Муравейник3 -Тейя-2-Рой
Шрифт:
– Хорошо говорить после драки!
– главный советник хана Шашума встал и собирался высказаться. Ему никто не мешал.
– Без рабов мы беспомощны! Свободный не будет работать там где нужно трудиться непрерывно!
– одобрение с зале - подстегнуло танкина.
– то что предлагает уважаемый мэр нам не подходит!
– Так и езжай в степь , советник. Чо сидишь за общей стеной? Катись скатертью сам, а за других не тренди, - возмущённый Персений даже подпрыгнул и махнул рукой в сторону Шашума и его приближенных, - пусть пастухи своё слово скажут!
– Таны вскочили, хан придержал рукой особо рьяных.
– Забыли как дань платили, славы безмозглые!
– противостояние могло вылиться в потасовку. Некоторые ухватились за рукояти оружия.
Выстрел
– Я вообще хотел поговорить про неграмотность и веру. А вышло про всё и всех. Тогда так. Будем объявлять чрезвычайное положение. Иначе нам всем каюк наступит. Поэтому объявляю себя главой вольного города с полномочиями генерального секретаря. Кто не понял ?
– Это как "генерального секретаря"?
– Поинтересовался Персений.
– Главный шаман что-ли?
– Как начальник заставы, только ближе к богу? Чем остальные? Ясно?
– Ну, не очень!
– Таны молчали.
– Тогда первый декрет. Любой раб, пришедший в город, объявляется свободным и имеет право голоса, право на защиту и на часть имущества бывшего хозяина. А все проблемы по спорным вопросам будет решать комитет по естественным бедам - комбед. Тихо! Переходный период - один год. Все, кто сейчас находятся в пределах стен, могут воспользоваться первой частью декрета, а второй - через год. А кто против - за стены города и скатертью дорога.
– Шашум встал и не собирался уступать. Начал вполне миролюбиво.
– Мэр, вы наверно убедились, что не все жители города думают так же как вы. И мы имеем право на своё мнение. Рабство - необходимая часть нашего народа, традиция и богами данная суть и необходимость. Многие могут покинуть гостеприимные стены и увести свои рода в степь - прочь от пролива. Поэтому считаю, что городом должен управлять совет погранов, танов и славов. Никто не вправе навязывать моему народу чуждое мнение и принуждать вольных танов степей делал что то неприемлемое.
– танкина составили почти половину населения городка и слова лидера степняков пришлось принимать во внимание. Персений и тут прокомментировал. И вроде. Тихо сказал, а услышали все.
– У кого власть тому Шашум и всласть, а у кого сила лучше б власть не дерзила!
– славы опустили головы и заулыбались в усы и бороды.
– С тобой шутник потом поговорим, - пригрозил хан и сохранив лицо сел и упрямо вздернул подбородок.
– А что думают пастухи?
– старшина искал союзников, вычислял противников и провоцировал равнодушных. Старейшина в богатых одеждах поднялся и принял сторону Шашума.
– Уважаемый вождь моего народа высказался правильно. Совет пастухов поддерживает своего хана, - "Вот и определились, - подумал старшина, - Чо ж мне с вами делать то?" - Сказал совершенно другое.
– По поводу владения людьми , мы ещё поговорим, а пока , здесь и сейчас, уважаемый Шашум, говорил о богах. С них и начнём. Надеюсь боги ещё в рабство к танам не попали?
– даже некоторые из танкинов улыбнулись шутке Грязнова. Хан побагровел , но смолчал. Славы понимающе хмыкнули.
– Так вот господа шаманы, колдуны и ведуны с целителями - объявляю вам в связи с чрезвычайным положением, введённым только что - всеобщую мобилизацию.
– Присутствующие официальные "волшебники" двух народов с жалостью и недоверием посмотрели на старшего прапорщика погранвойск. Шашум заржал вместе с челядью неприятно и унизительно. Славы настороженно переглянулись Агф поднял руку успокаивая электорат лесов. Не известное слово Грязнова - магов не испугало, скорее заинтересовало и вызвало сомнения в адекватности Виктора Ивановича. Персений не мог не отметить любопытности момента. Что то назревало.
– Это как? Всех в лазарет - чтоб молились и злых духов песнями да бубнами распугивали?
– шутку не поддержали. Ближний слав ткнул Персения в бок пребольно и болезненно. Прошептал чтоб никто не слышал.
– Шут , ты язык то попридержи за зубами. Пока он не усох от усталости. Дай старшину погранов послушать.
– Странно, но Персению вдруг действительно захотелось пить , потому , как во рту и горле действительно пересохло. Он невольно отшатнулся от ведуна и поискал флягу на поясе. Старшина, как обычно, пояснил высказывание на своём военном наречии.
– Все , кроме духовных лиц свободны. А вы, товарищи экстрасенсы на месте. Амелия - проследи ,чтоб никто не улизнул.
– старшину в деле недрадиционных способностей ещё можно было оставить с носом и проигнорировать, но вот Амазонку обойти никак невозможно. Амелия лучезарно улыбнулась, как аллигатор перед рывком к добыче, и кивнула, перейдя к выходу.
– Ну, ну! Пободайся - это тебе не мамонтов огненными стрелами рушить.
– Пессимистично буркнул Шашум и потянул за собой к выходу приспешников и челядь. Амелия остановила на выходе троих ведунов танов, что пытались игнорировать приказ старшины. Стилет появился в руке Амы как из воздуха: вроде сам по себе, сверкнув отполированным лезвием. Амазонка задумчиво повертела клинок в руке и молча загородила собой проем двери.
– Уйди, отродье Зонги, - главный шаман танкинов с помощниками угрожающе надвинулся вплотную к воительнице.
– Ещё слово, и языки отрежу всем троим вместе с ушами и носом.
– Костя зашёл справа и достал ПМ из грудной кобуры куртки. Спокойно щёлкнул предохранителем и затвором.
– Что Кагуя , забыл как фанатов Урагхбека сварили живьём в Золотинке? Или ты думаешь я не смогу сжечь шамана на медленном костре, если тронешь хоть мыслью жену победителя Амазонки? Или ты решил, что без летающего корабля нам не справится с Шашумом и твоими наушниками?
– Костя взял за шиворот одного из помощников и толкнул в сторону зала.
– Пшёл - на первый ряд. Шакалёнок. Сказано - мобилизация.
– оба помощника не посмели ослушаться или оказать сопротивление Жукову. Согнувшись и присев - оба прошелестели подошвами на первый ряд перед старшиной и импровизированным президиумом , как проштрафившиеся двоечники после опоздания на урок классного руководителя. А вот Кагуя так не думал. Он приподнял посох, тряхнул косичками, насупил брови , вытаращил глаза и зашептал быстро вертя кистью левой руки в направлении Амелии. Закатил глаза в гору, как бы прося верхние силы обрушить гнев на не учтивую Аму. Амелия вытащила из карманчика куртки сто миллиметровый гвоздь с заточенным под наконечник стрелы лезвием.
– Ррраз!
– удар левой ногой , без замаха, пришёлся жестким носком окованного сапожка точно в промежность колдуна. Видимо мужские колокольчики у шамана находились в рабочем состоянии. И присутствовали на месте. Вот только спрятаться от кары Амазонки не успели. Кагуя свело от боли, он открыл рот, хрипя от нахлынувших ощущений. В жевательную полость тут же сунулась с ударом рукоять стилета воительницы, оттягивая нижнюю челюсть строптивца вниз. Ама выпустила клинок из руки и пальцами ухватила и вытянула вперёд язык варвара. Одним движением проткнула гвоздем почти средину языка царапнув пребольно десны и передние зубы с нижней губой. Ногой умудрилась подбросить почти упавший стилет вверх. Перехватила вращающийся нож за рукоять в воздухе и наклонив голову изучающе посмотрела на Кагуя.
– Ну, что , Кагуя, язык отрезать? Или вернёшься на место? Смотри, ты не амазонка Зонги - новое помело во рту не вырастет!
– Шаман не знал - за что хвататься. То ли держать руками собственные ананасы между ног, или бросить кокосы с бананом и терпеть далее без рук, а пальцами попытаться освободить язык от длинного шиферного гвоздя с огромной шляпкой на конце? Кровь потекла тонкой струйкой через подбородок на шею. Ослушник мог только хрипеть , стонать и мычать. Ама легонько толкнула колдуна в лоб тыльной стороной ладони, и согнутый болью тан с криком повалился на спину. Взбитая от падения тела пыль вспорхнула облачком возмущения от потревоженного покоя, почти готового собора.