Муравьи, кто они?
Шрифт:
Все самочки давно сбросили крылья. Они, без сомнения, совершили свой единственный в жизни брачный полет. Самец же, возможно, примкнул впоследствии и, вероятно, не случайно, а ради дополнительного оплодотворения затворниц.
Я постарался аккуратно пристроить поднятый мною камень на старое место. Какова будет дальнейшая судьба самочек поселенцев? Удастся ли им обосновать семью, уживутся ли они все трое вместе или придет время, когда сильнейшая из них уничтожит тех, кто послабее и менее проворнее. Что будет с самцом-запоздалышем. Да и вообще сможет ли выжить весь этот маленький коллектив! Подавляющее большинство самочек муравьев погибает от врагов, болезней, бескормицы и счастливых среди
Каменистая пустыня у каньонов Чарына заметно изменилась за два тяжелых засушливых года. Редкие кустики боялыша и других солянок посохли и остались от них одни сухие стволики-скелетики. Исчезли ранее здесь обыденные чудесные толстячки кузнечики зичия. Совсем голая пустыня, один щебень да галька!
Сегодня 23 апреля, по-настоящему второй теплый день и муравьи все сразу проснулись. Кто отогрелся выбрался наверх, а кто еще продолжает затворничать в поверхностных камерах. Там жарко, как раз то, что необходимо после долгой зимовки и холода.
По крутым склонам спускаюсь в глубокий каньон. Вода, ветер, холод и жара создали здесь фантастическую картину, напоминающую древний разрушенный город. Каньон ведет к реке Чарын. Он хорошо знаком. Река течет среди высоких обрывистых скал причудливой формы. Заканчивается он у реки небольшим тугайчиком. Может быть там есть какая-нибудь жизнь.
Путь недолог. Вскоре слышу шум реки. Вот и знакомый тугайчик. Подальше от реки он зарос саксаулом, ближе к ней — колючим чингилем и барбарисом, у самой же воды узкой лентой теснятся лески из лавролистного тополя, клена Семенова, ивы. Из-за прошедших в горах дождей по реке мчится бурный кофейно-желтый поток. Он вздымается буграми над скрытыми под водой большими валунами. Дождевые потони скатываются по голой земле, унося с собою поверхностный слой почвы.
Тугайчик маленький, метров триста длиной и около ста шириной. Он тоже, как и пустыня, выгорел, серый и только тополя разукрасились крохотными, покрытыми липкой смолой, листочками. Саксаул совсем высох. Лишь кое-где на его желтоватых стволиках проклюнулись крохотные зеленые точечки-почки. В прошлые года сильно понизился уровень воды в реке и деревья не смогли добывать влагу из под земли. Но саксаул — детище пустыни может переносить засуху и в таком состоянии.
Брожу по тугайчику, заглядываю под куски коры на старых тополях и почти всюду встречаю муравьев древесных Кампонотус ламеери, блестящих, будто отполированных, с ярко-красной головой и грудью и черным брюшком. Им засуха не страшна. Вся жизнь связана с деревом. Оно их кормит, и у самой реки ему ничего не делается. На нем же вдоволь снеди.
Еще вижу на молоденьком тополе невероятное столпотворение возбужденных муравьев Формика куникулярия. Они мечутся, снуют туда-сюда. Что обеспокоило этих энергичных созданий? Гнезда их в земле, на дерево они забираются только ради тлей. Сейчас же рано, тлей еще нет и в помине.
На другой стороне стволика деревца, оказывается, тоже мечутся муравьи, только другие, маленькие, черные, Лизиус алиенус. Осматриваюсь вокруг: гнездо куникулярий от дерева метрах в пяти, а черные лазиусы, судя по всему, совсем недавно поселились у самого стволика в земле. Так вот в чем дело! Муравьи куникулярий обеспокоены: дерево, находящееся на их территории, занял чужой народ. Летом на этом дереве, конечно, немало тлей, так что причина тревоги немаловажная.
Пока муравьи мечутся в возбуждении, кое-кто уже схватился с черными чужаками. Не миновать здесь ожесточенной баталии!
Бреду дальше по тугайчику: земля голая и будто нет на ней ничего более примечательного. Проснулись муравьи-жнецы, с десяток рабочих выносят наружу
Под камнями, их немало на почве тугайчика вижу большую самку черноголового желтого муравья Кампонотус туркестанус. Она красавица, гладкая, блестящая, голова желтая с густочерной шапочкой, на светлой груди тоже черная бархатная накидка, а большое черное брюшко расчерчено ярко-желтыми поперечными полосочками. Она завершила брачный полет, опустилась на землю, обломала роскошные длинные и прозрачные крылья и вот, какая деловитая, уже нашла себе крышу и под ней успела вырыть каморку. Счастливица! В воздухе ее не поймала птица, а на земле — ящерица. Да и другие муравьи сейчас заняты охотой на таких ищущих укрытие самок. Если в ее крепость не проберется никакой неприятель, она из каморки проведет вглубь норку, сделает вторую пещерку, отложит яички, выведет помощниц, а там — пойдут дела.
Самочка в беспокойстве, мечется, не знает куда спрятаться. Осторожно уложил камень на старое место. Пусть живет, занимается своими делами.
Дальше же будто какое-то наваждение. Под каждым камнем вижу таких же самок, часто даже по две-три в одной и той же каморке. Немало их ползает и под землей, ищут убежище. Такого изобилия отлетавшихся самок желтого черноголового кампонотуса никогда не приходилось видеть. Откуда они взялись, почему избрали для своего поселения этот крошечный тугайчик!
После долгих поисков, наконец, нахожу под большим камнем и старый муравейник этого же вида. Но только всего один единственный. В нем сейчас скопище крылатых самок и самцов. Их еще не успели выпустить в полет, здесь у реки в глубоком каньоне прохладней и сроки полетов запоздалые.
Еще ищу такие гнезда, но не нахожу более. Все отлетавшиеся самки прибыли сюда в этот маленький мирок среди громадной пустыни откуда-то издалека.
День сегодня по настоящему знойный, щедрое горячее солнце катится по синему небу, будто огненный шар. Возвращаясь обратно к биваку по каньону среди нагромождения громадных скал, с удовольствием забираюсь в тенистый уголок под ними, отдыхаю от зноя. И тогда вижу, как сверху вниз из голой каменистой пустыни в тугайчики летят большие красавицы самки желтого кампонотуса.
Обратный путь скучен и труден. Особенно тяжел крутой подъем из каньона наверх, и я, стараясь отвлечься, раздумываю об увиденном.
Желтый кампонотус чаще всего живет в каменистой пустыне. Сейчас после двух засушливых лет 1974 и 1975 годов в сухой и бесплодной каменистой пустыне ему не сладко, многие семьи влачат тяжкое существование и даже вымирают от бескормицы. Да и весна этого года тоже сухая. Уж не из таких ли, терпящих бедствие муравейников, летят продолжатели муравьиного рода, руководимые древним и мудрым инстинктом переселяются в места поближе к воде, места спасительные от невзгод, постигших их племя. Этот инстинкт мог выработаться многими тысячелетиями, когда пустыне не раз приходилось переживать продолжительные засухи. Но как муравьи все это воспринимают?
Сложна и многообразна жизнь муравьиного народца!
Муравей — муравью враг
В конце августа в окрестностях города Алма-Ата стояла необычно холодная погода, сегодня же тепло, солнце щедро греет землю и насекомые, будто наверстывая потерянные дни, торопятся, оживлены и деловиты. Вот по тропинке бегут амазонки с коконами в челюстях, видимо, только что завершили грабительский набег на соседей и возвращаются в свое жилище.