Муха в розовом алмазе
Шрифт:
– И вместо своего поезда села в старооскольский.
– Да. Приехав в Старый Оскол, побежала на улицу Комсомольскую, нашла дом номер десять, а в этом доме – квартиру номер шесть. На двери, под табличкой с цифрой 6, висела прикнопленная бумажка с надписью: По поводу сдачи квартиры внаем звоните 22-78-23 с 18 до 21. Спросить Валентину Владимировну.
Я позвонила и Валентина Владимировна, милая такая старушонка, согласилась сдать мне свою двухкомнатную квартиру за 80 рублей в месяц. И я стала жить в этой квартире и чего-то ждать.
– И в скором времени Сом нарисовался.
– Да.
– Послушай, – удивился я, – а что, ты сама не знала где эта долбанная трубка находится?
– Мама мне говорила, что розовые алмазы были найдены в горах Средней Азии. В Ягнобской долине. А где конкретно – нет. Да это и не нужно было – имея на руках алмазы, хотя бы четыре, всегда можно было точно узнать, где находится их родина...
– Еще один вопрос. Кто занимался добычей этих алмазов? Короче, кто выкопал тот счастливый для нас с тобой кумархский древняк? Как я понял, ты знала о его существовании...
– Да, знала...
– Расскажи, у нас полно времени до вечера.
– Ну, слушай. Это случилось в 328 году до нашей эры во время похода Александра Македонского в Бактрию и Согдиану. Весь этот поход задумала и фактически осуществила Ариана, рабыня Александра...
– Я много читал о Македонском и знаю, что он частенько прибегал к гаданиям, но никаких упоминаний об Ариане не встречал.
– Она работала на Македонского с условием, что об ее способностях никто не узнает. Сопровождала его в обозе, имена часто меняла...
– А на кой ей этот персидский поход понадобился?
– Дело в том, что после ухода арийских племен горы вокруг Кумарха опустели, и не было никакой опасности, что кто-нибудь найдет алмазы или саму кимберлитовую трубку. Но три тысячелетия спустя Ягнобская долина начала вновь заселятся. И мои предшественницы стали опасаться, что когда-нибудь алмазы будут найдены и найдены в большом количестве...
– И тогда у вас могли бы появятся конкуренты?
– Да, если бы алмазы попали в руки мелких авантюристов. А если бы камни попали в руки ученых, которых и в те времена было достаточно? И они изготовили бы сотни простых в употреблении машин, предсказывающих будущее? Тебе это кажется фантастикой? Конечно, кажется. А человеку, который живет гаданием, эта фантастика как дамоклов меч. Да и представь, что случилось бы с миром, если люди дорвались бы до таких машин? Представь хотя бы предвыборную гонку в Штатах. У Кеннеди три варианта, у Ромни – два, у Никсона – четыре, у той же Мэрилин Монро – двенадцать.
– Представляю... Как Мэрилин, перед тем как лечь с Кеннеди крутит свою машинку, а тот – свою.
– Бедлам из жизни бы получился... – проговорила Анастасия, кинув глаза к падающему с небес огарку сигнальной ракеты.
– И чтобы весь этот бедлам не состоялся, Ариана решила сгонять к кимберлитовой трубке в свите из войск Александра Македонского?
– Да. Прости уж женщине маленькую слабость...
– И что было дальше? – поинтересовался я, прислушиваясь к тарахтению, доносящемуся с вертолетной площадки.
– Пока Александр гонялся за партизанами Спитамена и развлекался с Роксаной, Ариана ушла в горы с небольшим отрядом, нашла трубку и принялась с помощью рабочих ее потрошить и выпотрошила до окварцованной ее части. Человек он она была не очень творческий (творческий, наверное, не поперся за тридевять земель, а придумал бы что-нибудь, не высовывая носа из Дельф), и потому не стала соображать, что можно сделать с 53-мя найденными розовыми алмазами, а попросту побросала их в костер, памятуя, что если нет алмазов, то нет и проблем.
– А с кимберлитами что она сделала? Ведь не было никаких развалов вокруг древняка?
– Голубую породу, как вынутую, так и находившуюся в почве ниже трубки, Ариана приказала в кострах пережечь...
– Понятно... А рудокопы и солдаты, их охранявшие? Что с ними сталось?
– Угадай с трех раз, – темно улыбнулась Синичкина.
– Солдаты убили рудокопов, засыпали шурф, прикрыли сверху дерном, а ночью скончались в страшных муках?
– Примерно так... Правда, по дороге в ставку Александра Ариана влюбилась в одного согдийца и много месяцев оставалась у него в кишлаке. Македонский из-за этого романа лишний год проторчал в Согдиане. И в Индию ушел лишь только после того, как Ариану нашел и привел в кандалах поисковый отряд, специально посланный за ней на Ягноб.
– Послушай, – спросил я, вспомнив первый найденный нами алмаз (ну, тот, который Сом Никитин замазал пластилином), – а когда в 72-м на Кумархе начались горные работы и наши славные геологи могли очень даже запросто нарваться на трубку, у твоей мамочки ничего не чесалось?
– Я же тебе говорил, что, во-первых, свободной она стала, во вторых, пить начала и многое ей стало до лампочки. Но про то, что на Кумархе разведка началась, она, наверное, знала, как и то, что месторождение будет признано непромышленным. Короче, она была в курсе, что при ее жизни до трубки никто не доберется.
– А муха? – вдруг вспомнил я, то, о чем хотел спросить в первую очередь. – Ты мне уже час рассказываешь, а о ней не сказала? Как она в алмазе появилась?
– Ты, наверное, насочинял, – усмехнулась Синичкина. – Представляю твои фантазии... Муху вправил в алмаз швейцарский ювелир, лучший ювелир западного мира, вправил в подвале под гаражом, куда его посадила солнцевская братва, посадила, чтобы он выполнил сумасбродный заказ очередной возлюбленной их пахана.
– Что-то такое было, – улыбнулся я.