Мулатка в белом шоколаде

Калинина Дарья Александровна

— И?..

— И алиби всех участников той давней истории тщательным образом проверяется.

И в этот момент к ним в комнату вошел еще один оперативник и, наклонившись к Пантелеймонову, что-то прошептал тому на ухо. Пантелеймонов сделал большие глаза и, вскочив с места, бросился вон из комнаты. Кира метнулась за ним, но он остановил ее жестом.

— Сиди тут! — строго велел он девушке.

И Кира не посмела ослушаться. Тем более что второй оперативник остался, чтобы проследить за ее поведением. Впрочем, Пантелеймонов вернулся обратно довольно

быстро. Лицо его выглядело каким-то смущенным.

— Все в порядке, — сказал он Кире в ответ на ее вопросительный взгляд. — Можем считать, что убийца найден.

— Кто? — все же не выдержала и вскочила со своего места Кира.

Пантелеймонов болезненно поморщился от ее вопля и, потерев переносицу, задумчиво пробормотал:

— Не думал я, что она способна на такое.

— Да кто она? — изнывала от любопытства Кира. — Ты знаешь, кто убил Петеросяна?

— Гладкова, — сказал Пантелеймонов.

— Сама Катя?..

— Да, сейчас один из наших оперативников случайно задел рукой мышку ее компьютера, тот загорелся, и на экране высветилось полное признание ее вины.

— Что ты говоришь?

— Это она зарезала своего любовника, — кивнул головой Пантелеймонов. — Но потом вернулась домой и поняла, что жить без него она тоже не может. И покончила с собой.

— Какой ужас! — содрогнулась Кира.

Оказывается, Катя вовсе не смирилась и не ушла со свадьбы после разговора с Петеросяном! Она отомстила своему неверному возлюбленному. И как страшно отомстила! А потом еще и с собой покончила.

— Черт, мелодрама какая-то! — неожиданно с досадой произнес Пантелеймонов. — Не верю!

— Что? — удивилась Кира. — Почему?

— По словам матери Катерины, ее дочь вовсе не была так уж страстно влюблена в Петеросяна. Да, он ей нравился. Она всегда его выделяла из толпы поклонников. А когда он остался ее единственным шансом вылезти из нищеты, она стала уделять ему и вовсе повышенное внимание. Но тем не менее она никогда не скрывала от матери, что мечтает встретить свою настоящую любовь. Или просто кого-нибудь понадежней и побогаче.

— Значит, ее любовью Петеросян не был?

— Похоже, что нет.

Кира задумалась. В таком случае мотивы поведения Кати понять было сложно. Ну, бросил ее мужик. Так ведь она же его и сама не очень любила. Ну, женился он на другой — обидно? Да, обидно. Но зато теперь она свободна! А спонсировать свою любовницу Петеросян ведь не отказывался. Нет, он четко сказал, что нуждаться Катя и после его женитьбы ни в чем не будет.

— И письмо еще это странное, — между тем бормотал Пантелеймонов.

— Почему странное?

— Очень уж мне не нравится, — задумчиво потер подбородок Пантелеймонов, — когда у человека под рукой полно бумаги и ручка есть, а он все равно тащится в другую комнату, включает там компьютер, открывает файл в «Word» и только после этого выстукивает свое предсмертное послание. Рискуя, между прочим, что оно будет по неосторожности стерто. Или вовсе никем не замечено.

Кира с любопытством посмотрела

на опера. Господи, до чего же он симпатичный! Эта смуглая кожа, такая бархатистая на вид, просто сведет ее с ума. В таком направлении мысли Киры текли еще несколько минут, а потом она спохватилась. Нет, ей точно пора завести себе кого-нибудь. Длительное воздержание до добра еще никого не доводило. То на официанта кинулась, теперь на опера. Ну и что с того, что они оба красавчики? Это еще не основание, чтобы так бессовестно пялиться на парней.

— Ты подумай, подумай, — предложил девушке Пантелеймонов, который явно неверно истолковал выражение лица Киры. — Подумай, сделала бы ты так или нет.

Поняв, что он не отстанет, Кира попыталась поставить себя на место Кати. И сразу поняла, что Пантелеймонов прав. В самом деле, все выглядит очень странно. К чему такие сложности с компьютером? Пока его включишь — намучаешься. Да еще в том состоянии, в каком была Катя. Куда легче взять ручку и клочок бумаги и излить с их помощью душу. Просто и куда доходчивей, чем бездушное послание на экране компьютера.

— Думаешь, письмо на компьютере подделка? — затаила дыхание Кира.

— Проверим клавиатуру, — хмуро произнес Пантелеймонов. — Но думаю, она окажется чистой. Тот, кто написал это письмо, был явно не такой уж дурак.

Кира слушала его, открыв рот.

— Господи! — воскликнула она. — Но это же значит… Значит, что в квартире кто-то побывал до нас! И кто? Убийца?

— Во всяком случае, человек, который хотел, чтобы смерть Кати выглядела как самоубийство, вызванное муками нечистой совести.

— А браслет! — внезапно встрепенулась Кира.

— Какой браслет?

— Ну как же! Браслет, который ей подарил адвокат!

И сбиваясь и путаясь, Кира все же рассказала о прощальном подарке, который сделал Петеросян своей любовнице.

— Никакого браслета на теле не было, — заверил Киру Пантелеймонов.

Кира и сама это знала. Обе тонкие Катины руки лежали вдоль бортиков ванны. На них даже колец не было.

— Такое впечатление, что она просто собиралась лечь спать, а перед этим хотела немного расслабиться и принять ванну, — заметила Кира. — Даже драгоценности сняла. Я тоже всегда так делаю, когда забираюсь в воду.

Пантелеймонов кинул на нее такой взгляд, словно специально представил себе эту картину.

— Значит, ничего лишнего? — спросил он у Киры. — Только ты и водная стихия? И больше ничего и… никого?

Непонятно отчего, но у Киры от его взгляда жарко заалели мочки ушей. Она просто физически чувствовала, как от мужчины на нее идет горячая волна. Стало трудно дышать, и в глазах поплыл какой-то непонятный туман. С трудом заставив непослушный язык повиноваться, Кира выдавила:

— Ты лучше сосредоточься на расследовании!

Пантелеймонов с явным сожалением отвел от нее взгляд. И Кире моментально стало легче дышать.

— Так, надо посмотреть среди драгоценностей Кати! — сказал он. — Что это хоть за браслет такой?