Мурашов
Шрифт:
Точного, определенного плана действий у Мурашова не было. Он рассчитывал, что обстановка сама подскажет, когда автомату стрелять и убивать врагов, гранатам рваться и тоже убивать. Сегодня никто не останется неотомщенным: ни летчики, ни расстрелянные жители, ни цыганенок с бабкой, ни радист Гриша.
«Я им умою рожи-то!» — думал Мурашов по дороге.
30
Наверно, окажись капитан профессиональным разведчиком, с обширной специальной подготовкой, рассчитанной на длительное обживание в месте заброски, он вел бы себя иначе. На грани разумного риска, но с ясным осознанием того, что в любой момент может оказаться в гестапо или сигуранце; он ходил бы среди людей, изучал их, слушал разговоры,
Ни тени, ни отзвука прежних тревог, неуверенности не осталось на душе у капитана Мурашова, лишь только он ощутил, что хорошо вооружен для боя и может выполнять прежнюю свою солдатскую задачу — убивать врагов. И тем приближать победу.
«Я им умою рожи-то…»
Первое, что он увидел, вступив на городскую площадь, — качающийся на виселице труп старого цыгана. Седая кудрявая борода веялась на ветру. Старые пальцы босых ног изогнуты последним невероятным напряжением. Фанерка на груди: «Он покушался на жизнь стража порядка». Не ускоряя и не замедляя шаг, чтобы не обратили внимания, капитан прошел мимо и почувствовал, как тысячи мелких иголок впились в самое сердце. Мош, мош! На чью же это жизнь ты покушался, старый человек? Не на своего ли лучшего друга, домнуле надзирателя? Только вот — не хватило, видно, уже силенок… Где бьется и тоскует теперь твоя душа? Пусть она успокоится, мош, хоть немного, посчитаемся и за ее тоску, и за многое еще другое…
А кругом, если присмотреться, происходила обычная жизнь тылового городка. Ходил задумчиво полицейский с винтовкой за плечом; три молодых румынских офицера в желтых мундирах о чем-то говорили и хохотали; пучеглазый торговец продавал вино и мамалыгу; скрипела телега с сухими шкурами; женщины судачили между собой; ребятишки, играя, с криками возились в пыли; тощая бродячая собака скулила у забора, пуская слюну… Пышная, ярко одетая молдаванка шла по площади, щелкая семечки, в сопровождении низенького, ей по плечо, гражданина Королевства, со сладкой улыбкой на злом лице. Гражданин шел резво, махал руками, и взгляд его метал огонь — видно, чрезвычайно цопкий был тип.
Целью Мурашова было теперь: сделать рекогносцировку, [10] уяснить обстановку, выбрать место для боя и при первом удобном случае этот бой провести. Тут могли быть подходящими разные варианты: идущая строем рота солдат или просто скопление военных в одном месте. Однако не стоило и нервно торопиться: надо уж так стукнуть, чтобы стало действительно больно. Поддашься настроению — и можешь разменяться на мелочи.
Решение пришло, когда он остановился возле небольшого дощатого кинотеатрика. Там с афиши весело скалились зубастые летчики в шлемах, затаенно улыбалась пышноволосая блондинка, и падал, пуская дым, самолет с красными звездочками на крыльях. «Музыкальный фильм о жизни, дружбе, любви и боевых подвигах летчиков одной эскадрильи героического рейха» — так значилось в афише. Сеансов было объявлено два: «18–00 — для гражданского населения, 20–00 — для военнослужащих».
10
Разведка, осмотр местности в районе предстоящих боевых действий.
Экая удача! Вечер, темнота, толпа праздной солдатни… Надо проникнуть в кинотеатр, устроить там взрыв, а
Так. Сеанс начнется через час с небольшим. Успеть бы сделать мину. Надо, надо успеть! Мурашов вернулся на площадь и вошел в разместившийся внизу двухэтажного дома магазинчик под вывеской: «Разные товары Негоицэ».
Плешивый толстогубый продавец откуда-то сбоку выбежал за прилавок:
— Что угодно господину солдату?
— Мне нужен будильник.
— Есть несколько прекрасных венгерских будильников. У нас здесь, к сожалению, этот товар не пользуется спросом. Кто привык вставать рано, тот встает и так, а кто долго спит, тому тоже не нужен никакой будильник. А что, господина солдата плохо будят на службе? А? Хе-хе…
— Будят, как положено. Перестаньте болтать!
— Слушаюсь, слушаюсь, господин солдат! Всего триста двадцать лей. Завернуть, да?
Мурашов открыл бумажник, посчитал найденные у убитых солдат деньги.
— У меня двести семьдесят три леи, — сказал он. — Больше нет. Но мне очень нужен будильник.
— Что же делать! Я не могу торговать в убыток.
Без будильника капитан все равно не уйдет из лавки, хоть пришлось бы для этого убить продавца. Но это уж — только на самый край. Может подняться шум, и все сорвется. Да и чем виноват торговец? Хотя, если рассудить, частная лавочка, акула, холуй, ненужное лицо в будущем государстве.
— Я… я занесу.
Плешивец замотал головой.
Тогда Мурашов вынул из кармана массивный, оставшийся от прежнего владельца никелированный портсигар с выдавленной на крышке панорамкой богатого шпилями и острыми крышами города и протянул:
— Вот, дам в придачу.
Торгаш осмотрел вещь, цокнул языком:
— Как вам не жалко, господин солдат? Ведь это подарок. И стоит немало. Лучше пойдите и возьмите взаймы остальные деньги. Я, так и быть, подожду вас, не буду закрывать магазин.
Мурашов взял портсигар, прочел на обратной стороне: «Дорогому Георге от верной любящей Мариуцы». Отдал обратно.
— Если устраивает, забирайте. Это не мое. Я нашел.
Начинался вечер, на площади стало больше солдат и девушек. Низкое солнце светило в спину повешенному цыгану, розово подсвечивало рубаху.
Мариуца. «От верной любящей…» Как это радист Гриша говорил: «„Твоя, твоя!“ — мне пела Мариула…»
Не дождешься ты, Мариуца, своего Георге.
31
В придачу к будильнику Мурашов выпросил за портсигар моток бечевки и квадратную досочку с масляной аляповатой картиной: возле деревни на лужку парни и девушки пляшут народный танец «Жок». Впрочем, то, что на ней нарисовано, не имело значения для капитана, доска нужна была ему для другой цели.
Теперь требовалось укромное, тихое место, где можно было бы сосредоточенно, не отвлекаясь, заняться делом. Мурашов смекнул: дом тетки Анны недалеко, минут семь ходьбы, и, если еще не «засвечен» по какой-то причине, то лучше его нет. В центре не спрятаться, в любой момент может помешать кто угодно: любопытные, праздный офицер или даже патруль.
Нет, возле дома бэдицы не грудились люди, никто не знал еще, что случилось час назад за его забором и стенами. Капитан перелез через забор и устроился за домом, чтобы не видели с улицы. Достал подобранную по дороге ржавую проволочку, потер ею о скобу, счищая ржавчину. Разложил гранаты. Так. Взрыватели все на месте. Осторожно, прижав рычажок на ручке, вынул чеку из одной гранаты, вставил вместо нее проволочку и загнул ее с обеих сторон. Снял заднюю стенку будильника, сложил вчетверо нитку и один конец привязал к стерженьку, приводящему в действие механизм звонка. Другой — к проволочке. Теперь для того, чтобы сработал взрыватель, надо было, чтобы стерженек в определенное время качнулся, потащил нитку, и та выдернула из отверстия проволочку с разогнутым предварительно концом. Мурашов проверил несколько раз — все нормально. Шухер должен получиться хороший. Он намертво привязал бечевкой к доске гранаты и будильник, проверил еще раз проволочку — не разогнулась и не выпала бы по дороге! — выпил на кухне у бэдицы воды и, жуя на ходу найденный там же хлеб, пошел теперь уже прямо к кинотеатру.