Мушкетер
Шрифт:
— В любом случае, полгода мы тут точно просидим, а то и поболе. Сам же понимаешь. Ну как я могу подольститься к тому же кардиналу и выклянчить у него… скажем, чтобы меня назначили губернатором Мартиники или Гваделупы? Война же идёт! Пока не снимут осаду, заговаривать о посторонних вещах не рекомендуется. А вот потом… Кстати, Ришелье этой весной учредил «Компанию ста товарищей», чтобы эти самые товарищи развивали торговлю с Канадой и Вест-Индией. Так что всё потихоньку двигается. Кстати… Я тут подумал недавно: а зачем мне, собственно, тащиться на Карибы в чине губернатора?
— А как? — озадачился Пончик.
— А как корсары его величества! Выпросим у короля шхунку или, там, бригантинку, да и махнём испанцев грабить. «Джентльменами удачи»!
— Ёш-моё! — воскликнул Быков. — А что? Здорово!
— В принципе, — рассудил Шурик, — так у нас руки будут развязаны. Угу… Что задумаем, то и провернём. Куда захотим, туда и поплывём. Я — за!
— Ну слава Богу! — выдохнул Яр. — А то я извёлся весь, вдруг, думаю, Понч выскажется против?
— Чучело! — фыркнул Пончик.
— Э, э! Это ж моё определение! Не замай!
— Цыц оба, — утихомирил друзей Олег. — А ты, Вить, как мыслишь?
— Пользуясь определениями Ярика, — улыбнулся Акимов, — горячо поддерживаю и одобряю!
— Тогда решено — просимся в пираты.
— Ух и позлодействуем… — потёр руки Александр.
— А вы, — встрепенулся Виктор, — смартфоны не потеряли, случайно?
— Случайно нет.
— Храним у сердца! — торжественно сказал Пончик, прижимая пятерню к груди.
Быков рассмеялся только, а Олег глянул по сторонам.
С недавних пор чувство тревоги не покидало его. У герцога Бэкингема были длинные руки, и добраться до четвёрки неугомонных для него не составило бы особого труда.
Поэтому, кроме мушкетонов, куда более удобных для конников, чем громоздкие мушкеты, четвёрка повсюду таскала с собою тяжёлые пистолеты — однозарядники системы «Флинтлок». [106]
«Неугомонные» ехали без особой спешки, уже приученные текущим столетием не торопиться жить.
Пара крытых фургонов с дырявыми тентами пошла на обгон. Обоими повозками правили женщины в крестьянских платьях, одна была толстая, с волосами, убранными под чепец, а другая — тощая, с пышной чёрной шевелюрой.
106
Пистолеты данной конструкции начали производить как раз в описываемое время. Официально — с 1630 года.
Сухову стало не по себе — фургоны объезжали их с двух сторон, как будто окружая.
Он уже хотел было предупредить друзей, чтобы смотрели в оба, как вдруг события начали разворачиваться с бешеной скоростью.
Толстуха вытащила из-под юбок увесистый пистоль, в прорехи тента тоже просунулись стволы: справа — два, слева — все три. И ударили залпом.
Олег поднял коня на дыбы, поэтому пуля, выпущенная жирной возничей, угодила в понурую лошадь, тащившую фургон тощей. Лошадёнка взвилась в постромках, да так дёрнула, что невидимые стрелки попадали, задирая мушкеты к небу, а худая возница совершила кувырок назад, задирая кривые ноги, торчавшие из вороха несвежих юбок.
Быков выпалил из мушкетона, стремясь поразить убийц, скрытых парусиной. Виктор с Шуриком тоже пальнули из мушкетонов, а затем выхватили пистолеты, засунутые за кушаки.
Толстая возница непрерывно изрыгала ругательства сиплым, испитым голосом.
Склонившись, кое-как умещая брюхо между колен, она сунула обе руки под козлы и тут же выпрямилась, вооружённая парой пистолетов. Олег хладнокровно разрядил мушкетон в её необъятную грудь.
Тут и тощая показалась. Визжа приказания на испанском, она потянула вверх тяжеленную аркебузу, весьма ловко обращаясь с оружием, но Яр опередил её, выстрелив из пистолета в упор.
Тут из фургона выпрыгнули ещё две молодые особы в изношенных платьях, грязные и растрёпанные, но с новенькими мушкетонами наперевес.
Пончик развернул лошадь, и пуля, предназначенная ему, сразила чалого. Акимов выстрелил одновременно с цыганкой. Он попал, а она нет.
Вырвав из мёртвых пальцев толстухи заряженные пистолеты, Олег крикнул:
— Бросить оружие! Выходить по одному!
— Мы всё, всё! — раздались истерические вопли.
Четыре девушки разной степени потасканности покинули фургоны, подняв вверх худые руки.
Сухов качнул пистолетом в сторону повозок. Шурик понял его жест и проверил, заглянув в каждый из фургонов.
— Пусто! — сообщил он. — Б…и, коня моего прибили!.. Угу.
Быков не сдержался, его пробил нервный смех. Если уж Пончика, никогда не замеченного в матерщине, достали, значит, он был на последнем градусе бешенства.
Олег опустил пистолет и резко спросил девушек, то ли испанок, то ли цыганок:
— Бэкингем послал?
То ли цыганки, то ли испанки понуро покивали нечёсаными головами.
В это время послышался топот коней, и на улице сразу стало тесно — де Лавернь прискакал сам и привёл за собой целый отряд.
— Опять?! — гаркнул он, осматривая поле боя.
— Опять, — процедил Сухов. — Этот проклятый «милорд Букинкан» начинает мне надоедать!
Лейтенант рассмеялся, небрежным жестом отдав приказ: девок повязать.
— Дорогой корнет! — воскликнул он. — Вам предоставляется великолепная возможность отплатить герцогу, — склонившись с седла, он тихонько договорил: — Завтра мы заявимся большой компанией на Иль-де-Ре. Кардинал Ришелье отдал приказ «в присутствии короля» [107] — высадить отряд добровольцев и занять форт Ла-Пре!
107
Тогдашняя политкорректность требовала от его высокопреосвященства, коли уж его величество оказался в зоне боевых действий, подписывая приказы, добавлять: «Отдан в присутствии короля».
20 октября большой отряд добровольцев, в том числе две дюжины мушкетёров, вышли на берег пролива, отделявшего материк от острова Ре.
До него оставалось меньше двух миль. Если мерить по-сухопутному, то три версты.
Английские корабли напоминали крошечные модели, из тех, которые рукастые моряки любят помещать внутри бутылок. Зато новорожденный французский флот, пускай даже и состоящий из голландских пинасов, горделиво проходил мимо, словно красуясь перед зрителями. Флотские должны будут прикрывать огнём корабельных пушек высадку десанта.