Муравьиный мед
Шрифт:
– Да, – кивнул, выпрямляясь, Зиди. – К счастью, стражники, преследовавшие нас, тоже боялись холода. Их одежда из шерсти, и на ней нет знаков дома их тана. Пусть их плащи не так теплы, как твой, но они не пропускают дождь, защищают от ветра и не слишком приметны. Пожалуй, переодевшись, мы будем похожи на семью зажиточных сайдов.
– То, что ты баль, видно за лигу, – презрительно усмехнулась девушка.
– Штаны и рубаха того молодого воина, что заглядывался на тебя, будут тебе почти в пору, если ты наденешь их поверх костюма, – продолжал Зиди. – Кроме всего прочего, это позволит хоть немного скрыть твою юность.
– Мне показать? – угрожающе прошелестела Рич.
– Нет. – Зиди махнул рукой. – А свои сапожки и плащ убери ко мне в мешок. Да не в тот, где бочонок, – вымажешь! Положи в тот, где лежит твой узелок. И доставай лепешки и мех с вином. Сделаем короткий привал.
Рич несколько мгновений стояла не шевелясь, с трудом сдерживая ярость, но, увидев, что баль заковылял со шлемом одного из стражников к топи, яростно переломила попавшую под руки сухую ветку, присела на замшелый корень столетнего дерева и принялась стаскивать сапоги.
– Главное, оставаться в тепле и сухости, – пробурчал Зиди, поднося лошадям воду. – На втором месте по важности – не забывать о лошадях. А уж на третьем – набить живот и самим утолить жажду.
– Ты считаешь, что воду из топи можно пить? – Рич поморщилась, затягивая на поясе тесьму широких штанов.
– Можно, – кивнул баль. – Лошадям можно, осенью топь уже спит. А вот нам придется обойтись вином. Но оно легкое, не бойся.
– Я ничего не боюсь! – резко бросила девушка.
– Не сомневаюсь, – серьезно кивнул Зиди. – Я, правда, подобной смелостью похвастаться не могу. Мудрец, который учил меня, говорил, что ничего не боится или дурак или…
– Или? – угрожающе прищурилась Рич.
– … или тот, кто не чувствует опасности.
– То есть все равно дурак, – кивнула Рич и брезгливо скривила губы, вытаскивая из мешка ладонь, выпачканную чем-то липким. – Что это?
– Рич! – поморщился баль. – Я же сказал, твои вещи в другом мешке. Здесь только бочонок.
– Это мед? – Рич принюхалась. – Запах… странный.
– Это муравьиный мед, – объяснил Зиди.
– Муравьиный?! – Девушка лизнула пальцы. – Действительно… горький. Как баль удается заставить муравьев собирать нектар с цветов?
– Баль договариваются с муравьями, – проворчал старый воин. – Заставляют их собирать мед. Но те все равно делают это не слишком охотно. Муравьи тоже порой ведут себя как люди: служат тому, кто сильнее, но вредят ему при малейшей возможности. Каждый муравей, доставляя к плошке бальского колдуна каплю нектара, оставляет в ней частицу яда. Отсюда и горечь.
– Но ведь именно это делает муравьиный мед ценным снадобьем! – воскликнула Рич.
Глаза девчонки загорелись, она смотрела на Зиди с неподдельным интересом.
– Я гляжу, ты разбираешься в снадобьях? – прищурился баль.
– Как и всякая сайдка! – Рич гордо выпрямилась.
– И держала в руках меч?
– Приходилось, – задрала подбородок девчонка.
– Держи! – Зиди бросил ей рукоятью вперед один из мечей.
Рич поймала его правой рукой и тут же сделала шаг назад, согнула колени и замерла, положив клинок на предплечье.
– Эти сайдские фокусы нам не пригодятся, – усмехнулся Зиди. – Но рукоять ты держишь верно. Надеюсь, что
– Я дочь Скира! – сдвинула брови Рич.
– А эти стражники были сыновьями Скира. И довольно отвратительными сыновьями, смею заметить! – усмехнулся старый воин и примиряюще кивнул, увидев вспыхнувший на щеках девушки румянец. – Ладно, еще не один сын Скира нам встретится, и кто-то из них, возможно, окажется достойнее этих троих. Меч пока оставь себе. Он тяжеловат, но все же легче остальных. А так-то все три не слишком хороши. Подожди, я собью с ножен знак дома Рейду и помогу подогнать перевязь. Все остальное придется отдать топи… Послушай, ты собираешь хворост для костра или нет?
– Зиди. – Сайдка впервые назвала баль по имени. – Зачем тебе столько меда? Зачем тебе муравьиный мед, если ты возвращаешься домой?
– Тебе что за дело? – нахмурился тот.
– Маги из башни Аруха еще позавчера бродили по городу и трясли торговцев снадобьями. – Рич уставилась на баль. – Они искали того, кто скупил муравьиный мед! Зачем тебе столько меда?
– Тонкий расчет! – поднял палец Зиди. – Я истратил на этот мед все сбережения. Уж не меньше десяти золотых, поверь мне! Я же не колдун, сам и одного муравья не заставлю отправиться за нектаром, а весной конг двинет скирские рати на мою землю. Они убьют всех, и колдунов в первую очередь. До тех, кого они не убьют, доберутся воинства Суррары. Моя земля обезлюдеет. Когда распустятся цветы, некому будет заняться муравьиным медом. Цена на него вырастет в несколько раз! А в войске конга будет много раненых и больных, потому что без боя мой народ не сдастся. Вот тогда я с лихвой верну потраченные денежки!
– Удивительно! – покачала головой девушка. – Отчего думаешь, что сам выживешь?
– А как же иначе? – не понял Зиди. – Даже твои пятьдесят золотых не заставят меня забыть о десяти монетах, собранных за годы рабской доли! Или ты хочешь, чтобы они были потрачены зря?
– Пока я хочу только одного, – отрезала Рич. – Добраться до Дешты. Правда, я нанимала воина, а получила, кажется, купца?
– Доберешься, – уверенно сказал Зиди и опустил связанные вместе оружие, упряжь и лишнюю одежду в топь. – И купцы могут быть воинами, и воину не зазорно при случае поторговать. Эй, не торопись вытирать липкие пальцы! Так и быть, в этот раз костром займусь я. Намажь-ка муравьиным медом лицо. Да не бойся, не обожжешься! Разве ты не знаешь, что скирские красавицы, из тех, что побогаче, выводят этим снадобьем веснушки? Впрочем, откуда тебе знать? С такой-то кожей… Мажь! Я не знаю другого способа остаться в живых, если стражник на ласском мосту сдернет с твоего лица платок! Неплохо бы и волосы смазать медом…
– Не понимаю, – насторожилась девушка.
– Что тебе непонятно? – удивился баль, разгребая листву под кострище. – Муравьиный мед на пару недель придаст твоим бровям и ресницам светло-рыжий оттенок. Да и на коже появится что-то вроде загара. Если не показывать никому твои руки, которые скорее всего незнакомы с землей, иглой, нитью, щелоком и горячей водой, ты сойдешь за юную корептку. За очень красивую юную рабыню-корептку. По-моему, все ясно.
– Я не об этом. – Рич не сводила с седого воина взгляда. – Зачем оставаться в живых, если ты готов к тому, что твой народ погибнет?