Мудрость Востока и Запада. Психология равновесия
Шрифт:
Далай-лама: Возможно. Истории в этой книге заимствованы из нашей беседы с Виктором Ханом. Часто наша беседа окрашивалась легким юмором. Но фактом остается то, что для меня как для человека такая возможность существует и что подверженность этому, как у каждого человека, у меня также имеется.
(Через переводчика.) Идея заключается в том, что человеческие существа, доведенные до отчаяния, могут действовать любыми доступными им способами. В сельской местности есть монастырский колледж, учащиеся которого известны своим серьезным отношением к практике медитации. По сравнению с монахами из других монастырей они более дисциплинированны и послушны. Известна история об одном монахе, который подвергся нападению грабителя. Монахи из этого «примерного» колледжа носят с собой маленькие
Известна также история о человеке, который имел специальную хижину для медитации. Однажды в хижину забрался вор, и этот человек не мог в нее войти. Тогда он постучал в дверь и сказал вору: «Просунь руку в щель под дверью, я тебе что-то дам». Вор просунул руку, и человек схватил ее, открыл дверь и три раза ударил вора, приговаривая: «Я нахожу прибежище у Будды! Я нахожу прибежище в дхарме! Я нахожу прибежище в сангхе!» Затем он отпустил вора, и тот убежал. Позднее этот вор рассказывал своему знакомому: «Слава богу, есть только три прибежища. Если бы их было четыре, то я был бы убит!» Даже такой человек, который серьезно занимался медитацией в лесной глуши, оказался способным на подобные действия.
Экман: В вашей книге и в ваших рассуждениях придается большое значение выбору. Человеческие существа — это не машины, которые порождают себе подобных. Вы сами говорили что-то похожее. Очевидно, что свободное волеизъявление и свобода выбора очень важны для вашего мышления.
Далай-лама: О да.
Экман: Если у меня есть выбор, а я действую во вред другим, то почему вы будете прощать меня за такие действия? Ведь у меня есть возможность не причинять людям вреда.
Далай-лама: Прощать. Если вы поддерживаете в себе этот вид недовольства, то вы будете испытывать большее страдание.
Экман: Да. Это хорошо.
Далай-лама: Если вы даете прощение, то вы испытываете облегчение.
Экман: Итак, это хорошо для вас.
Далай-лама: Да.
Экман: Это хорошо для человека, который прощает. Но не устраняет ли это ответственность?
Далай-лама: Нет, нет. Например, сейчас мы мысленно прощаем китайцев. Это значит, что мы пытаемся не сохранять в себе негативного чувства к ним за причиненное нам зло. Но это не означает, что мы принимаем то, что они сделали. Поэтому мы трудно прощаем им содеянное ими. [16]
16
Мэттью Райкард заметил по этому поводу: «Мы можем простить их как отдельных людей, но мы не прощаем то, что они сделали».
Экман: Объясните немного подробнее. Я только-только начинаю что-то понимать.
Далай-лама: Простить — это не значит забыть то, что они сделали. Простить — значит не сохранять в себе негативное чувство к ним. Что касается их действий, то вы используете здесь свой рассудок. Вы должны принимать контрмеры, но без негативного чувства.
Экман: Вы можете на мгновение отвлечься от китайцев? Потому что, кем бы они ни были, они причиняли страдание, но при этом они имели возможность выбора и предпочитали действовать именно таким образом — тем не менее вы их прощаете. Но вы осуждаете их действия?
Далай-лама: О да.
Экман: Да?
Далай-лама: Да!
Экман: Их отвратительные поступки.
Далай-лама: Да!
Экман: Неэтичные и аморальные.
Далай-лама: Да — если вы честный человек. Тогда вы должны их критиковать.
Экман: Это, я думаю, именно то, что Запад неправильно понимает в буддизме. На Западе считают, что простить — это значит снять с них ответственность за аморальные действия. Но если вы снимаете с них ответственность, то как они будут учиться изменяться?
Далай-лама: Верно. Это очень верно. Обычно, как вы могли заметить, я провожу различие, я говорю «после действия».
Экман: Да.
Далай-лама: Что касается действия, то вы должны ему препятствовать. Вы должны его останавливать или пытаться останавливать. Даже используя достаточно жесткие меры. Но что касается самого актора (действующего лица), то вы не должны вырабатывать к нему негативного чувства и должны проявлять к нему больше сострадания. Мы сами нередко это делаем по отношению к себе. Если я совершил ошибочное действие в отношении вас, то позднее я скажу…
Джинпа: «Признаюсь».
Далай-лама: Да, признание — это правильно.
Экман: Да.
Далай-лама: «Простите. Я приношу свои извинения. Теперь я сам чувствую, что мои действия были неправильными».
Экман: Хорошо. Это очень важно.
Далай-лама: Неправильными — и поэтому я признаю их ошибочность, но при этом я делаю различие между этими моими действиями и мной сам им.
Экман: Если я принимаю ваши извинения, то тогда я признаю, что вы и ваши действия — это не одно и то же.
Далай-лама: Да, это так.
Пол Экман
Через несколько месяцев после нашей встречи в 2007 году управление делами Далай-ламы попросило меня встретиться с Ричардом Муром, которого Далай-лама рассматривал как своего «героя»; он заявил, что сам он лишь говорит о прощении, в то время как Ричард живет им.
Когда Ричарду было десять лет, во время так называемых беспорядков в Северной Ирландии, он был ранен резиновой пулей, выпущенной в него британским офицером, и ослеп. Став взрослым, он основал организацию «Дети под перекрестным огнем», которая стала заниматься помощью людям, попавшим в беду. Во время празднования десятилетнего юбилея этой организации Мур впервые встретился с Далай-ламой.
Я нашел Мура очень жизнерадостным, коммуникабельным и очаровательным человеком, не проявляющим никаких признаков обиды. В определенном смысле он рассматривал свою трагедию как подарок судьбы, который позволил ему вести жизнь, исполненную сострадания к тем людям, которые страдали от жизненных бед. Разумеется, он сожалел, что не может видеть свою жену и своих детей, но его прощение не было результатом выбора, не было осознанным или показным состоянием: он немедленно его чувствовал. Он понимал, что его реакция — без горечи, злобы, разочарования или даже печали по поводу утраченного зрения — является необычной.
Мур разыскал офицера, стрелявшего в него, и встречался с ним несколько раз. Совсем недавно этот офицер, находящийся теперь в отставке, Мур и Далай-лама встретились и вместе выступили перед широкой публикой на общественной конференции, посвященной теме прощения. Далай-лама пригласил офицера, стрелявшего в Мура, подняться на сцену. Все трое обнялись. Офицер сказал: «Тридцать пять лет назад я совершил роковой поступок, в результате которого Ричард лишился зрения. Я испытал глубокое потрясение и чувствовал себя внутренне опустошенным в течение многих лет. Но внезапно я получил письмо от него, одно из самых волнующих писем, которое я когда-либо получал. Если Ричард и я можем это сделать, то есть надежда и для всей нашей страны, и для всех, кто в ней живет».
Мур, безусловно, является исключительным человеком, подобным тем людям, которые не задумываясь рискуют собственной жизнью ради спасения других. Мы не знаем, почему некоторые люди имеют такую удивительную натуру, но знаем, что таких людей очень немного. Они воплощают собой тот идеал, к которому мы все должны стремиться. Большинство из нас не обладают подобным даром, но эти люди служат для нас своего рода маяками, эталонами, к которым мы должны стараться приблизиться.
Экман: На Западе, когда мы говорим о прощении, наше внимание концентрируется на человеке, которого прощают и который больше не находится в тяжелом положении. Я слышал, как вы говорили, что если бы вы могли остановить жестокие действия того человека, то вы бы это сделали, но вы бы не стали держать в себе негативное чувство злобы.
Далай-лама: Да, это так.
Экман: Мое прощение — это противоядие любым негативным чувствам во мне самом.