Мусорщик
Шрифт:
– Ты меня даже не предупредил об этом!
– А это бы что-то изменило? Кроме того, я понятия не имел, как отреагирует твой организм, – всё тем же спокойным тоном ответил симбиот.
Денис задумался над сказанным и, решив, что доводы вполне резонные, выдохнув уже спокойней, спросил:
– Ладно… Ты где?
– Там, где и должен быть, – в тебе. Таков же был план, если помнишь.
– Здорово! Теперь у меня есть приятель, которого я даже не смогу заткнуть, если потребуется, – с какой-то досадой в голосе произнёс Денис.
– А ты в курсе, что тебе не требуется использовать речь, когда общаешься посредством мыслей с псиониками, а чтобы сейчас общаться со мной, делать этого совсем не надо. Тебя могут просто не понять в твоём обществе.
– Тебе-то откуда знать? Кроме того, к этому ещё привыкнуть надо! – отрезал Денис.
– Пока ты отдыхал, я немного исследовал твою память, привычки, язык, ну, и так далее, – ответил Хвостатик так, как будто это было само собой разумеющимся.
Разговаривая с Хвостатиком, Денис внезапно осознал то, чему он изначально не придал значения. Правое ухо Дениса ничего не слышало. Рука ощупала правое ухо и что-то отодрала снаружи ушной раковины. Посмотрев на свои пальцы, стало понятно, что это уже успевшая засохнуть кровь.
– Хвостатик… Ничего не хочешь мне рассказать? – предельно сдержанным тоном задал вопрос Денис.
– Я порвал тебе барабанную перепонку при проникновении. Это был самый простой и наименее затратный путь. Кроме того, мне пришлось повредить некоторые ткани и несколько кровеносных сосудов, пока пробирался к мозгу. Наниты твоего импланта, кажется, они так называются, оказались слишком резвыми и нейтрализовывали яд слишком активно. Мне бы не хватило времени, чтобы устроиться в тебе и перестать быть им интересным. Критичные повреждения были восстановлены, пока ты был в отключке, а вот на остальные ресурсов нанитам не хватило. Если ты не заметил, то у тебя сейчас ничего не болит и твоё самочувствие практически не отличается от нормального. Это потому, что я блокирую негативные эффекты недавних событий.
После сказанного Денис переключил внимание на собственные ощущения. Всё было так, как сказал Хвостатик. Ничего не болело, также как и не было других негативных эффектов, вот только ощущения от прикосновений к чему бы то ни было были притуплёнными, неестественными.
– Какие-то странные и непривычные ощущения. Мне не особо нравится это состояние. Можешь вернуть всё как было? – рассматривая свои ладони, спросил Денис.
– Да, но боль ещё достаточно сильная. Я бы не советовал всё возвращать, – безэмоционально ответил голос в голове.
– А я говорю выключай! – раздражённо произнёс Денис.
– Ну ладно…
Через секунду острая, жгучая боль навылет пробила голову, войдя в правое ухо и выйдя из левого, как будто раскалённый стальной прут насквозь прошёл сквозь голову. Денис инстинктивно прижал ладони к ушам, зажмурился и заорал во всё горло, сотрясая своды пещеры:
– АААААААААААААА! Обратно! Включи обратно!!!
В тот же миг всё прекратилось, как и не было. Денис открыл глаза и медленно убрал ладони от головы.
– Что это было?
– То, о чём я тебя предупреждал. Интенсивность боли пока ещё высокая, – флегматично ответил Хвостатик.
– Высокая?!! Да я чуть умом не тронулся! – высоким тоном произнёс Денис.
Повисла непродолжительная пауза.
– Ты тоже чувствуешь, что почувствовал я?
– Да… Но не так же, как ты, так как это не мой организм повреждён, а твой, – ответил симбиот и добавил: – Я получаю информацию о том, что не так с организмом-хозяином, что и где болит и насколько велика эта боль.
– Ясно, а я могу эту информацию получать, как ты, на время, пока ощущения блокированы? – поинтересовался Денис.
– Да, сейчас это нетрудно, так как мы практически единый организм. Передаю информацию.
Странное знание пришло ниоткуда. Это не было воспоминание и не было похоже ни на что иное, когда-либо испытываемое. Он знал, что конкретно болит и как сильно, но при этом не чувствовал боли, что давало некоторые преимущества. Денис подумал о том, что данная способность была бы просто находкой для военных. Если бы бойцу оторвало руку, он бы не выходил из строя, а продолжал бы действовать, и при этом никаких дополнительных затрат на нейтрализацию боли не требовалось бы. Из мыслей о плюсах такой замечательной функции Дениса вывело знание о том, что у него болит пятая точка. Глаза Дениса округлились, и он произнёс:
– А не хочешь ли ты мне рассказать, отчего у меня болит жопа? Что, твою мать, пока я отдыхал, ты с ней делал?
– Ты слишком много беспокоишься о целостности своей задницы, вместо того чтобы переживать за части тела, которые в данной ситуации имеют большее значение, – ответил Хвостатик.
– Хвостатик??? – выпалил Денис.
– Я же говорю… Какая-то больная озабоченность! Ничего я с ней не делал, просто ты сидишь на остром камне, и он упирается тебе в ягодицу.
Денис приподнял пятую точку и, усадив её чуть правее, уставился на достаточно острый камень.
– А, собственно, какого хрена я на нём сижу? Да и вообще, как я у стены оказался? Я помню, как рухнул, до неё так и не добравшись…
– Тебя перенёс я, – помедлив, ответил симбиот.
– Перенёс?
– Ты же не думал, что «приобретаешь» компаньона лясы поточить? – как-то с укором и нотками обиды произнёс Хвостатик, после чего продолжил, не дожидаясь ответа: – При внедрении моя нервная система сопрягается с нервной системой хозяина. Это позволяет полностью управлять его организмом, когда это требуется. Не имеет значения, в каком состоянии сознания находится организм-хозяин.
– Это понятно, а вот что не понятно, так это почему ты при всех этих возможностях не выбрал другое, более подходящее для моей задницы место? – выдал очередной довод Денис.
– Это было ближайшее место по прямой от тебя до стены. Когда я тебя передвигал, я не в полной мере ещё освоился с твоей нервной системой для выполнения сложных движений. Твой организм очень сильно отличается от бывшего моего хозяина. Я и сейчас ещё не до конца с ней освоился, да и процесс внедрения не завершён. У тебя нет свободных строительных материалов, а я, знаешь ли, питаюсь вместе с тобой, или, если точнее, от тебя. Камень не представлял угрозы для твоей жизни, поэтому и пытаться устроиться удобней не имело большого смысла.