Мушкетер
Шрифт:
Сухова отбросило в сторону, он ушёл под воду, оглушённый, утративший способность соображать. Вода, принявшая его, была ох как холодна, но света хватало — огонь, бушевавший на корабле, озарял бухту чуть ли не до самого дна. Гул и грохот долбили в уши. Вот на волны крестом легла мачта…
Вынырнув, Олег отдышался и поплыл к берегу.
Поворачивая голову для вдоха, он всякий раз видел горящий остов флагманского корабля, от которого осталась одна задняя половина. Нос отвалился, мачты рухнули.
Куча горящих обломков загромоздила палубу «Виктори», там тоже занялся пожар.
Матросы на фоне дыма и пламени метались, сбивая огонь, стаскивая в море прилетевшие «подарки». Люди, барахтавшиеся в воде, тонули, цеплялись за плавающие доски, кричали о помощи.
Весь лагерь англичан был разбужен и гудел ульем. К пристани мчались конные и пешие.
Задыхаясь, чувствуя, как хлюпает вода в ботфортах, Сухов вылез на пристань, едва одолев скользкие сваи. Упав на колени, он протянул руку пыхтящему Шурику.
— Хватайся!
— Хватаюсь, — булькнул Пончев.
Рядом, честя англичан, на доски причала рухнул Быков. Яр тоже развернулся, поднимаясь на четвереньки, и помог выбраться из воды Виктору и Чантри.
— Ты хитрый… — выдохнул Быков.
— Почему? — отрывисто спросил Олег, запинаясь об одеяло дозорного, начинавшее тлеть от упавшей искры.
— Потому что обутый…
— Не додумался снять. Подъём! Берём одеяло и тащим Пончика! Понч, изображаешь раненого!
— Я… — вякнул было Александр.
— Бегом! Бегом!
Олег с Яром, Виктор и Нолан подхватили одеяло, на которое проворно улёгся Шурик, и бегом потащили навстречу бегущим англичанам.
— Нолан! Кричи: «Лекаря, лекаря!»
— Понял!
— Будут спрашивать, делай большие глаза и ври чего-нибудь. Скажешь, что Пончу грудь придавило!
— Садюга… — пробормотал Шурик. — Угу…
— Глаза закрой! Ты в отключке!
— Лекаря! Лекаря! — заорал Чантри на чистейшем «инглише».
Подбегавшие британцы, полуодетые и мало что разумеющие, освещённые метущимся светом горящего корабля, суетились совершенно бестолково.
— Что случилось? — вырвался вперёд кто-то из офицеров.
— «Триумф» взорвали! — взвыл Нолан. — Спасайте его светлость!
Англичане тут же кинулись к пристани, а четверо друзей поспешили в обратную сторону, пробиваясь через толпу набежавших солдат и матросов.
— Нашему другу, кажись, грудину сломило! — на ходу отвечал Чантри. — Еле дышит!
— Чего там? — с азартом налетела очередная партия любопытствующих.
Нолан вытаращил глаза.
— Флагман ка-ак подзорвётся! Как жахнет! Нас во все стороны раскидало, а Алекса ка-ак долбанёт обломком мачты!
— Господи святый! — заголосили любопытствующие и кинулись к пристани, поближе к месту происшествия.
— Лекаря! — заголосил Чантри.
И тут из тьмы, прохваченной огнями костров и зарева в порту, вынырнул пузатенький, кругленький человечек.
— Я — лекарь! — крикнул он тонким голосишком. — Что происходит?
Нолан сообразил тут же.
— Беги бегом на пристань, — заорал он, — спасай его светлость!
— О, мой Бог! — взвыл врач и со всех ног кинулся к морю.
Олег, всё это время и слова не промолвивший, резко свернул за палатки.
— Встань и иди! — исцелил он Пончика, тут же скомандовав: — Бегом отсюда! Быстро, быстро!
Все пятеро канули во тьму, покидая пределы вражеского стана, который сами же и разбудили.
Багровые отсветы с пристани уже почти не были заметны — флагман догорал, зато впереди призывно замерцали огни Ла-Пре.
Глава 25,
в которой происходит «сбыча мечт»
Поздно утром 6 ноября, так и не выспавшись после ночных событий, герцог Бэкингем начал штурм крепости Сен-Мартен-де-Ре, где в то время под началом у Туара держали оборону полторы тысячи человек, половина из которых были обстрелянными ветеранами.
Под пушечные раскаты с моря три тысячи английских солдат и семьсот матросов бросились на приступ, волоча за собой осадные лестницы.
Они сумели пробиться сквозь шквальный огонь к самым стенам, и здесь — о, стыд и ужас! — обнаружилось, что лестницы слишком короткие, по ним на верх бастиона не взобраться.
Британские солдаты потоптались в растерянности, бросили ненужный хлам и помчались прочь — защитники крепости расстреливали их со всеми удобствами.
В этом нелепом сражении герцог Бэкингем потерял пятьсот человек.
«Пытаться победить более полутора тысяч человек, — с горечью писал позже герцог де Роган, — карабкаясь на стены крепости с четырьмя бастионами, имеющими прекрасную артиллерию, означало отнять веру у солдат и изначально не дать им стяжать славу».
Джордж Вильерс понял, что война проиграна, и, подбадриваемый своими офицерами, стал спешно готовиться к отступлению.
Герцог приказал выстроить деревянный мост на островок Луа к западу от Ре, упустив при этом из виду, что надо бы соорудить и предмостные укрепления.
Ночью 8 ноября маршал фон Шомберг с тремя тысячами солдат высадился на севере Иль-де-Ре. Старый служака был чрезвычайно удивлён одним странным обстоятельством — англичане покидали остров. Разумеется, Шомберг тут же атаковал отступающие части.
Британцы всей толпой бросились к мосту, французы их догнали, и началась резня. Захватчиков кололи, рубили, топили, сбрасывая в залив Лафосс-де-Луа.
Герцог Бэкингем с пикой в руках отбивался в передних рядах, как простой солдат, прикрывая отступление, и последним взошёл на борт «Виктори», уцелевшего прошлой ночью, когда «Триумф» превратился в кучку угольев.