Муссолини
Шрифт:
Муссолини был в ярости. Он счел, что Макдональд его одурачил: уговорил помедлить с признанием, а сам тут же объявил об аналогичных намерениях Британии. Макдональд принес свои извинения: Он говорил, что вышло недоразумение. Он думал, что они должны выпустить не совместное англо-итальянское заявление о признании СССР, а сделать одновременные объявления: Муссолини — в Италии, а он — в Лондоне.
Затем Макдональд сделал Муссолини другое предложение. Он объяснил, что король Георг V резко возражал против приема советского посла — представителя правительства, расстрелявшего его кузена, русского царя. Однако если советский посол прибудет в Лондон, король должен будет его принять. Вместо этого Макдональд предложил, чтобы Британия и Советский Союз были представлены
Муссолини был раздражен поведением британского премьер-министра. Он отказался идти ему навстречу и дажепригрозил опубликовать переписку с Макдональдом относительно признания СССР. Это вызвало в британском министерстве иностранных дел большую тревогу. Эта переписка ни в коем случае не должна была попасть в печать, так как раскрыла бы роль короля Георга V во всей этой истории. Муссолини согласился не публиковать переписку, но признал Советский Союз без всяких условий и дал согласие на обмен послами, а не поверенными в делах. Таким образом, в СССР должны были быть итальянский посол и британский поверенный в делах. Послом он назначил графа Алессандро Мандзони и приказал ему немедленно отправиться в Москву, чтобы наверняка стать там первым западным послом. Мандзони отбыл из Рима тем же вечером ночным поездом, не успев даже купить меховое пальто.
Теперь, когда Муссолини консолидировал силы внутри страны и прибавил к этому дипломатические успехи, никто не мог возражать ему. Палата депутатов проголосовала за новый избирательный закон. На всеобщих выборах б апреля 1924 года фашистам и правительственным кандидатам отдали голоса 66,3 % избирателей — некоторые из страха, но большинство из патриотического энтузиазма. В больших городах, где за ходом выборов наблюдали иностранные журналисты, оппозиционные партии еще могли действовать, но в отдаленных районах все были запуганы. Одного кандидата-социалиста убили, социалистические и коммунистические агитаторы рисковали жизнью, распространяя избирательную литературу. Избиратели шли к урнам по улицам, украшенным фашистскими флагами, а придя на избирательный участок, обнаруживали там фашистских наблюдателей.
Фашисты выиграли дополнительно 225 мест. В новой Палате у них было 260 депутатов. У поддерживающих их партий набралось 116 мест. Таким образом, правительство Муссолини получило в Палате 376 мест из 535. Доля социалистов упала с 25,7 % в 1921 году до 10,1 %, хотя коммунисты увеличили свою долю с 3,5 % до 5,8 %. Социалисты и коммунисты совокупно потеряли 72 из своих 138 мест. Доля пополари упала с 21,2 % в 1921 году до 9,1 %, а количество их мест в Палате — со 107 до 40. Ватикан не стал им помогать: священникам было приказано не участвовать в выборах.
На Сицилии бывший премьер-министр Орландо всегда имел крепкие связи с мафией, тем не менее несколько его кандидатов были отвергнуты. Однако некоторые ветви мафии раскололись и образовали «Молодую мафию», поддерживавшую фашистских кандидатов. Они понимали, что теперь имеют дело с такой партией и таким партийным вождем, который будет биться с мафией ее же оружием и, несомненно, победит.
Глава 18
МАТТЕОТТИ
На открытии вновь избранного парламента 30 мая 1924 года депутат-социалист Маттеотти в своем выступлении резко критиковал проведение всеобщих выборов. Его мощный голос не могли заглушить возмущенные вопли фашистских депутатов. Он перечислял примеры насилия и запугивания, которые использовали фашисты по всей стране. Маттеотти утверждал, что менее ста из пятисот кандидатов-социалистов имели возможность свободно передвигаться по своим избирательным округам, а некоторые из них боялись ночевать дома. Он требовал аннулирования результатов выборов и заявил, что депутаты-социалисты могут покинуть Палату в знак протеста. Подобная тактика имела в Италии давнюю традицию.
Маттеотти открыто говорил то, что многие итальянцы произносили шепотом: что запугивание, избиения и убийства совершались по заданиям группы фашистских руководителей, близких Муссолини. В народе их прозвали «ЧК» по аналогии с названием подобной организации в России.
Маттеотти ожидал, что его тоже убьют, как других социалистов, ставших жертвами фашистских сквадристов и ЧК. «Вы можете убить меня, — сказал он, — но вам никогда не убить моих идей… Мои идеи не умрут… Мои дети будут гордиться своим отцом… Рабочие отдадут почести моему праху… Да здравствует социализм!»
Его речь разъярила фашистских депутатов. Джунта, три года назад возглавивший группу фашистов, вытолкавших из парламента дезертира Мизиано, кричал, что Маттеотти сам бандит. В течение нескольких следующих дней вся фашистская пресса яростно поносила Маттеотти. Писали, что он смутьян, оболгавший фашистов, что его отказ принять результаты выборов и угроза удалиться на Авентинский холм подрывают конституцию, законность и порядок. 1 июня Муссолини писал в «Иль пополо д'Италия», что Маттеотти заслуживает худшей судьбы, чем просто быть названным бандитом. Чезаре Росси, член ближайшего окружения Муссолини, в разговорах с друзьями угрожал Маттеотти.
Однако 7 июня в Палате депутатов Муссолини произнес примирительную речь, полную сожалений о политических ссорах и призывов к национальному примирению. В тот же день лондонский журнал «Стэйтист» («Статистик») опубликовал статью Маттеотти, в которой тот писал, что владеет доказательствами того, как высшие правительственные чиновники Италии и Банк Италии брали взятки от американской компании «Синклер эксплорэйшн компани» за предоставление ей прав на поиски нефти в Эмилии и на Сицилии.
Во вторник, 10 июня, в 4.30 дня, когда Маттеотти вышел из своего дома в центре Рима и направился в Палату депутатов, пять человек, поджидавших его в автомобиле у подъезда, набросились на него и затащили в свою машину. Он был мужчиной высоким и мощным, так что оказал им отчаянное сопротивление, но им все же удалось затолкать его в автомобиль, который тут же умчался на бешеной скорости. Привратница дома, где жил Маттеотти, заметила эту машину еще раньше, когда та кружила вокруг дома. Она заподозриланеладное и записала номер автомобиля, но сидевшие в нем вышли и пригрозили ей.
На следующее утро, так как Маттеотти не вернулся домой, его жена заявила в полицию о похищении мужа. Привратница передала полиции номер машины, которая его увезла. Но полиция не стала ничего предпринимать. Когда семейный адвокат Маттеотти спросил их, что они предприняли по розыску и кто владелец автомобиля, они смутились и поначалу не хотели отвечать. Однако когда адвокат пригрозил сообщить в прессу о бездействии полиции, они признались, что машина принадлежит Филиппо Филиппелли, редактору фашистской газеты «Корриере италиано». Машина была найдена на одной из улиц Рима. Внутри и снаружи на ней были пятна крови.
12 июня об этом деле был запрос в Палате депутатов, и Муссолини попросили дать разъяснение. Он заявил, что полиция под руководством генерала Де Боно ведет энергичное расследование, пытаясь отыскать Маттеотти, но правительство понятия не имеет, где он может находиться. На эти слова депутат-республиканец прокричал, что все это доказывает соучастие Муссолини в убийстве политического противника. Депутаты — социалисты и коммунисты обвинили Муссолини и фашистов в том, что они убили Маттеотти. Муссолини был очень взволнован. В конце дебатов социалисты объявили, что их депутаты не будут участвовать в дальнейшей работе Палаты в знак протеста против убийства Маттеотти. 27 июня они покинули Палату. На политическом жаргоне тех дней это называлось «удалиться на Авентинский холм», поэтому их стали звать «авентинцами».