Мусорщик

Черноводов Дмитрий

Величавой походкой войдя в храм Зеленого бога, жрец широким шагом прошёл мимо притихшей паствы, стараясь подметить все направленные на него взгляды. Уже потом, после проповеди, он загрузит видео снятое маской и будет знать намного больше. Но сейчас он узнал самое главное — настроение толпы.

Паства была недовольна.

Паства смотрела на него с ожиданием.

Паства была готова впасть в ересь.

— Сегодня не будет проповеди, — сказал жрец, взойдя на трибуну и с громким хлопком, захлопнул священное писание предков, первых кто узрел Зеленого бога. — Вы разочаровали меня.

Но мы все дети Зеленого бога. Он дарует нам пищу и кров. Защищает от напастей страшного мира и его ужасных болезней. Мне дано право судить, но право это, использовать я не буду.

Толпа зашушукалась, пытаясь понять, что происходит и тут наконец-то вскочили с места родители, чьих детей вчера арестовала служба безопасности.

— Тогда почему наших детей держат в клетках как зверей! — разъярённый отец указал вверх, где в густом переплетении ветвей висело две клетки.

Присмотревшись, можно было заметить двух подростков, которые сжались калачиком в стальных темницах.

— Я дал им время раскаяться, — сказал жрец, с грустью глядя на этого мужчину.

Кайл Баров, сорок восемь лет, старший, смотрящий за влажностью мха на шестом ярусе. Одна из почетнейших должностей, но за детьми этот человек давно не следил.

— Раскаяться?! Да они еле живые! — возмущенно заорала мать и чуть ли не кинулась на жреца, но муж ее остановил.

Лидия Баров, сорок два года, младший увлажнитель ветвей на шестом ярусе. Еще одна ответственная должность, человек на которой понимает всю важность возложенной на них миссии.

— Они спят и видят саму суть мирского тела Зеленого бога, — ответил жрец. — Им дарована честь, что получают лишь самые достойные из нас. Им! Совершившим один из самых страшных грехов! И ты смеешь упрекать меня?!

Грохот голоса жреца, прокатился волной по рядам жителей и заставил трепетать листья, меж которых весели клетки.

— Я дал им шанс, увидеть тень Его! Их грех велик, но Он всепрощающ! Если они отступят от своей ереси, если вырвут из своей души греховные порывы, если вы сможете простить их! Да, именно вы! Моя славная паства! Именно вы решите судьбу этих детей! Вы верны заветам Зеленого бога, не меньше, чем я! Здесь и сейчас, станете его гласом!

Толпа онемела.

Толпа взорвалась.

Негодующие крики полетели со всех сторон. Они готовы были судить, даже не зная, что сотворили эти невинные дети. Люди, люди никогда не меняются.

Жрец мысленно покачал головой и махнул рукою, давай команду свои помощникам. Заскрипели цепи, специально доведенные до такого состояние и через минуту, клетки с лязгом опустились на пол.

Мальчик и девочка, с невероятно белыми волосами, открыли глаза и уже через пару мгновений стояли на ногах. Пыльца из цветов Аш’дардара, действовала как мощное снотворное и слабый галлюциноген, но она прекращала свое действие через несколько секунд, стоило лишь покинуть зону поражения.

Не зря храмы строили в местах их произрастания. При длительном воздействии, они оказывали эффект, подавляющий агрессию и другие негативные чувства. Правда сам жрец, узнал о такой особенности лишь перейдя на шестой круг, что не помешало ему с легкостью принять такое их использование.

Клетки

открылись и два ребенка бросились к своим родителям, которые сразу же спрятали их в своих объятиях.

— Тишина! — голос жреца прошёлся над толпой, вызвав легкий ветерок. — Эти глупые и невинные дети, проникли в святая святых! В саму душу Зеленого бога!

Всё, толпа вынесет любой вердикт, какой он пожелает.

В таких ситуациях, жрец всегда желал смерти, но законы Зеленого бога, прямо запрещали это сделать. Он знал, что их бог милосерден, но не люди. Те, кто практически уничтожил свой вид, не мог быть добрым и всепрощающим.

— Смерть! — раздался выкрик из толпы и его подхватил еще десяток голосов.

— Позвольте мне сказать, — раздался голос и практически сразу же настала тишина.

Больше всего жрец опасался этого человека и чего таить, очень завидовал ему. Этот семидесятилетний старик не был жрецом или великим оратором. Даже официальной должности у него не было, а вот неофициальная была — Говорящий с богом.

Он был вне рангов или каст, человек, который мог говорить с самим богом.

Хотя по большей части слушал, но, когда говорил, бог всегда откликался на его просьбы. Сейчас таких было всего лишь семеро на всё древо и их слово, являлось практически законом. И сейчас старик мог сильно подпортить его игру и поломать все планы по закреплению на этом этаже. И какого дятла его принесло сюда?!

— Конечно Говорящий, — слегка поклонился жрец. — Вашему слову здесь всегда рады.

— Как я понимаю, эти глупыши заработали себе смертный приговор. Но они дети, а как сказал первый пророк — «Да не воздастся им, ибо молоко на их губах не обсохло». Значит мы простить должны их? Нет — так я считаю. Но что же тогда делать? Оставить без наказания? Так другие посмотрят и решат, что правила не для них писаны. Но как наказать? Розгами по заднице, как малышей неразумных? Но разум вижу я в их глазах и понимание.

— Изгнание, — прошептал кто-то из толпы, возможно даже родители детей и в тишине храма, все услышали этот шепот.

— Изгнание, — повторил Говорящий. — Вот как я считаю и похоже, что не один я.

— Но ведь это почти тоже самое что и смертный приговор! — выкрикнул отец детей.

— Нет, — покачал головой старик. — Шанс. Да. Именно шанс. Искупить и если будет на то воля Великого, вернутся они к нам и снова станут одними из нас. Конечно, мы не выгоним их голыми в проклятую пустыню, но дадим все чего они пожелают. И да смилостивится над ними наш Зеленый бог, хранящий нас от напастей и дарующий жизнь.

— Аминь, — громовым хором разнеслось в стенах храма.

Это был укол, и жрец поморщился. Старик завершил за него проповедь и вынес вердикт. Тонкий намек, на то, что игра жреца была раскушена и старику она явно не понравилась. Что ж, в следующий раз он будет действовать тоньше, а там глядишь и хрен старый помрет.

— Прощайтесь с родителями и ступайте за мной, — подошёл к семье жрец.

— Но как же, — мать в растерянности посмотрела на жреца, а потом на своих детей.

— Закон есть закон, — ответил ей глава семейства. — Наши дети его нарушили и им даровано право искупить сей грех!