Мускат утешения
Шрифт:
— У такого типа, как Фиркинс — точно отразится. Простой и довольно безобидный способ — обратиться к одному из клерков, ведущих реестр. Пейнтер подойдет лучше всего — быстро соображает и умный. Он двух–трех пастухов и нескольких настоящих работников с ферм, пахарей, поставил на место других и назначил к нам. А это редкие птицы в обществе, состоящем в основном из более–менее грешных горожан, и высоко ценимые.
— Как найти к нему подход?
— Поскольку он на условном освобождении, это несложно. Сообщение, оставленное в гостинице Райли, приведет его в укромное место встречи. Наверное, мудрее вам не ходить лично: кругом
— Вы очень добры, сэр, и правда очень добры, но, думаю, подходящий человек есть. Если ошибаюсь, могу снова навестить вас? Я бы хотел это сделать в любом случае, когда вам будет удобно.
— Одна из многих вещей, которые мне понравились в вашем друге, — поделился Стивен, вглядываясь в темные воды Сиднейской бухты, — так это то, что он не святее Папы Римского, ну или, по крайней мере, меня. Хотя он очевидно добродетельный человек, его не страшит умеренный грех. Вы видите, где место высадки? Попробую окликнуть. Эй, шлюпка! Эгегей! Покажитесь, псы паршивые!
— Если мы будем идти строго вниз, так близко к берегу как возможно, думаю, со временем туда придем. Но зря мы воспротивились предложению Полтона проводить нас с фонарем.
В теории это звучало хорошо, но ночь оказалась исключительно темной — ни звезд, ни намека на Луну, так что на практике шли они медленно, нерешительно и тревожно, пока не наткнулись на отряд веселых и довольно трезвых матросов с фрегата в увольнении, несших факелы.
— Вон же он, сэр, — закричали матросы, — прямо напротив верфи, вошел с последним приливом. Вы его разве не узнали, сэр? Доктор посудину не узнал!
Новость быстро распространилась, и голос вдали рассмеялся:
— Доктора так ужрались, что посудину нашу не узнали!
«Только подумать, что я не узнаю свой собственный корабль», — подумал Стивен, стоя на сходнях. И тут он с легкой нотой сожаления вспомнил, что «Сюрприз» уже не его собственный корабль. «Ну и что, ради всего святого? — продолжилась мысль. — Такие разновидности счастья нельзя сравнивать». Зайдя в каюту, он на секунду замер, моргая на свету.
Джек, сидя за столом с несколькими кучками бумаг, не выглядел особенно счастливым, но все же поднял голову и улыбнулся:
— Вот и ты, Стивен.
— Вид у тебя усталый и постаревший, дружище. Высунь язык. — Стивен осмотрел его и заключил: — Ты еще не оправился от полнокровия.
— Я страдаю от избытка кровожадных чиновников. Препятствия на каждом углу, чтоб им. Никто не знает, когда вернется губернатор Макквайр, и к великому несчастью, его заместитель служил под началом моего отца. Что бы я делал без Адамса — не знаю, но он может справиться лишь с мелким ремонтом и припасами. А мне нужно гораздо больше, причем с предельной быстротой, как сказано в моих приказах.
— На Яве Адамс чрезвычайно преуспел. С твоего позволения, я попрошу его подкупить кое–кого и для меня, но умеренно. Мы ходили в гости к другу Мартина, благодушному человеку, прожившему здесь некоторое время. Он меня заверил, что правительственные клерки все продажные. Сообщил он мне и имя того, к которому следует обратиться за новостями о Падине и людях из тех списков, которые я тебе дал. Мне кажется, что именно
Адамс, с которым посоветовались на следующий день после завтрака, придерживался того же мнения:
— Со всей скромностью, не думаю, что на флоте есть кто–то более подходящий, чтобы по–дружески все уладить или взаимно согласовать, чем старые капитанские писари. Они повидали все цвета радуги, они не выпендриваются, и их не так легко обвести вокруг пальца. Сколько планируете дать за информацию о местонахождении этих людей, сэр? Мест назначения, как это прописано в правилах.
— В этом, мистер Адамс, вы меня буквально поставили в тупик. Иоганнес пойдет?
— Благослови вас Господь, да иоганнес идет здесь за четыре фунта. Нет. Исходя из того, что я видел, скажем, галлон рома или того, что эти бедняги зовут ромом, должен примерно соответствовать обычной цене. Мы же не хотим обрушить рынок, сверкая золотом.
— Уверен, вы правы, мистер Адамс. Но, с другой стороны, пожалуйста, будьте столь щедрыми, чтобы Пейнтер не терял времени, добывая информацию о Колмане. Он был санитаром, как я, кажется, уже говорил, и мне он особенно интересен.
— Очень хорошо, доктор. Сделаю что смогу. Могу повысить до двух галлонов, если предстоят большие проблемы, если, например, Пейнтеру придется обращаться к другим клеркам?
— Разумеется. Утопите его в роме, если понадобится. Но вначале я вас должен снабдить деньгами для этого, и парой золотых броудов {16} на случай нужды. Заверяю, мистер Адамс, на этот случай я не пожалею и полную шапку золотых.
16
Броуд (англ. Broad) — английская золотая монета, отчеканенная во времена Английского содружества в 1656 году. Монета диаметром 29–30 миллиметров, вес 9–9,1 грамм золота, равнялась 20 серебряным шиллингам.
На галфдеке доктор встретил Рида:
— О, дорогой мистер Рид, скажите мне — Бонден отбыл с капитаном?
— Нет, сэр. Он помогает Джемми–птичнику шить одежду для Сары. Позвать его?
— Не надо. Я хочу посмотреть, как они управляются.
Управлялись они неплохо. Бонден шил лучше всех на корабле, и с полным ртом булавок он вчерне подгонял нанковое платье, подходящее для губернаторского дома, на неподвижной, замершей Саре. В это время Джемми–птичник, превосходивший его в знании хороших манер и жизни, учил Эмили кланяться.
— Не обращайте внимания, — попросил Стивен, зайдя в их сумрачное укрытие, — продолжайте. Но, когда освободишься, Бонден, мне понадобится твоя помощь в капитанской кладовой.
— Так точно, сэр, — неразборчиво пробубнил Бонден. Девочки несмело и тревожно улыбнулись.
Капитанская кладовая отличалась набором столь обычных в море невозможных с точки зрения геометрии углов. В одном из них, охраняемое массивным окованным железом сундуком, принайтовленным к рым–болтам, хранилось осязаемое богатство Стивена — некоторый запас золота, еще больше серебра и энное количество банкнот Банка Англии. Последние лежали в маленьком сундучке — тоже окованном железом и с замками, но деревянном. Пока Стивен ждал Бондена, ему первый раз пришло в голову, что крысы, в бешенстве от отсутствия коки, могли прогрызть и этот ящик.