Мурка
Шрифт:
Похлопал по столешнице ладонью и грузно поднялся из-за стола. Я покосился на листок. Посмотри, говорит – так смотрел уже… Богатяновка. Ровно четыре бутылки горячительного. Наверное, Грише это должно было о чем-то сказать, вот только мне ни хрена не сказало. Я взял листок, сунул его теперь уже себе в карман. Продолжил доедать подостывший суп и не стал бороться с желанием, как в детстве вылизать тарелку до блеска – так и сделал, не обращая внимание на косые взгляды с соседних столиков.
А вот за столиком, где играл
Бух!
Это кто-то лупанул по столешнице кулаком. Здоровенный мужик с красной мордой, разгоряченный алкоголем, резко выпрямился, вставая из-за стола. Удар, и кружка полетела через весь зал, разбившись о стойку. Лившиц со вздохом посмотрел на осколки, но промолчал. А вот раздосадованный мужик двинулся прочь от стола, к выходу, судя по всему, оставшись без денег. Ну… знал, куда лез.
Мой старый знакомый, Васька (я даже имя паренька вспомнил), глядя на это, видимо, решил, что пора и честь знать. Поднялся из-за стола и принялся откланиваться, несмотря на большое число желающих продолжить игру.
– Простите, мужики, я на сегодня все, кто хочет отыграться – сыграем завтра, – на голубом глазу заверил он, поднимая руки.
– Карты у тебя не меченые, отыграться? – подбоченился один из работяг, кивая на колоду в руках шулера.
– Возьми, проверь!
Тот сунул колоду работяге, и он, в свою очередь, не постеснялся, схватил карты и принялся их листать, проверяя. Понятное дело, что меченых карт не нашел – не для простачков это делается. Васька улыбнулся, снова откланялся, двинувшись к выходу, и на этот раз его никто не остановил. Проходя мимо моего стола, шулер усердно засовывал колоду в карман, чуть высунув от усердия язык, когда я кашлянул, привлекая его внимание.
– Ничего себе, сколько лет, сколько зим! – Васька, разумеется, сразу меня узнал.
– Здорово, аферист, – улыбнулся я, показывая, что картежник может присесть на стол.
Тот воспользовался моим приглашением, сел, поерзав на стуле и располагаясь удобнее.
– Как здоровье? – живо поинтересовался он.
– Живой, как видишь, а тебе не западло честный народ на деньги греть?
– Да был бы честный, – отмахнулся Васька, вытащив спичку, которую он использовал вместо зубочистки, и сунув её в рот. – Хочешь жить – умей вертеться, Гриш.
– Ну, можно однажды так навертеться, что закружиться и упасть, – я пожал плечами, видя, что Лившиц, хоть и ничего не говорит, но смотрит на Ваську исподлобья. – Ты же, вроде, собирался из города сваливать, почему передумал?
– Так и свалил, неделю гастролировал на поезде, пассажиров разувал, — честно признался шулер и поежился. – Но там сейчас такой контингент ездит, что – на тебе боже, что нам негоже. Два раза у меня пистолет ко лбу был приставлен. Да и что не станция, то шмон, белый или не белый…
– Понятно, и почем сейчас билетик можно
– А куда и когда нужно? – он сразу дал понять, что по билетам ситуацию знает.
– Москва, Питер, да, в принципе, любой город кроме Ростова. По времени – чем быстрее, тем лучше.
– А! Закружился так, что падать готовишься, – хмыкнул Васька.
Я не ответил, только натянуто улыбнулся. Не люблю на дурацкие вопросы отвечать, но подкол засчитан.
– В Москву достану, на завтра вечер, – разом посерьезнел шулер. – Без комфорта, но как есть, идет?
– Цена вопроса?
Васька привстал и хлопнул меня по плечу.
– Тебе бесплатно, брат, ну или – можешь заказать мне выпить? Я на добро добром привык отвечать, и благодарен тебе, что ты меня без штанов не оставил. Ко мне, кстати, в дело не хочешь? Я до сих пор не могу понять, как ты меня тогда обул.
– Случайно вышло. За предложение спасибо, но откажусь, а вот выпивку за билетик – проставлю.
Я поднялся из-за стола и подошел к стойке, чтобы заказать у Лившица выпивку. Там уже стояла авоська с четырьмя бутылками самогонки для нового заказа на Богатяновке.
– Пчел тянет на мед, мух на дерьмо, а тебя – на неприятности, да Нафаня? – хмыкнул хоязин, но заказ принял.
Дожидаясь, я оперся о стойку и вдруг заметил, что шулер вдруг резко втянул голову в плечи и чуть ли не сполз под стол. В зал зашли два «вождя краснокожих», морды у них были пропитые. На обоих были одеты рубашки не первой свежести. А одного из них я сразу распознал – это проигравший Ваське бугай-работяга.
– Где этот козел? – зарычал здоровяк.
Понятно, что гости заведения тотчас ткнули пальцами на мой стол.
– Бабки верни! – заорал проигравший, материализовавшись перед Васькой.
Я прекрасно понимал, что конфликта, а возможно, мордобоя не избежать. Лившиц, прямо бабка Ванга, сразу понял, чем все закончится. Кстати, хозяин уже о чем-то шептался с неизвестно откуда взявшимся малолеткой. Тем самым шкетом-бегунком, с которым мне вчера удалось перекинуться парой слов.
– С чего бы вдруг? Ты мне их проиграл! – с шулера мигом сошла неуверенность. – Хочешь отыграться – пожалуйста. А так – взятки гладки!
– А в рыло? – прорычал здоровяк.
Малолетка-бегунок, выслушав Лившица, быстро выбежал из зала. Васька вздрогнул, но не отступил.
– В рыло больно, тебя никто не заставлял играть, карты ты видел!
– Я тебя Советам сдам, если деньги не вернешь! – подключился второй.
– Сам-то, небось, при Деникине бегал и горланил “прочь советскую власть”? – нашелся Васька, чтобы не в бровь, а в глаз. – В карты, если что, у Советов запрещено играть. Всем.
– А… – замялся мордоворот. – Какой Деникин, я всегда за Советы был… за тебя, паскуда, кровь проливал.