Муравьиный мед
Шрифт:
– Блистательная Тини, позволительно ли будет побеспокоить тебя? – просунул в дверь голову Касс.
– Заходи, – откликнулась жрица, не оборачиваясь. – Признаюсь, я уже привыкла к тебе. Даже начала скучать. Где пропадал два дня?
– Так это… – довольно потер нос старик. – Даже не знаю, как и сказать тебе об этом. Вот. Испытал, значит, твое средство.
– И что же, – сверкнула глазами Тини. – Все сладилось?
– Не то слово! – заговорщицки прошипел Касс – Я… я в молодости так себя не чувствовал, дорогая Тини! Еще с позавчерашнего вечера, как принял, так и понеслось. Да будут милостивы к тебе боги, дорогая моя, как молодой козлик по камням прыгает, так и я! Едва не умучил вчера собственную рабыню, потом уж в кабак отправился… И там. Ночь не спал, можно
– Ты уж избавь меня и от рассказов о своих похождениях, и от похвал в мой адрес, – поморщилась Тини. – Никогда не поверю, что за этим явился. Или уже в Деште не с кем языком почесать?
– Как же, есть с кем! – хохотнул Касс и плюхнулся на мягкую скамью, с вожделением окинув ладную фигуру жрицы. – Ярмарка только в воскресенье, а танов да прихлебателей танских в Деште уже довольно! Может быть, то повлияло, что охота в этом году сорвалась?
– Димуинн в Деште. – Тини снова повернулась к окну. – Или ты не знаешь, что половина танов только и мечтает, что на глаза конгу попасться, словно не они его выбирать весной будут, а он их?
– И это тоже я не упускаю! – осторожно улыбнулся Касс – И ярмарку. И то, что женушки танские в Скире остались, а девушки в Деште чудо как хороши! Сколько крови намешано в жилах у местных жителей – ни породы, ни роду не уловить, а каждая вторая такая красотка, что… Нет, с тобой, конечно же, ни одна не сравнится!
– И не сравнивай! – оборвала старика жрица. – Чем Ролл Рейду занят?
– Ну как же? – удивился Касс – Пьет он, как обычно пьет. На меня-то уж зла не держит, тем более что и я ему мех отличного вина поднес. А вот то, что ему Зиди отомстить не удалось, сильно его огорчило. Или ты не слышала? Сдох, говорят, убийца Ирунговых сыночков! Подробностей не скажу, но именно эту весть Седд Креча прямо в гнездо Стейча Димуинну и доставил. Кроме того, новость радостную привез. Вроде бы как дочь он свою отыскал и к алтарю твоего храма как раз в воскресенье представить ее конгу обещал. С того ли, или еще с чего, только Димуинн-то, когда в ворота Дешты въезжал, разве что на стражников с оскаленными клыками не бросался!
– Я слышала, что Седд тоже не слишком доволен был, когда ворота миновал? – усмехнулась Тини.
– Да, веселости я что-то не увидел, – кивнул Касс – Так он и раньше не часто зубы скалил. Я, кстати, к нему и подъехал насчет дочки, расспросить хотел: кто мать ее, как она из себя, да и где она есть-то, не заметил я никого у него в свите. Даже в повозку заглянул. Конечно, если старого мага с разбитым в кровь лицом дочкой считать, то тут и твой алтарь, Тини, не поможет…
– Брось ты тарахтеть, – отмахнулась жрица. – Еще какие новости есть?
– Какие новости? – Касс почесал затылок. – Послы прибыли. Из Овети, из Крины, из Радучи. Да отовсюду! Они все сейчас в замке Димуинна разместились. Говорят, со стороны посмотреть, словно наибольшие друзья заявились, у конга на кухнях от их сладких улыбок молоко уже все скисло, словно и войны прошлые забылись. Поверь мне, Тини, всякий из чужеземцев уж наверное нож в рукаве прячет!
– Не прячет, – не согласилась Тини. – С тем запахом крови, что со степи тянет, не до ножей им теперь.
– Зачем же тебя Димуинн с Роллом в бальские леса шлют? – прищурился хитро Касс – А то я тебе все говорю, а от тебя, красавица, и слова лишнего не вытянешь. Где ведьмы твои пропадали неделю? Знаешь, раньше я только что не обделывался, когда с ними сталкивался, а теперь, когда увидел, у меня не волосы на голове зашевелились, а кое-что другое! Подумать об этом не мог никогда! Ты бы новостями поделилась, Тини, а то я после тебя как коробейник, что товар раздал, а вместо денег одни обещания получил.
– Подожди, Касс, – нахмурилась жрица. – Придет время и разговорам. Теперь мне не до болтовни. Ярмарка минует, ты-то в Скир вернешься, за Боркой, Омассом и Лассом спрячешься, за высокими скирскими стенами, а я здесь останусь. И не в Деште, а в храме. Мне теперь не разговоры надо поддерживать, а думать, как серых встречать.
– Ну, так ты ведь не убежище с Роллом искать пойдешь? – ухмыльнулся Касс – Я бы с домом Рейду за одно копье хвататься
– Вот в качестве заслонки от ветра меня туда Димуинн и отправляет, – пробормотала Тини.
– Это все? – Касс разочарованно развел руками. – Ну что с тобой будешь делать? Хорошо, добавлю я кое-что к новостям. Неспокойно в округе стало, неспокойно. Два дня назад в лесу на обоз Седда Креча кто-то напал. Сам он молчит, слуги его тоже словно рты склеили, а того, что пятеро стражников да воин его непревзойденный Хеен головы в буреломах сложили, – не утаишь. Посекли их, говорят, как траву после дождя. А противник ни капли крови не потерял. Следы вот только вроде бы как детские были. Или женские. Чего они хотели, кто это был, или кого Седд Креча лишился – и демон не вызнает, а нападение было. Опять же четверо стражников Ирунга на южном тракте головы сложили. Везли они что-то в Дешту, и что-то важное, иначе бы не вытаптывали теперь снег чуть ли не до бальских лесов отряды стражников. Везли, да не довезли. Наконец, маги Суррары из-за пелены отряды воинов на бальские земли, говорят, двинули. Такие силы, что все бальские сторожевые дозоры навстречу поспешили. Баб, детишек да стариков спасают! Думаю, не поход у тебя с Роллом Рейду будет, а прогулка. Вроде бы даже егерей баль с границы сняли. Ну и в довершение такая новость: Арух по городу мечется. Его мальчишки-колдуны на всех воротах стоят, задницами с ищейками Димуинна и Ирунга толкаются – или ищут кого, или слушают, понять невозможно. Ой, что-то случится скоро, Тини! И кажется мне, что ты-то как раз знаешь больше, чем говоришь.
– Болтать не люблю, – равнодушно процедила жрица. – Но то, что случится, и сама чувствую. Никогда послы всех королевств не собирались в Деште. Никогда баль не открывали границу. Никогда Дешта не гудела в первый зимний месяц от такого количества народа. Только, Касс, что бы ни случилось, я в этом не участвую. Я-то уже далеко буду, задание у меня от самого конга. Или я тебе не говорила?
Айра стояла на воротах Дешты четвертый день. В город вливался поток торговцев и чиновников, шли крестьяне и ремесленники из окрестных деревень и с городского посада, шествовали важные скирские воины и настороженные охранники чужих посольств, тащились бродяги и воры. Впрочем, первые почти всегда были и вторыми, а вторые порой вовсе не походили на первых. В довершение вокруг крутились соглядатаи Ирунга, которых Айра легко отличала от служек конга, звенела доспехами стража, стучали восковыми дощечками мытари, лаяли собаки, ржали и храпели лошади, хрюкали свиньи, и визжали их хозяйки, порой отмечая игривые щипки и похлопывания громче, чем следовало бы.
Вольнее себя чувствовали сайды в Деште, чем в Скире, много вольнее. Редко какая из женщин закутывала платком хотя бы губы, а некоторые и вовсе сдергивали платок с головы, перетягивая им длинные волосы в толстый пучок. Нравилось это Айре, улыбка трогала ее губы. Молодая колдунья Аруха даже представляла, как развернулась бы она в толпе! Вот у торговца тяжелый карман ниже полы теплого кафтана висит, вот другой купец слишком явно притягивает ремнем кошель к поясу, а вон и торговка тычет тряпицу с горстью монет меж двух упругих грудей. Запусти горсть грязного снега за шиворот, так вывернется, что добыча прямо в руки и упадет. Впрочем, какая здесь добыча? Ярмарка еще и не началась. Вот в воскресенье, когда торжище за холмом наполнится народом, всякий дань соберет – и торговец, и покупатель, и мытарь, и вор, и нищий.
И шут свое получит, какая уж ярмарка без шута, улыбнулась Айра увиденному в толпе кривляке в колпаке. Как только не мерзнет в смешной одежде. Ничего, в ближайший трактир нырнет, где потеплее да подешевле, и будет спускать последние монеты, надеясь, что завтра новые заработает. Вот только шут этот не себя показывает, а сам смотрит, глаза так и бегают. Может быть, вор под колпаком скрывается? Впрочем, какая ей забота о чужих кошельках и карманах? Ей Кессаа и Зиди высматривать надо. Арух так вообще только о Кессаа с утра до вечера зудит: мол, мертв уже Зиди. Да только не верилось что-то Аире, что баль неуловимый так легко в обманку ляжет. Не верилось. И к словам Синга прислушиваться не хотелось, который каждое утро втолковывал ученице, что лицо Кессаа должна кутать, лицо!