредством соответствий.
219. Но эти предложения будут пояснены отдельно и подтверждаемы сами собою. Во-первых. Что такое временное и что такое вечное. Временное есть все, свойственное природе и затем свойственное человеку; свойственности природы суть главным образом пространства и времена, то и другое с границами и пределами; свойственности человека, от него производящиеся, суть присущее его собственной воле и его собственному разумению и затем присущее его чувству и его мысли, главным образом его предусмотрительности. Что все оное конечно и предельно, известно то. Но вечное есть все свойственное Господу и по нем как бы свойственное человеку. Господу свойственно все бесконечное и вечное, следовательно то, что вне времени и вне пределов и конца: что затем как бы свойственно человеку, также бесконечно и вечно, но ничто из этого не принадлежит человеку, а принадлежит Господу в человеке. Во-вторых. Человек в себе временен, а Господь в Себе вечен, следовательно, от человека может исходить лишь то, что временно, от Господа же то, что вечно. Что человек в себе временен, а Господь в Себе вечен, было сказано выше. Так как от кого-либо не может исходить иного, кроме того, что в нем, то явствует, что от человека не может происходить ничего иного, кроме временного, а от Господа ничего иного, кроме вечного; в самом деле, бесконечное не может происходить от конечного; что может оно происходить, - противоречиво; тем не менее бесконечное может происходить от конечного, но впрочем не от конечного, а от бесконечного посредством конечного; и взаимно также, конечное не может происходить от бесконечного; что может оно происходить также противоречиво; тем не менее конечное может быть произведено бесконечным, но в оном не происхождение, а сотворение. Об этом предмете смотрите: Мудрость Ангельская О Божественной Любви и Божественной Мудрости, от начала до конца. Вот почему, если от Господа исходит конечное, как во многих случаях у человека, то оно исходит не от Господа, но от человека; и можно сказать, что оно исходит от Господа посредством человека, потому что оное представляется так. Это может быть пояснено словами Господа: "Да будет ваше слово - да, да; нет, нет; что выше того от зла" (Матф. V, 37). Таков язык для всех в третьем Небе, ибо они не рассуждают никогда о вещах Божественных, а именно, так ли это или не так, но видят в себе самих по Господу, что оно так или не так; если же кто рассуждает о Божественных вещах, а именно, так ли оное или нет, то потому, что не видят их по Господу и желают их видеть по себе, а то, что человек видит по себе, есть зло. Но все же Господь желает, дабы человек не только думал и говорил о Божественных вещах, но также рассуждал о них, с целью видеть, так ли оно или нет; и эта мысль, этот разговор и это рассуждение, если только целью видеть истину, можно сказать, что исходят от Господа у человека, но исходят они от человека, пока он не увидит истину и не признает ее; во всяком случае только по Господу он может мыслить, говорить и рассуждать, ибо может оное по двум способностям: Свободе и Рациональности, - способностям, которые в человеке по одному Господу. В-третьих. Временное отделяет от себя вечное вечное же соединяется с временным. Под временными, отделяющими от себя вечныя, разумеется то, что соделывает человек, который временен, по временному в себе; а под вечными, соединяющимися с временными, разумеется то, что соделывает Господь, Который вечен, по вечному в себе, как было сказано выше. В предыдущем было показано, что есть сочетание Господа с человеком и взаимное сочетание человека с Господом, но не от человека, а от Господа; затем также что воля человека идет в обратную сторону относительно воли Господней, или, что то же самое, собственная предусмотрительность человека идет в обратную сторону относительно Божественного Провидения; из этих предложений явствует, что человек, по временным своим, отделяет от себя вечныя Господа; но что Господь соединяет свои вечныя с временными в человеке; то есть, соединяется с человеком и человека соединяет с Собою; так как этот предмет был подробно обсужден в предыдущем, то бесполезно более подтверждать его. В-четвертых. Господь соединяет с Собою человека посредством видимостей. В самом деле, видимость в том, что человек сам собою любит ближнего, делает добро и выражает истину; если бы оное не казалось человеку как бы от него, то не любил бы он ближнего, не делал бы добра и не выражал бы истины, и таким образом не соединялся бы с Господом; но так как от Господа исходят Любовь, Добро и Истина, то очевидно, что Господь соединяет с собою человека посредством видимостей. Что касается до этой видимости и до сочетания этой видимостью Господа с человеком, и взаимного сочетания человека с Господом, то выше было подробно трактовано об оном. В-пятых. Господь соединяет с Собою человека посредством соответствий. Это имеет место через посредство Слова, которого буквальный смысл состоит из чистых соответствий. Что по смыслу этому есть сочетание Господа с человеком и взаимное человека с Господом, было показано в Учении Нового Иерусалима о Священном Писании, с начала до конца.
220. IV. Соединение временного и вечного в человеке есть Божественным Провидением Господа. Так как эта истина не может проникнуть в первое сознание разумения, прежде чем все относящееся к ней не будет представлено в порядке и не будет развито и доказано по этому порядку, то вот какому последуется: 1. От Божественного Провидения, дабы человек смертию сбрасывал природное и временное и облекался в духовное и вечное. 2. Господь, Божественным Своим Провидением, соединяется с природным посредством духовного, и с временным посредством вечного, согласно с делами. 3. Господь соединяется с делами посредством соответствий и, таким образом, посредством видимостей, согласно с подтверждениями человеком. 4. Такое сочетание временного с вечными есть Божественным Провидением. Но это будет выведено на свет виднее объяснениями. Во-первых. От Божественного Провидения дабы человек освобождался смертию природного и временного и облекался в духовное и вечное. Природные и временные суть крайние и последние, в которые человек сначала входит, что бывает, когда он родится, дабы потом введенным быть во внутреннее и высшее; ибо крайние и последние суть вместилищами, и они - в мире природном: отсюда явствует, что никакой ангел и никакой дух не был сотворен непосредственно, но что все родились сперва человеками и таким образом были введены; оттого они и обладают крайним и последним, которые в себе устойчивы и неподвижны, и внутри которых, и которыми, внутреннее могут быть содержимо в сцеплении. Человек сначала облекается в самые грубые элементы природы (sed homo primum induit crassiara naturae), тело его состоит из них, но смертию он совлекает их и удерживает чистейшие элементы природы, ближайшие к духовным и эти элементы суть тогда их вместилищем. Сверх того, в крайних или последних суть совокупно все внутренние или внешние, как это уже было показано в своем месте; поэтому всякое действие Господне производится первыми и последними одновременно и таким образом в полноте. Но так как самые внешние и последние природы не могут воспринимать духовные и вечные, для которых дух человеческий был образован, такими, как они в себе, а между тем человек родится, дабы стать духовным и жить вечно, почему человек совлекает крайние и последние природы и удерживает лишь внутренние природные, которые обрамляют духовные и небесные, согласуются с ними и служат им вместилищем; совершается оно отбрасыванием временных и последних природных, которое отбрасывание есть смертию тела. Во-вторых. Господь Своим Божественным Провидением соединяется с природным посредством духовного с временным посредством вечного, согласно с делами. Природные и временные не суть только свойственными природы, но также свойственностями человеков в природном мире; человек смертию совлекает те и другие и облекается в духовные и вечные, соответствующие им; что облекается он в них согласно с делами, было вполне доказано в предыдущем. Природные, сущие свойственностями природы, относятся вообще к временам и пространствам, а в частности к тому, что видимо на земле; человек со смертию их покидает, и вместо них получает духовные схожие, по внешнему виду, или относительно видимости, но не по внутреннему виду или относительно сущности; этот предмет был также трактован выше. Временные, сущие свойственностями человеков в мире природном, относятся вообще к почестям и богатствам, а в частности к потребностям каждого человека, которые суть пищею, одеждою и жилищем; человек их тоже совлекает и покидает со смертию, облекает же и получает схожие с ними по внешнему виду, или относительно видимости, но не по внутреннему виду или относительно сущности. Все оное имеет внутренний свой вид и свою сущность, по делам временного в мире; дела - это добро, называемое добром милосердия. По этим объяснениям можно видеть, что Господь соединяет с природными и временными духовные и вечные, согласно с делами. В-третьих. Господь соединяется с делами посредством соответствий и таким образом посредством видимостей, согласно с подтверждениями их человеком. Так как это предложение может показаться темным для не получивших еще ясного понятия о том, что такое соответствие и что такое видимость, то надобно по этому осветить оное и таким образом пояснить примером. В Слове все - чистейшие соответствия духовных и небесных, и потому что это соответствия, оно же - видимости; то есть в Слове все есть Божественным Добром Божественной Любви и Божественными Истинами Божественной Мудрости, которые наги в себе, но одеты в буквальный смысл Слова; посему представляются они, как человек в одеянии, соответствующем состоянию его любви и мудрости; из этого очевидно, что если человек подтверждает видимости, то это все равно, как если бы он подтверждал, что одеяния это люди, через что видимости становятся заблуждениями; иначе, если человек разыскивает истины и видит их в видимостях. Теперь, так как все деяния, или истины и дела милосердия, которые человек творит ближнему, он творит или по видимостям; или по самим истинам в Слове, из того явствует, что если он творит их по видимостям, подтвержденным им, то он в заблуждении, но если он их творит по истинам, то творит как должно. Из этого можно видеть что понимается под предложением тем, что Господь соединяется с деяниями посредством соответствий и, таким образом, посредством видимостей, согласно с подтверждениями их человеком. В-четвертых. Такое соединение временного с вечным есть Божественным Провидением. Дабы предложение это представилось перед разумением в некотором свете, следует пояснить его двумя примерами; первым, относящимся к почестям и почету и вторым, относящимся к богатству и роскоши; то и другое природное и временное в форме внешней, но в форме внутренней духовное и вечное. Почести с их почетом природны и временны, когда человек в них видит себя, относительно своей личности, а не видит ни Государства, ни дела; ибо человек тогда может только думать в себе, что Государство для него, а не он для Государства; он как король, помышляющий что королевство и все люди в нем для него, а не он для королевства и его обитателей. Но те же самые почести с почетом духовны и вечны, если человек в них видит себя, относительно своей личности, касательно Государства и дел, а не видит Государства и дел касательно себя; поступая последним способом, он в истине и в сущности своего сана и почета, но поступая первым способом, он в соответствии и в видимости, а если подтверждает их в себе, - то в заблуждениях и в таком же сочетании с Господом, как те, которые во лжи и затем во зле, ибо заблуждения суть ложь, с которыми зло соединяется; такие (правда) творят деяния и добро, но по себе, а не по Господу, таким образом ставят себя на место Господа. То же самое с богатствами и избытком; они природны и временны, они же духовны и вечны; богатства и избыток природны и временны у тех, которые исключительно на них взирают, и в них взирают на себя, полагая в том и другом всю приятность и все свое удовольствие; но они духовны и вечны у тех, которые взирают на добрые в них дела, в делах же - на внутренние приятность и удовольствие; у этих даже внешние приятность и удовольствия становятся духовны и временное становится вечным: вот почему такие по смерти в Небе, и там они во дворцах, которых формы, присущие назначению, блистают золотом и драгоценными камнями; они взирают все-таки на них как на внешние, извлекающие свой блеск и свое сияние из внутренних, которые суть деяния, и от деяний получают они эту приятность и это удовольствие, сущие в себе самих блаженством и счастием Неба. Противная тому участь ожидает взирающих на богатства и на избыток лишь ради самих и для себя, таким образом по внешним, а не по внутренним в то же время, или по видимости, а не по сущности; совлекши же оное, что происходит, когда они умирают, они облекаются во внутренние, которые, не будучи духовны, суть адские, ибо в них то или другое (небесное или адское), то и другое не может одновременно быть, отсюда вместо богатства для них - бедность, и вместо роскоши - нищета. Под делами разумеются не только потребности жизни, относящиеся к пище, одежде и жилищу для себя и для своих, но благо отечества, благо общественное и благо согражданина. Торговля есть подобным благом, когда она конечная любовь, а деньги - лишь любовь, служащая средством, если только торгующий избегает и ненавидит как грехи хитрости и обманы; иначе бывает если деньги - конечная любовь, торговля же - любовь, служащая средством; ибо тогда оное - скупость, которая есть корнем зол. Смотрите по предмету скупости Лука, XII, 15 и притчу, относящуюся к ней (стих 16-21).