Мудрость сердца

Картленд Барбара

Когда она говорила, то думала о леди Ирен, и, догадавшись об этом, лорд Хейвуд резко сказал:

— Забудь о ней! Ей не удастся испортить нам жизнь, и я ни за что не позволю ей причинить тебе вред!

— Мне ничего не угрожает, — сказала Лалита, — пока ты… не захочешь бросить меня или… не отошлешь домой.

Последние слова она произнесла таким тоном, что лорд Хейвуд понял: она боится, что он действительно может это сделать.

— И это как раз именно то, что я обязан был бы сделать, — сказал он, но не слишком уверенным тоном.

— Ничто…

никакие силы в мире меня не заставят оставить тебя… теперь! — заявила Лалита. — Все, что я хочу, это остаться с тобой в аббатстве… и жить долго и счастливо… как говорится в сказках.

— Ты мое сокровище, — прошептал он. Он вновь повернулся к ней. При ярком свете луны лорд Хейвуд мог рассмотреть ее нежное лицо, пышные волосы, разметавшиеся на подушке, сияющие глаза, внимательно изучающие его лицо.

— Ты так прекрасна! — сказал он. — Если ты приедешь в Лондон, то сразу же обнаружишь, что стоит тебе только захотеть, и любой мужчина окажется у твоих ног. И ты тогда выберешь себе в мужья того, кто сможет одеть тебя в шелка и бархат, усыпать драгоценностями, дать тебе титул и жизнь спокойную и роскошную, которой только и достойна твоя красота.

— Но никто из них не сможет дать мне такой великолепный дом, как этот, — отвечала Лалита. — И никакой другой мужчина на свете, кроме тебя, не сможет подарить мне эти сияющие звезды, которые смотрят сейчас на нас с небес, и солнце своей любви, что будет согревать мне сердце… изо дня в день в течение всей нашей жизни… Нашей совместной жизни…

Ее слова звучали в его ушах самой восхитительной музыкой на свете. И когда, справившись со своим волнением, лорд Хейвуд заговорил, она поняла, что он глубоко тронут ее словами.

— Что я должен сделать, чтобы быть достойным твоей любви?

С этими словами он легко провел согнутыми пальцами по ее тонким, чуть вразлет, бровям, затем вниз, вдоль линии носа. Теми же ласкающими движениями, едва касаясь кожи, он медленно очертил линию ее губ, сначала верхней, потом нижней. Лорд Хейвуд почувствовал, как его легкие прикосновения снова заставили ее дрожать от наслаждения, как тогда, когда он целовал ее в шею.

— Я люблю тебя! — прошептала она. — И когда ты так делаешь, мне хочется… целовать тебя… и целовать… и чувствовать, как ты обнимаешь меня… очень крепко.

— Любимая моя, это только начало. Нам предстоит изведать в любви еще очень многое…

А затем он снова ее целовал, и Лалита почувствовала, что не в силах вынести этот восторг и что еще немножко, и она просто умрет от счастья и наслаждения.

Внезапно лорд Хейвуд прервал поцелуй и резко отодвинулся на другой край кровати.

Быстрым движением он подхватил длинный шелковый халат, который лежал на одном из кресел возле кровати, надел его и, поднявшись, подошел к окну. Он стоял у открытого окна, вдыхая свежий ночной воздух, подставив разгоряченное лицо прохладному ветерку.

Глядя на погруженный в тишину, умытый дождем сад, на мерцающую в тусклом свете звезд мокрую листву, он пытался хоть на миг отвлечься от властного зова

ее губ и рук. Но усилия его были тщетны. Глядя на звезды, он видел ее глаза, а ласковый влажный ветерок, касающийся его разгоряченной кожи, был так нежен, как ее губы.

Пытаясь успокоиться, он старался глубоко и ровно дышать. Неожиданно за спиной его прозвучал тихий испуганный голос, полный раскаяния:

— Я что-то…сделала не так?.. Ты сердишься на меня? Лорд Хейвуд издал странный звук, который можно было бы принять за смех, если бы он не прозвучал с таким отчаянием. Затем повернулся и снова подошел к кровати, сев на ее край лицом к девушке.

Теперь он мог хорошо рассмотреть ее и невольно подумал, что никогда еще не видел такой прелестной, похожей на сказочную фею девушки. Ему на миг показалось, что она плод его воображения, что он просто придумал ее. И вот теперь, благодаря какому-то волшебству, она внезапно превратилась в реальную, живую и в то же время немного сказочную красавицу.

Он увидел, что она взволнованно смотрит на него в ожидании его ответа.

— Такой чудесной девушки никогда еще не было в моих объятиях, — нежно сказал он. — Но, любовь моя, я мужчина, и рядом с тобой, когда ты так волнуешь меня, мне очень трудно помнить о том, что я должен вести себя как джентльмен.

— А я… правда… волную тебя? — покраснев от удовольствия, спросила девушка.

— И даже слишком сильно, для того чтобы продолжать жить так, как мы жили до сих пор, — отозвался он. — Поэтому, любимая, мы должны пожениться в ближайшее время.

Она чуть слышно ахнула, и глаза ее засветились от счастья.

— Ты… действительно хочешь жениться на мне?

— Если только ты поклянешься, что любишь меня так, что никогда не станешь сожалеть об этом или упрекать меня в том, что я воспользовался твоей неопытностью и женился на тебе помимо твоей воли.

— Если ты не женишься на мне, — сказала Лалита, — мне остается только… умереть. Потому что… тогда у меня не останется больше ничего, ради чего стоит жить.

Она крепко сжала пальцами его руку.

— Как я могу… отказаться от тебя? Как я могу отказаться от счастья, которого я до встречи с тобой никогда прежде не знала, от этого чуда — стать твоей женой… это для меня все равно что жить в раю!

— Надеюсь только, что ты всегда будешь так думать! — воскликнул растроганный лорд Хейвуд.

— Я буду очень стараться… чтобы сделать тебя… таким же счастливым, как и я сама.

— Сокровище мое, это именно то, что я и сам хотел сказать тебе, — ответил лорд Хейвуд.

Он видел, каким счастьем осветилось ее лицо, и это же счастье сейчас отражалось в сверкающих, как звезды, глазах, когда она смотрела на него.

Лорд Хейвуд почувствовал, что она тянется к нему, что ее губы зовут его к поцелуям.

Из последних усилий он держал себя в руках. Обнимая ее, он старался, чтобы его нежные объятия не переросли в бурю страсти, которая бушевала сейчас в его сердце и которая могла смести все его благие намерения.