Мур-мур, мяу!
Шрифт:
— Это сбор на приют для бездомных животных. Его Владислав Иванович содержит на собственные средства и пожертвования, вы у него на приёме были, — ответила регистратор, она же кассир.
— Ясно, — тысячерублёвая купюра упала на дно бокса. — ещё раз спасибо Владиславу Ивановичу. Хорошего вам вечера, Анастасия, — разглядел Николай имя на бейджике девушки. — Ну, больной и здоровая, поехали домой?
— Поехали, — Лика смешно сморщила нос от лезущей в него шерсти с загривка котёнка.
— Мяу, — поддакнул Ефим. Что поделать, не любил он больницы даже с добрыми докторами.
Прижавшись носом к боковому
— Пап, а можно, когда Фима поправится, я с ним гулять буду?
— Что? — притормозил у пешеходного перехода Николай.
— Мяу? — не удержал в себе Ефим, прильнув к дверце переноски.
— Ну, на улице. Пап, ведь можно Фиме шлейку с длинным поводком купить. Я видела, продаются такие для котиков и для хорьков. Мы с девочками, ну, с Катей и Лизой после танцев в зоомагазин заходили, когда маму ждали.
— Очень интересно, — пропустив вперёд торопящегося «шашечника», Николай включил указатель левого поворота и резко дал по тормозам, потому что с правого ряда его чуть не притёр бортом тонированный «БМВ», которому тоже резко захотелось повернуть влево, но про поворотники он позабыл, да и знак, указывающий, что с правого ряда на Т-образном перекрёстке поворот разрешён только направо ему был не указ. — Куда прёшь, урод! — выпустил пар Николай, пропуская безбашенного торопыгу, купившего права на распродаже, чуть успокоившись, он обернулся к дочери:
— А с чего это ты, Солнышко, озаботилась здоровым образом жизни Фимы? Расскажи папе, как на духу.
— Понимаешь, пап, просто, — застеснявшись, девочка мучительно подбирала слова, — просто я не хочу, чтобы Фима трусишкой стал. Катя вчера с дачи приехала, она рассказывала, когда они привезли своего Графа на дачу, он лягушек боялся и от мыши убежал. Он в доме всё время жил и выйти трусил. Я тут подумала, если гулять, наш Фима улицы опасаться перестанет. Помнишь, как он дрожал, когда мы его нашли? Он потерялся и боялся.
— Серьёзный аргумент, доча, — согласился отец, сквозь зубы ругаясь на «чайника», едущего посередине между попутными полосами. Ни два, ни полтора, одним словом, Ефим бы за такое на месте прикапывал, в ту же могилку закидывая обочечников и тормозов с шумахерами, нарушающих размеренное движение потока. — Но ты понимаешь, что это очень ответственное решение? И не в том смысле, что мы с мамой не купим шлейку и поводок, купим, а в том, что ты станешь отвечать, чтобы Фима что-нибудь не съел на улице, не залез в грязь, а если залез, тебе придётся дома его мыть. Не мне и не маме, а тебе! Мама грязи патологически не переносит, поэтому отвечать за чистоту придётся тебе. А ещё на улице встречаются собаки и опять на тебя ляжет ответственность, чтобы они не кинулись на Фиму или чтобы он не подрался с другими кошками. Фима — живое существо и это не игры в куклы.
— Я понимаю, пап, — справившись со смущением и прямо встретив взгляд обернувшегося отца, серьёзно ответила Лика. И это восьмилетняя девочка? Без всякой мишуры становится ясно близкое знакомство ребёнка с таким понятием, как «ответственность». Молодцы Зимины, правильно ребёнка воспитывают.
— Хорошо, доча, — машина нырнула под арку длинного дома и заскользила между товарками, припаркованными с обеих сторон дворового проезда, — сегодня уже поздно, а завтра мы с тобой сходим в магазин и выберем шлейку с поводком. Девчачьих расцветок быть не должно, предупреждаю сразу. Фима у нас мальчик, розовое с блёстками ему не пойдёт. В остальном я твою фантазию не ограничиваю.
— Спасибо, папа! — подпрыгнула на сиденье Лика.
— Пожалуйста, дочка! — сделав вид, что подпрыгивает, отзеркалил девочку отец. — И ещё, не знаю, говорила ли с тобой мама, но я строго-настрого запрещаю тебе впускать в подъезд незнакомцев и чужих, дядю Валеру в том числе.
— Я тебя поняла папа, — Лика отстегнула ремень безопасности и выбралась из детского кресла, — мне мама сказала, когда ты обувался.
— Наша мама большая умничка, — поставил на «ручник» и заглушил двигатель машины Николай.
— Только вы больше не ругайтесь, — немного поднатужившись, Лика подхватила переноску с греющим уши котёнком.
— С чего ты решила, что мы ругались?
— В холодильнике три пакета молока, а вы меня ещё за молоком отправили, конспираторы.
— Мы постараемся, Ликуня, — тяжело вздохнул Николай, присев на корточки перед дочерью, — но давать слово или клятву, что такого больше не случится, не стану. Не всё зависит от твоего папы, Кнопка.
— Вы хотя бы постарайтесь, ладно?
— И в кого ты у меня такая умная?
— В тебя, в кого же ещё? Я же папина дочка!
— Оно и видно, — усмехнулся родитель «папиной дочки». — Идём домой, егоза. Вон, мама уже в окно выглядывает. Все глаза, наверное, проглядела.
— Только ты моих женихов с ружьём не гоняй, хорошо? Ну, когда я вырасту, — резко перескочила с темы на тему девочка.
— Ого! А что, уже есть кандидаты? — стараясь не рассмеяться в голос, Николай с трудом сдерживал улыбку.
— Мне давно нравится один мальчик с параллельного класса, но он такой дурак!
— Да-а, скажи и за что вы нас, дураков, любите?
— Дуры, наверное, — философски пожала плечами Лика под заливистый смех отца.
Сидя в переноске, Ефим размышлял, к добру или к худу приведёт инициатива девочки. С другой стороны, ему до смерти осточертело сидеть в четырёх стенах. Как в тюрьме, ей богу, только верхонки шить не заставляют и режим щадящий.
Мама ожидаемо встала в позу, воспротивившись прогулкам на фоне угрозы вездесущих блох и глистов, которыми кот непременно обзаведётся стоит ему пересечь порог, но вынуждена была отступить под превосходящими силами противной стороны, апеллирующей к воспитательным эффектам и прививанием ответственности подрастающему поколению. Супруг, вставший на сторону дочери, с ехидной улыбкой аргументировал, что блохи уконтропупливаются специальным ошейником, а нашествие гельминтов на звериный кишечник легко купируется таблетками или каплями на холку. И, вообще, чаще мойте руки и будет вам «щастье». Доводы с грязью играючи разбила Лика, дав клятву мыть и не отпускать, пока самая последняя шерстинка не захрустит от кристальной чистоты. Получив отпор по всем фронтам, мама отступила, но не сдалась, пригрозив следить обоими глазами. За всеми! Не да бог хоть одна блоха запрыгает по паркету, а тем паче укусит её, она этот ошейник на папу напялит и затянет на последнюю дырочку! Коля, молись, чтобы Фима глистов не подхватил, вместе с ним таблетки жрать будешь.