Мурад. Любовь для бандита

Молли Анетта

Глава 28

Пташка отворачивается, словно не она недавно была подо мной на столе. Хмыкаю и начинаю подниматься по лестнице. Чувствую спиной удивлённый взгляд. Думала, что снова залезу под платье.

Выхожу на палубу, вдыхая ночной воздух. Отпиваю шампанское и ставлю на пол. Мы уже отплыли достаточно от берега и остановились. Всё, как договаривались. Слышу, что Люба тоже поднимается, смотря на меня. Пусть любуется. Мне не жалко.

— Ты… — начинает пташка,

но не слышу, что дальше, так как ныряю в воду.

Остудившись, показываю голову, наблюдая за пташкой. Стоит, сложив руки на груди.

— Сюда иди, — кричу ей, но она отворачивается словно не слышит.

Повторяю, ещё громче.

— Я не могу! — отвечает, садясь на пол.

— Почему?

Молчит, облизывая нижнюю губу.

— Я не умею плавать…

— Со мной не утонешь. Давай живее. Иначе я сам тебя сюда затащу, — говорю серьёзно. Чтобы ускорить её, делаю вид, что поднимаюсь на борт.

— Я сама! — взволнованно отвечает, соскакивая в полный рост. — Отвернись!

— Я там уже всё разглядел! — отвечаю, смеясь.

Пташка вспыхивает, а рука замирает, не спуская бретельку платья дальше. Ждёт, когда отвернусь. Смешная. Начинаю отплывать, чтобы она уже быстрее разделась. Не борюсь с искушением и снова смотрю на яхту, наблюдая, как остаётся в одном нижнем белье.

— У меня нет для тебя запасных сухих трусов, так что придётся их тоже снять, — говорю, наслаждаясь тем, как закипает.

Смотрит на меня со злобой. Знает, что деваться уже некуда. Не вплавь же до берега добираться. Медлит, переминаясь с ноги на ногу. Видит бутылку шампанского и спешит к ней. Делает большие глотки. Любуюсь её силуэтом, подсвеченным огнями яхты. Эта крошка до такой степени красивая, что не могу оторвать взгляд.

Пташка, наконец, отрывается от шампанского и осторожно расстёгивает лифчик. Делает какие-то хитрые манёвры так, что даже сосок в поле зрения не попадает. Я уже знаю их вкус, а она прячет.

Складывает аккуратно лифчик и приближается к краю.

— Помни, что говорил про трусы, — напоминаю, подплывая ближе.

Не слушая, Люба тоже минует лестницу для спуска и прыгает в воду. Сразу ловлю её, увлекая к себе. Наши тела соприкасаются. Грудь упирается в мою. Стоило прятать. В доказательство, беру сосок в рот, посасывая. Пташка не сопротивляется, а лишь внимательно смотрит.

— Не отпускай… я боюсь воды, — шепчет испуганно.

Первый раз вижу её столь уязвимой. До этого казалось, что ничем её не испугать.

Забрасываю её ноги себе на талию, прижимая к себе. Даю понять, что ничто не заберёт её у меня. Ни ресторатор, ни другая стихия. Она почти дрожит, вцепившись в меня коршуном. Запах ванили вновь дурманит, что утыкаюсь носом в её шею, убирая намокшие волосы. Кусаю и зализываю. Наслаждаюсь мягкой кожей.

Прижимаю её спиной к лестнице для спуска на воду. Соски стоят торчком и покусываю их, заставляя хозяйку выгибаться. Чувствую, как её пальцы зарываются в мои волосы, осторожно поглаживая. Беру её руку и веду вниз, смотря в глаза. Пташка замирает, будто не дышит, но не сопротивляется.

Кладу на свой член, помогая своей рукой. Выдыхаю, когда она берёт инициативу и начинает играть с ним. Не в силах больше сдерживаться стаскиваю её трусы и закидываю их на яхту. Попал, не попал не имеет значения. Оказываюсь между её ног, продолжая зрительный контакт. Люблю смотреть в глаза. В них сама суть.

Вхожу сразу без прелюдий. Движения в такт волнам. Она хочет снова вжаться в меня и чувствовать ближе. Я же хочу видеть её всю. Поднимаю вверх её руки и оставляю там. Она понимает, цепляясь за лестницу. Выгибается еще больше, пуская глубже. Глажу соски. Хватаю бёдра.

Стонет всё громче, покусывая губы. Неотрывно смотрю на неё, жадно ловя каждый стон. Наблюдаю, как становится собой, сняв маску недовольства.

Оба глубоко дышим, снова смотря в глаза. Пташка разрушает очарование и открывает рот.

— Ты же понимаешь, что это тоже ничего не значит… — глаза бегают по моему лицу, пытаясь поймать любую реакцию.

— А ты думала я тебя в загс потащу, пташка? — спрашиваю в тон.

Растерялась, не ожидая такого ответа. С чего-то решила, что я у неё на крючке.

— Тогда отлично, что мы друг друга понимаем, — отвечает разочарованно, полностью возвращаясь в свой образ.

Оказавшись в каюте, протягиваю ей полотенце. Яхта, тем временем, снова медленно двинулась в путь.

— Который час? — спрашивает, ища глазами часы.

— Ещё рано.

— Что ты сказал Марианне? До которого часа проходит твоё вымышленное мероприятие? — сушит вторым полотенцем голову.

Медленно одеваюсь и снова поднимаюсь на палубу. Встаю у перил, доставая сигарету. Через несколько минут выходит она. Уже одела своё платье. Становится рядом, любуясь гладью.

— Хоть ты и редкостный дикарь, но… спасибо, — выдавливает из себя.

— Всегда пожалуйста, — отвечаю, затягиваясь.

— Нет, правда. Не считая того, что ты почему-то решил, что можешь вот так заявится в мою жизнь, сегодняшний день я никогда не забуду… — произносит тихо.

Хмыкаю, продолжая курить. Через час яхта возвращает нас туда откуда привезла. Подвожу пташку обратно до работы.

Хочет что-то сказать перед выходом, но не решается. Затем находит силы.

— В следующий раз, если захочешь меня видеть, то просто позвони, а лучше напиши.

Хватаю её за руку. Люба замирает. Лезу в карман брюк и достаю оттуда коробку. Молча сую ей в руку, отпуская. Она выходит, а я уезжаю в закат.

Глава 29

Стою еще пару минут, смотря в след уезжающему автомобилю. Что это было? Будто сплю. Голова всё ещё мокрая, на мне трусов нет и дрожат ноги. Но, отчего-то, в данный момент меня не волнует это совершенно. Не знаю, как описать то, что чувствую. Внутри будто цветок распускается, от которого очень тепло.