Муссолини
Шрифт:
Гитлер в своей речи коротко похвалил итальянских фашистов за их новую антисемитскую политику, сказав, что Италия по-своему, без чьих-либо советов, решая собственные внутренние проблемы, предприняла необходимые шаги, чтобы справиться с еврейской угрозой.
Гитлер пригрозил начать войну в Европе, если ему не отдадут Судетскую область. Чемберлен был очень этим напуган и предложил Гитлеру встретиться и обсудить сложившуюся ситуацию. 15 сентября в загородной резиденции Гитлера, Берхтесгадене, в Баварии, состоялась их встреча. Чемберлен сообщил Гитлеру, что, если тот воздержится от вторжения в Чехословакию, Британия убедит Бенеша передать Германии Судетскую область.
Муссолини в течение всего этого кризиса сохранял полное спокойствие. Он дал указания Чиано разъяснить Драммонду (унаследовавшему
Муссолини совершил поездку по Северо-Восточной Италии. Пока Европа, затаив дыхание, ждала, разразится война или нет, государственные деятели и журналисты всех стран гадали, что скажет Муссолини в речи, которую он собирался произнести в Триесте 18 сентября. Его речь укрепила страхи Лондона и Парижа. Он подтвердил единство и крепость оси Рим-Берлин. Его комментарии к визиту Чемберлена в Берхтесгаден резко отличались от оценок частного разговора с Чиано. Он поздравил Чемберлена с его инициативой и сказал, что, несмотря на московскую пропаганду, он доказал: народы Европы хотят мира. Далее Муссолини высказался по поводу расовых законов против евреев: они являются логическим следствием идей о расе, которой отныне, после создания империи, стали итальянцы. В течение 16 лет после прихода к власти фашизма евреи во всем мире были антифашистами, но все это время фашистская Италия не предпринимала против евреев никаких шагов. Она проявляла терпение, однако теперь пришла пора нанести по евреям ответный удар.
После этого Муссолини побывал на границе с Югославией и обменялся салютами и приветствиями с командиром югославского гарнизона. Затем, 21 сентября, он выступил на митинге в Тревизо. Там он заявил, что так называемой Чехословакии следовало бы называться «Чехо-германо-польско-мадьяро-словакия». Это многоязычное государство не может существовать в своей нынешней форме.
В 2 часа ночи 19 сентября британский и французский министры в Праге отправились к Бенешу и объявили ему, что не позволят Гитлеру уничтожить Чехословакию, если Бенеш не согласится на немедленную передачу Судетской области. Но, если он на это пойдет, Британия и Франция дают Чехословакии гарантии против дальнейшей немецкой агрессии. Бенеш сдался и сообщил им, что «под давлением Британии и Франции чехословацкое правительство с прискорбием принимает франко-британские предложения».
22 сентября Чемберлен снова вылетел в Германию и встретился с Гитлером в Бад-Годесберге, расположенном в Рейнской области, сообщив ему, что Бенеш согласился отдать Судеты. Но Гитлер был недоволен. Он не верил, что Бенеш сдержит обещание, и заявил, что, если не будут приняты все его требования, через шесть дней он отдаст приказ немецкой армии оккупировать Судетскую область «в два часа дня 28 сентября». Чемберлен вернулся в Лондон, убежденный, что это означает начало войны, и приказал организовать меры защиты от воздушных налетов. В лондонском Гайд-парке были вырыты бомбоубежища, по всему Лондону в качестве защиты от самолетов были размещены воздушные шары. В Британии и Франции, а также во всей Европе царил страх, что в два часа пополудни 28 сентября начнется Вторая мировая война, которая приведет к гибели цивилизации.
24 сентября Муссолини объявил на митинге в Падуе, что главнокомандующий чехословацкой армией настроен слишком дружелюбно к Москве и что Германия в этом кризисе проявляет необычайную сдержанность. В этом месте речи аудитория разразилась криками: «Гитлер! Гитлер!» — а когда Муссолини сообщил, что Гитлер дал чехам б дней отсрочки до введения немецких войск, раздались вопли: «Слишком много!» «Было бы глупо и преступно, — продолжал Муссолини, — дать погибнуть миллионам европейцев,
В 10 утра 28 сентября, за 4 часа до начала войны, лорд Перт посетил Чиано и передал ему письмо от Чемберлена к Муссолини, в котором тот умолял дуче попытаться убедить Гитлера отложить вторжение в Судетскую область по меньшей мере на 24 часа, чтобы дать государственным деятелям время спасти мир от войны. Чиано ответил, что сразу передаст письмо Муссолини, поскольку вопрос о войне и мире предполагается решить в течение нескольких часов, а не дней. Муссолини тут же передал по телефону указания Бернардо Аттолико, итальянскому послу в Берлине, немедленно отправиться к Гитлеру и попросить его отложить вторжение на 24 часа. В 3 часа дня Аттолико телефонировал Муссолини, что Гитлер согласился и пригласил Чемберлена, Даладье и Муссолини встретиться с ним на следующий день, 29 сентября, в Мюнхене. Известие об этом поступило в Лондон, когда Чемберлен выступал в Палате общин, и он сразу же доложил членам парламента, что принял это приглашение. Сообщение было встречено овацией. Чиано известил Перта, что Гитлер согласился на отсрочку ввода войск и встречу в Мюнхене только потому, что его попросил об этом Муссолини и что в случае войны Италия будет союзницей Германии.
Муссолини и Чиано сели на ночной поезд до Мюнхена. Они встретились с Гитлером в Куфштайне и далее поехали в Мюнхен на его поезде. Чемберлен и Даладье прилетели туда из Лондона и Парижа и приземлились в мюнхенском аэропорту днем 28 сентября. Совещание состоялось через полчаса. Присутствовало 10 человек. Германия была представлена Гитлером, министром иностранных дел фон Риббентропом и постоянным главой немецкого секретариата иностранных дел Эрнстом Вайсзекером. Британию представляли Чемберлен и сэр Хорэс Вильсон, государственный чиновник, которого Чемберлен использовал в качестве личного посланца в международных дипломатических переговорах, хоть он и не был приписан к министерству иностранных дел. От Франции был Даладье и еще один профессиональный дипломат, от Италии — Муссолини и Чиано. Кроме того, присутствовал переводчик Гитлера доктор Пауль Шмидт, так как только Муссолини говорил на четырех языках.
В 3 часа дня они сделали перерыв на обед, который провели каждый в своем отеле, а в 4.30 возобновили дискуссию, сделав позднее еще один короткий перерыв. Они пришли к соглашению, что принудят Чехословакию передать Судетскую область Германии, что чехи начнут эвакуацию с территории в течение двух дней с 1 октября и закончат ее к 10 октября. Чехословакия будет отвечать за то, чтобы не было нанесено ущерба и повреждений никакой собственности и сооружениям, а Британия, Франция и Италия гарантируют, что Чехословакия примет все условия настоящего соглашения. Дискуссии велись только по частным вопросам: какие деревни в какие дни будут эвакуированы и оккупированы.
Текст соглашения был подготовлен Муссолини и Чиано и после обсуждения подписан незадолго до двух часов ночи. Чемберлен и Даладье затем встретились с чешским представителем доктором Мастным, который не был допущен на конференцию и ждал решения судьбы своей страны в отеле, где жил Чемберлен. Чемберлен и Даладье сообщили ему о принятых решениях в 2.15 ночи.
На следующее утро Гитлер, Чемберлен и Муссолини провели перед отъездом домой неофициальные переговоры. Гитлер и Чемберлен подписали заявление, в котором утверждалось, что Германия и Британия никогда больше не станут воевать друг с другом. Чемберлен переговорил с Муссолини об улучшении англо-итальянских отношений и выразил ему глубокую благодарность за роль, которую тот сыграл в созыве конференции и сохранении мира в Европе. У Риббентропа также состоялся личный разговор с Муссолини. Он уговаривал дуче подписать военный Пакт трех держав с Германией и Японией. Однако Муссолини держался уклончиво, так как не хотел связывать себя.