Муфта, Полботинка и Моховая Борода (книга 3, с иллюстрациями)
Шрифт:
Тут Моховую Бороду увидела и сестра Кирси. Жалкий и беспомощный, бедный накситралль, вниз головой, висел на широкой груди сенбернара.
– Стыдно, Моховая Борода! – сказала дама, и в её голосе прозвучал упрёк.
Моховая Борода понял: попытка бежать провалилась. Он уныло плюхнулся на пол и пробормотал:
– Я просто хотел немного прогуляться. – Он не думал, что дама ему поверит, но продолжал упрямо твердить: – Я хотел немного прогуляться.
Дама не отвечала.
Сестра Кирси почувствовала неловкость и поспешно ушла, уводя с собой Бенно.
Воротника
Муфта и Полботинка были так измучены хлопотами предыдущего дня, что проснулись, лишь когда часы на старинной ратуше пробили двенадцать. После такого богатырского сна оба чувствовали себя бодро.
– За дело! – воскликнул Полботинка.
– За дело! – словно эхо отозвался Муфта. Через несколько минут они спустились в гостиничный буфет, где наскоро позавтракали.
– А теперь – искать Моховую Бороду! – заявил Муфта. Но Полботинка многозначительно поднял палец:
– Дорогой друг, нельзя забывать: во дворе тебя ожидает живое существо. И если я не ошибаюсь, то это живое существо не кто иной, как маленький славный пёсик, который тоже не прочь перекусить.
– Ну конечно, – смущённо пробормотал Муфта. – И как я только мог позабыть о нём. Видно, старею, слабеет память. Полботинка фыркнул.
– Не говори глупостей, – сказал он. – У тебя ни одного седого волоса. Просто ты ещё не привык к обязанностям, связанным с содержанием собаки.
– Ты думаешь? – неуверенно спросил Муфта.
– Ну конечно! – поспешил уверить Полботинка. – Тот, кто однажды решил взять собаку, больше уже не принадлежит только себе. В той же, а может быть даже и в большей, мере он принадлежит своей собаке.
Муфта молча и даже немного печально принял эту истину к сведению. Значит, он теперь принадлежит себе не полностью? Как же это вдруг? На какой-то миг он даже растерялся, но тут ему вспомнился вчерашний вечер, и растерянность исчезла. Вечером, перед тем как ложиться спать, он отвёл Воротника в гостиничный двор, в собачью конуру. Когда он уходил, пёс так грустно и ласково смотрел на него, так жалобно и в то же время преданно заскулил, что Муфта вдруг почувствовал, как дорога стала ему эта собака. Сейчас это чувство охватило его снова и моментально разогнало минутную растерянность. Теперь он не имел ничего против того, чтобы полностью принадлежать милому Воротничку.
Муфта решительно подошёл к буфетной стойке.
– Будьте добры, килограмм ветчины и килограмм холодца, – обратился он к буфетчице.
– Так много? – улыбнулась буфетчица. – Такому маленькому человеку?
Муфта нахмурил брови.
– Я покупаю не для себя, – пробурчал он. – У меня есть собака, для неё я и покупаю.
Буфетчицу, видимо, удовлетворило объяснение, и она отвесила ему ветчины. Тем временем к Муфте подошёл Полботинка.
– Я должен тебя серьёзно предупредить, дорогой Муфта, – сказал он, укоризненно погрозив пальцем. – Это, конечно, прекрасно, что ты хочешь хорошенько позаботиться о своей собаке, однако заботиться – это не значит перекармливать. Ветчиной и холодцом ты можешь с самого начала
– Да, конечно, – рассеянно пробормотал Муфта. Но прежде чем он успел что-либо добавить, буфетчица, взвешивая ветчину, спросила:
– Можно немного больше? Муфта кивнул.
– Да, да, пожалуйста, – сказал он. – Хорошо, пусть будет побольше.
Тут Полботинка понял: говорить с Муфтой о перекармливании собак не имеет смысла. Любовь к собаке вспыхнула в Муфтином сердце с такой силой, что ввести её в границы разумного было совершенно невозможно.
«Ничего не поделаешь, – подумал Полботинка. – Пусть балует своего Воротника, если ему так хочется. Воротнику это, конечно, не пойдёт на пользу, но, может, самому Муфте это доставит такую радость, которой ему, Полботинку, и не понять. Быть может, балуя собаку, Муфта станет ещё лучше».
Тем временем буфетчица завернула ветчину в бумагу и принялась отвешивать холодец.
– Хороший холодец, – приговаривала она. – И совершенно свежий, только сегодня привезли. Кстати, у меня тоже есть собака, фокстерьер, знаете ли. А какой породы ваша собачка, если не секрет?
Какой породы может быть Воротник? Муфта этого не знал и потому промолчал. Но Полботинка тут же ответил за него:
– Это накстерьер, достаточно редкая порода.
– Ах, накстерьер, – с уважением закивала буфетчица. – Тогда ей подойдёт холодец, он очень легко усваивается.
– В таком случае и холодца можно побольше, – быстро сказал Муфта.
И буфетчица снова закивала.
– Совершенно верно, – одобрила она. – Возьмёте два кило, не так ли?
– Пожалуйста, – сказал Муфта, не заметив, как сокрушённо вздохнул Полботинка.
Буфетчица завернула в бумагу холодец, и Муфта сунул под мышку оба пакета. Он побежал по коридору к своему дорогому Воротнику и развил такую высокую скорость, что Полботинка едва поспевал за ним.
Ожидая лифт, обычно такой уравновешенный Муфта выражал поразительное нетерпение.
– Невозможная, – сердито пыхтел он. – Невозможная гостиница. Никакого порядка. Лифты тащатся еле-еле.
– Ну, не стоит так волноваться, – попытался успокоить Муфту Полботинка. – Минутой раньше, минутой позже. За эту минуту Воротник ведь не сдохнет от голода.
– Ах, значит, не сдохнет? – вскипел Муфта. – Скоро сам увидишь!
Тем временем подошёл лифт. Муфта и Полботинка спустились вниз и вскоре оказались во дворе, где оба смогли убедиться в резвости Воротника. Собака выскочила из конуры и радостно бросилась им навстречу.
– Ой, Воротничок, миленький Воротничок! – воскликнул Муфта. А Воротник заливался счастливым лаем. Он бы с удовольствием прыгнул Муфте на грудь, но поскольку Муфта был очень маленького роста, то Воротник просто перепрыгнул через него. Мимоходом, больше из вежливости, он ткнулся разок мордочкой и в Полботинка, но тут же опять повернулся к Муфте и стал вертеться вокруг него колесом.
Эта чехарда продолжалась всё же не очень долго. Воротник вдруг остановился и быстро потянул носом.
– Чует запах еды, – заметил Полботинка. Муфта улыбнулся. Он развернул сначала ветчину, а потом и холодец и разложил перед носом Воротника.