Мурка
Шрифт:
Лизке явно не понравился ответ. Она вздернула носик, лицо приобрело выражение напускного безразличия.
– Вот ты чем занимался, а я-то, как дура, тебя ждала! Зря, видимо…
Я и ответить не успел, она развернулась и пошла спешно к повозке. А потом Лизка притормозила, как бы давая мне шанс исправить ситуацию. Я вздохнул и пошел догонять – ладно, уговорила.
– Лизавета, не прав, признаю, – я коснулся ее руки, останавливая. – Давай все обсудим.
Она не стала отдергивать руку, явно давая понять, что поговорить согласна.
– На улице прямо? – сердито спросила Лиза.
– Ну почему сразу на улице,
Лизка удивленно захлопала глазами. Не знаю, что меня дернуло за язык, но слово не воробей. Однако девчонка оказалась не из пугливых, и общественное порицание было, похоже, последним, чего она опасалась. По крайней мере, согласилась она на удивление легко, не обратив внимание на выпученные глаза кучера, который мое предложение, конечно, тоже слышал.
– А пошли! – сказала она с вызовом. – Вот возьму и расскажу тетушке Глафире, какой бессовестный у нее племянник.
Из ее ответа стало понятно, что она неплохо знакома с Глашей. Я, кстати, не подумал о том, что тетушка может быть и дома. Но, к моему облегчению, тетки действительно не оказалось. Может, опять поперлась к этому Аркаше, будь он неладен, теперь уже уговаривать не трогать непутевого племянника?
Не знаю, бывала ли прежде Лизка в моей квартире, но судя по тому, как она начала оглядываться, оказавшись внутри, это был ее первый визит – наверное, с тетей Глашей они разговаривали где-нибудь в кофейне или на ярмарке, это всё, что я пока сумел нафантазировать. Я заметил, что она с любопытством смотрит на обветшалые обои и такую же старую мебель.
– Так ты говорил правду, я, если честно, так и не поверила до конца, прости, – прошептала она.
– В каком же вопросе ты сомневалась? – я приподнял бровь.
– Когда ты говорил о своих корнях. Я не верила, что ты дворянин.
Я пожал плечами, ну не поверила и не поверила, мне вот этот дворянский «след» не приносит пока ничего, кроме геморроя. В нынешнее время я бы, пожалуй, променял любой титул на статус пролетария на каком-нибудь промышленном предприятии. Потому что в 1920-м году слово “буржуй” считай равно приговору. Хотя, при всем этом, я до сих пор не знаю, какие у меня в роду есть родственнички. Хорошо, что напомнила, надо будет всё-таки фотки в шкафу глянуть и тетку поспрашивать.
Прошли на кухню, я прежде закрыл входную дверь на ключ, а сам ключ сунул в карман пиджака. На столе нашелся тостер, накануне исчезнувший – похоже, дядя Аркаша струхнул и успел вернуть тетушке «взятку». Душа у него, значит, коротка, а еще краском называется.
– Чай, кофе? – вернул я свое внимание на Лизку, которая, ничуть не стесняясь, начала на кухне хозяйничать.
– Я лично буду чай, - безапелляционно заявила она. – А вот ты хотел объясниться, Гриша! Я слушаю.
Допустим, что объясняться я не хотел, надо просто, но хотя бы одну проблему из висевших на мне хотелось решить. Не знаю, получится ли, но ключ из двери я вытащил не просто так, это гарантия того, что Лиза хотя бы выслушает меня до конца и никуда не убежит.
За годы работы в ментовке я привык говорить прямо, поэтому сейчас тоже не стал ходить вокруг да около:
– Я не поеду в Америку.
– К-ак не… – девчонка потеряла дар речи, аж проглотила последнее слово «поедешь».
За малым не уронила красивую кружку из тетушкиного
– Обстоятельства изменились, я останусь в Ростове и пойду работать в милицию, – я будто вколотил гвоздь.
Второе правило, которое выработалось у меня за время службы в органах – сразу рубить концы. Не всегда приятно, но уж точно действенно. Один нюанс, в милицию меня до сих пор не взяли… бегаю стукачом каким-то.
– А как же статуя Свободы… ты… – Лиза говорила запинаясь, путая слова. – Нам… тебе же нельзя оставаться, Гриша!
– Почему?
– Ты ведь сам говорил, что внук царского генерала кавалерии! – выпалила она. – Как только в городе укоренится красная власть – все пропало!
Возникла пауза. Я несколько секунд переваривал услышанное. Потом медленно поднялся, пошел к шкафу, где хранились фотографии, достал их. С фотографий на меня смотрела строгая физия моего нового деда. Вот еще фотка, где он на вороном коне, вот он принимает парад. А вот… Ого! Мой дед стоял плечом к плечу с царем Николаем II – его ни с кем не спутаешь, да и монаршие регалии на месте. Е-мае… Я конечно, догадывался, что такую квартиру, как была у нас с тетушкой, не заработаешь на заводе, но чтобы так? Задумчивый, я вернулся на кухню.
– Мне тебе напомнить, что твой отец был взорван бомбистами-эсерами из-за поддержки аграрной реформы Столыпина?
– продолжала накидывать Лиза.
– Ты забыл, что только вмешательство моего папоньки отвело вашу семью от репрессий?
– По голове тогда в ресторане досталось крепко, – вздохнул я, все еще переваривая новую информацию.
– Я надеюсь, что ты пошутил про милицию, Гриша! И если ты останешься в городе, что ты скажешь Советам? Да тебя даже никто слушать не станет! – продолжала распаляться девчонка. – А если билетов на теплоход уже нет, и нам придется ждать следующий, что если мы не дождемся – и они тебя убьют!
– Чего им меня убивать? – возразил я. – Я ж не грабить собираюсь, а наоборот, в полицию… тьфу ты, милицию пойду. Буду приносить пользу советскому обществу.
– Ты даже полицию с милицией путаешь, Гриша, ты белый до мозга костей!
– А попробуй не попутать, когда ты сначала 20 лет в милиции прослужил, а ее потом в полицию переименовали, – забурчал я.
– Ты что такое говоришь?
– Не обращай внимание, говорю же, головой ударился. А вообще ничто не вечно, поэтому не стоит вот так сразу краситься в масть.
– Какую еще масть? То ты милицию полицией называешь, а теперь еще свои бандитские словечки вворачиваешь!
– Слова – это просто слова.
Пусть думает, что я до сих пор не отошел после ресторана.
– Так, с меня хватит! Я думала, ты позвал меня серьезно поговорить, а ты только и мелешь всякую ерунду!
Лизка звякнула чашкой, ставя ее на стол и пошла к выходу. Я проводил ее взглядом, помня, что дверь заперта и без меня она из квартиры не выйдет. А там потыкается, помыкается и вернется. Но девчонка оказалась настырнее, чем я предполагал. Наткнувшись на запертую дверь, она начала дубасить по ней руками, а потом и ногами, ничуть не жалея дорогую обувь. Соседей у меня не было, а значит, некого ставить на уши, в квартире можно хоть на голове ходить. Однако дверь у меня была одна и та держалась на соплях, и под напором Лизки вполне могла не выдержать. Пришлось вставать и идти следом, чтобы «пресечь правонарушение».