Муниципальная ведьма - 1
Шрифт:
– Дядя Ахмед, у вас ведь больше долларов не было? Я имею в виду, кроме тех, что принёс Андрей.
– Были, - возразил он, и сердце у меня упало.
– Три десятки, две двадцатки, полтинник, пятёрка и три по доллару. Спрос на эти номиналы невелик, но на всякий случай при себе всегда имею.
– А сотенки? Почему вы пришли на базар без сотенок?
– Кто вам сказал такую глупость, Лена? У меня были сотенки. Целых двадцать шесть. Но их у меня забрал покупатель за минуту до прихода оболтуса. Я знаю, что вы сейчас хотите спросить. Ответ: да, этот покупатель -
– А вы бы смогли их опознать?
– Узнать - смог бы. Опознать - нет, ни в коем случае. Если я это сделаю, меня могут убить. И даже если пощадят, на базаре мне больше не работать. Так что, Лена, извините.
– Тогда у меня всё. До свидания, дядя Ахмед.
– До свидания. Мэрскому передавайте привет, и скажите, чтобы он больше не подсылал ко мне своих подонков. Меня они бесят, а если я по-настоящему разозлюсь, его никакой Колян не защитит.
Ахмед отключил связь, и я уставилась на Мэрского, ожидая, что он скажет. На его лице отражалась смесь веселья и огорчения.
– Я не подсылал к Ахмеду подонков, - улыбнулся он.
– Это сделал Мелентий по своей собственной инициативе. И поплатился побоями, между прочим. К сожалению, если он повторит свой подвиг, расплачиваться придётся уже мне. Но это лирика. А по делу, к сожалению, это ничего нам не дало. Ахмед сказал, что передал деньги людям Кареты, а мы и так знали, что купюры прошли через руки их шефа. А самое противное, что тайну, которую я поклялся хранить и храню, знает весь базар. Вот уж, действительно, информация высшего уровня секретности…
Ночную тишину разорвала трель телефонного звонка. Мэрский поставил рингтоном именно старомодный звонок, а не какую-нибудь мелодию. Наверно, психиатру это многое бы сказало, но я, увы, не психиатр.
– Что скажешь, Мелентий?
– поинтересовался он, не отключая режим громкой связи.
– До тебя дозвониться невозможно! Всё занято и занято! Говорил, ждёшь с нетерпением, а на самом деле что?
– Не теряй времени. Что сказал эксперт?
– Ты был прав, проверяли всего тридцать купюр, - вздохнул Мелентий.
– Он очень разозлился, что я его разбудил, и сказал, что только последний осёл мог подумать, что они будут снимать ‘пальчики’ с купюр, к которым подозреваемый не прикасался.
– Согласен с ним. Только не осёл, а ослы. Множественное число. Ладно, ты кретин, но как я не догадался? Впрочем, неважно. Это всё?
– Нет. Отпечатки неизвестного совпадают с ‘пальчиками’ балбеса. Мы только что их сверили. Он, кстати, тоже был недоволен, когда его разбудили.
– Ты сказал ‘мы’? Ты что, тоже к нему съездил?
– Конечно! Сыщики люди вежливые, я имею в виду, с клиентами, но вряд ли они были рады ночной работе. А когда человек не радуется жизни, ему закономерно хочется набить кому-нибудь морду. Тем более, балбес тоже сонный, а значит, будет хамить. Вот я и решил присутствовать, и правильно решил, при мне они парня не тронули. Хотя очень хотели. Нам же не нужны неприятности с сыном губернатора?
– И ты тоже это знаешь?
– Мэрский схватился за голову.
– И сыщики знают. Без понятия, откуда. Вроде услышали на базаре, но я не обязан им верить. В любом случае, это уже секрет полишинеля. Зато я выяснил, почему на одной купюре не нашли твоих пальчиков.
– Потому что их там не было, - буркнул Мэрский.
– Это только последним ослам может быть непонятно. Балбес припёр Ахмеду на сотку больше, чем от него ожидали. Свою добавил. Она и затесалась в общую кучу.
– Не свою. Соседка попросила. Одинокая старушка с больными суставами.
– Ты и её разбудил?
– Да. Она поворчала, но когда получила двести рублей за беспокойство, сразу же сменила гнев на милость. Рассказ балбеса она полностью подтвердила. Я ей верю. Слушай, я уже заезжаю в гараж, давай я к тебе зайду, поговорим нормально.
– Заходи. Жду.
Мне казалось, что путь от подземного гаража до квартиры Мэрского занимает не более пяти минут, но Мелентия пришлось ждать почти час. Зато появился он с огромным букетом белоснежных роз, который немедленно презентовал мне, преклонив одно колено.
– Пусть эти белые розы, символ чистоты и непорочности, станут также символом моего глубочайшего раскаяния за необоснованные утверждения, допущенные мной…
– Не нужно слов, - великодушно предложила я.
– Цветов достаточно.
Я не знала, куда девать букет, но внезапно появившаяся нянечка взяла его у меня из рук и ушла, заявив, что розы нужно поставить в воду. Мне показалось, что она вполголоса добавила ‘нормальные люди по ночам спят, а не всякой хренью занимаются’, а может, и не показалось.
Мелентий подошёл к бару, отпер его отмычкой и достал оттуда коньяк и три рюмки. Мэрский, скривившись, заявил, что после самогона коньяком не похмеляются, я тоже отказалась, и две рюмки адвокат вернул обратно.
– Рассказывай, - предложил ему Мэрский.
– В пятницу вечером балбес ‘выиграл’ у тебя три тысячи. В субботу утром понёс менять американские рубли на наши. Говорит, что всегда их менял на базаре в ближайшую субботу, и всегда у одного и того же валютчика. По описанию это Ахмед, да мы и сами об этом знаем. Дальше. По пути к нему пристали два каких-то мутных типа, по его словам, похожие на бандитов. Просили, чтобы он им продал свои доллары. Курс предлагали намного выгодней, чем у Ахмеда. Балбес отказался, побоявшись, что ему подсунут фальшак. Как ни странно, предполагаемые бандиты от него отстали. Сыщики показали ему фотографии, и он уверенно опознал одного. Второй так и не нашёлся.
– И этот опознанный - шестёрка Кареты?
– Конечно. Таким образом, под подозрение попала подружка балбеса. Ей было известно о деньгах, она точно знала, откуда они и куда он их понесёт. Идеальный подозреваемый. Мы её тоже допросили. Мой вывод - она к делу никакого отношения не имеет. Да и ещё в её пользу следующее соображение. Ей ничего не мешало подменить деньги в любой момент с пятничного вечера до субботнего утра. Они лежали у него в кармане куртки, и она об этом знала. А куртка висела в прихожей. И сразу сложная комбинация с Ахмедом становится не нужной.