Муниципальная ведьма - 2
Шрифт:
– Ты бы его послушал!
– продолжила я свою пламенную тираду.
– Взрослых он называет дядями и тётями. Для пятилетнего - нормально, но ему же пятнадцать!
– Так научила бы его.
– Я что, гувернантка?
– Лена, ну, неужели это так сложно? Расскажи ему, кого как называть, и дело с концом.
– Если это настолько просто, как ты говоришь, объясни ему сам. В конце концов, это твой сын, а не мой.
– Конечно, просто!
– разозлился мой супруг.
– Вот слушай, Юра. Своих ровесников, да и тех, кто младше, тоже, можно называть по имени или прозвищу…
– А вот
– Кто - все?
– Родители, почтальон, собака и кот.
– Ну, сынок, это же сказка.
– А что, в сказках сплошная фигня?
Юра отлично понял, что нужно делать, и охотно включился в игру. До конца ужина отец с сыном горячо обсуждали, как пятнадцатилетний подросток должен обращаться к незнакомым и малознакомым взрослым. Постоянно сравнивали наши обычаи с английскими, и постоянно приходили к выводу, что наши - лучше. Трапеза затянулась дольше обычного, и муж, спохватившись, отправил мальчишку спать.
– Так вот, эта самая Анжела… - вновь взялся за своё Александр Великий.
– Я очень устала, идём в спальню, поговорим там, - прервала его я.
На самом деле говорить я категорически не желала. Добиться молчания можно было двумя способами. Первый - сразу же, как улеглась, сделать вид, что крепко сплю, прямо в кому впала. Но воспользовалась я вторым, извечным женским. И пятнадцати минут не прошло, а обессиленный муж уже тихонько похрапывал, временно утратив интерес к событиям в ресторане ‘Аврора’.
***
Обычно я всегда просыпаюсь, когда муж встаёт и начинает собираться на службу. Но вчерашний день здорово потрепал мне нервы, я ещё удивлялась, как столько неприятных событий могут уместиться в таком коротком интервале времени. Скандал с Юриными дедом и бабкой, разборки Мешка с Пиратом, наведенный на меня пистолет Кошкодёра, ну, и Анжела, тоже с пистолетом, под самый конец. Это если не считать вечернего допроса, учинённого мужем.
Короче говоря, этим утром проснулась я ближе к полудню, да и то спала бы ещё, если бы не сумасшедший грохот в дверь. Кто-то явно желал войти в спальню. Я целомудренно натянула простынь до самого подбородка, и крикнула, что барабанить хватит, можно уже входить. На пороге возник Юра.
– Что случилось?
– поинтересовалась я, не скрывая недовольства.
– Тётя Лена, мне позвонил папа и сказал, что ему позвонил дядя Мелентий и сказал, что ему позвонил Юрий Николаевич и что-то сказал, а он хотел это сказать тебе и позвонил, но не сказал. И папа тебе тоже звонил. А потом позвонил мне. Вот.
– Юра, я ничего не поняла. Кто кому звонил и что сказал? Нет-нет! Не надо повторять! Давай так. Кто звонил мне?
– Сначала дядя Мелентий. Потом папа. А потом и я один раз, - перечислил Юра.
– Ничего не понимаю. Ладно, брысь отсюда, мне надо одеться. Потом выпью кофе, может, тогда смогу хоть немного понять цель и смысл этих всеобщих телефонных переговоров. Жди меня в гостиной.
– Умыться не забудь, - посоветовал Юра и ушёл, прикрыв за собой дверь.
Я вскочила на ноги, накинула любимый халатик и уже собиралась выйти в гостиную, но тут вспомнила совет и взглянула в зеркало, после чего, ахнув, помчалась умываться. Вчера, укладываясь спать, я не сняла косметику, не до того было, и теперь вся она размазалась у меня по лицу причудливым образом. Подушке тоже немало досталось, но я это заметила уже потом.
Оставалось только тихо ужасаться, что я говорила с Юрой в таком кошмарном виде, и представлять, что он обо мне подумал. Но это быстро надоело, я, по обыкновению, позвонила Арине Родионовне на мобильный, не разыскивать же её в этой огромной квартире, заказала чашку кофе в гостиную, и сама направилась туда же. Юра, сидящий в кресле с неизменной чашечкой чая, сообщил, что без косметики я выгляжу значительно лучше. Мне в очередной раз захотелось убить паршивца, но лень опять победила, и я рухнула в кресло напротив него. Тут же появилась и добрая нянюшка с кофе для меня, и так же неуловимо исчезла. Юра бросил на неё исполненный ненависти взгляд, но ничего не сказал.
Меня давно снедало любопытство, за что он так не любит старуху, но спросить не решилась. Вместо этого пришлось повторно выслушать телефонную сагу о том, кто кому звонил и что при этом говорил, если дозванивался. После нескольких уточняющих вопросов я смогла понять, что первым кому-то звонил Нежный, и пытался что-то сказать мне.
В нюансы остальных переговоров я вникать не стала, и позвонила майору. Но Юрий Николаевич категорически заявил, что будучи должностным лицом, не вправе передавать материалы расследования посторонним, в том числе и мне. Однако Мелентий, как адвокат потерпевшей стороны, имеет право получать полную информацию. Как обычно, майор, закончив свою лекцию, прервал связь, не затрудняя себя ни выслушиванием возражений, ни прощанием.
Мелентий, наоборот, был сама любезность. Он вместе со мной возмутился невежливыми манерами Нежного, и заявил, что тот не только вообще не знает законов, но даже гордится своим незнанием. В соответствии с уголовно-процессуальным кодексом, информацию по делу о розыске пропавшей без вести Светланы вовсе необязательно засекречивать. Выдающийся юрист городского масштаба, конечно же, законы знал, в этом никто не сомневался, но я всё равно ему не поверила.
Он что-то мямлил по телефону, но я обиделась на Нежного и сорвала злость на подвернувшемся под руку адвокате. Я заявила, что по телефону обсуждать такие вещи нельзя, ведь все телефоны, и мобильные и стационарные, прослушиваются разными нехорошими людьми, и если он хочет что-то мне сообщить, пусть приходит и сообщает. Не дожидаясь возражений, я прервала связь.
Как оказалось, Мелентий был не в офисе, а дома. Наверное, приехал на обед. Я вот ещё не завтракала, а он уже обедает. Жил он в этом же доме, так что примчался за пять минут, я только и успела, что заказать нянюшке завтрак. Юра открыл ему дверь, и в гостиную они явились вдвоём. Адвокат выглядел немного смущённым, что ему обычно не свойственно, а мой драгоценный пасынок явно готовился полюбоваться предстоящим зрелищем и запасся воображаемым попкорном.
Что-то Мелентию от меня было нужно, я это поняла ещё по телефонному разговору. Юра тоже как-то это почувствовал, и теперь развалился в кресле, ехидно улыбаясь. Мелентий же, как обычно, первым делом направился к бару, отпер его отмычкой и достал початую бутылку своего любимого коньяка.