«Мустанг» против «Коломбины», или Провинциальная мафийка
Шрифт:
Макс опять разонравился Ничкову. Наглый тип. Вот и кружку у женщины захамил, и малознакомого человека называет Вовкой. Еще поить их за свои кровные. Владимир Павлович помотал головой, надвинул глубже шапку-боярку и решительно потопал вниз.
– Эй, ты! Не хошь пить, не надо. Ты нам дай четвертак, слышишь? Взаймы. Я отдам, сука буду. Скажи адрес, завтра принесу, не боись. Чо, не веришь? Да чтоб я из-за четвертной марался, совесть терял!
Про совесть Максову услыша, Владимир Павлович приостановился, оглядел его мятую куртку, сальные сосульки волос, детскую кружечку в руке – заяц с морковкой. Еще раз мотнул головой. Оставалось пяток ступенек,
– Жлоб, мать твою…
Он не кричал, инстинктивно понимая, что будет хуже. Наглая рука залезла в карман – не протестовал: жизнь дороже. Ткнули еще раз в бок, сорвали с руки часы – лежал, притворяясь потерявшим сознание. Хлопнула дверь. Владимир Павлович еще полежал для верности. Ни звука. Тогда он со стоном сел на бетонную ступеньку. Тело ныло еще надсаднее, чем там, в вытрезвителе. Из подъездной двери тянуло сквозняком. Поискал шапку – нету, утащили. Полез в карман – и застонал от боли, обиды, от жалости к себе: Макс выгреб деньги, сколько ухватила его грязная пятерня, от получки и халтурки осталось – сколько? Четыре десятки, пятерка, рубли… Алкоголики, мерзавцы, подонки!
Вечером другого дня, все перетерпев и как следует осердившись, Владимир Павлович поехал в милицию. Трехэтажное здание райотдела пробудило нехорошие воспоминания. Вон они, ступеньки вниз, в подвальное помещение… Но было жалко денег, шапки-боярки из ондатры. Ничков все-таки спустился в дежурку нытрезвителя.
На месте вчерашнего лейтенанта сидел пожилой старшина. Владимир Павлович, заикаясь и путаясь, рассказал ему, что вчера по нелепой случайности его забрали, водворили…
– Сегодня-то зачем пришел? Понравилось у нас?
Тоже, юморист казарменный… Но Ничков униженно хохотнул, сразу на себя за это озлившись. И продолжил уже несколько грубовато: мол, милиции лучше бы грабителей отлавливать, чем хватать почти трезвых…
– Да в чем, собственно, дело? – насупился старшина.
Ничков рассказал, опустив подробности о распитии бутылки, но подчеркнув циничность грабежа. И попросил адреса тех двоих отбросов общества, с кем пришлось вчера делить казенный кров.
– Тут тебе не адресное бюро, – отрезал старшина. – И ни каких справок частным лицам мы не даем. Ограбили, так пиши заявление, как положено.
– Да-да, конечно. Я напишу и принесу.
Владимир Павлович нахлобучил старую ушанку, носимую теперь взамен утраченной ондатровой боярки, и торопливб удалился. Писать заявление он не собирался: все равно, судя по аппетитам Макса на выпивку, денег не вернуть, только затаскают повестками в милицию. Надо же! Какая невезучая жизнь!
2
В кабинет заглянул Костя Калитин.
– Здравствуй, Миша. Говорят, ты меня искал?
– Ага. Заходи, садись, – поднялся ему навстречу Мельников.
Калитин сел, поправил очки, обратил к товарищу продолговатое высоколобое лицо:
– Что вам угодно, коллега, как сказал продавец продмага продавцу промтоварного магазина.
– Ну, ты изъясняешься прямо в стиле Ильфа и Петрова. Вот что значит работать в ОБХСС, общаться с интеллигентным жульем. А мы, чернорабочие угрозыска, от грабителей да путан слышим один мат.
– Завидуешь? Так и быть, пиши заявление о переводе к нам, замолвлю словечко по знакомству. Только ведь скоро обратно запросишься. Посидишь месяц над липовыми счетами, бестоварными накладными, в которых сам черт с высшим экономическим образованием не разберется, да и возопишь: где мои простые и понятные грабители да путаны! Лучше говори, зачем искал.
– Скажу. Мы тоже умеем изъясняться красиво, в стиле римских ораторов. Например: доколе, Калитин, будут злоупотреблять нашим терпением барыги-бомбежники?
Калитин сразу поскучнел.
– Вон ты о чем. Доколе? А дотоле, пока им бомбежка выгодна. Или покуда не примет правительство действенный против них закон.
– Костик, насчет действенных законов и я не прочь поплакать тебе в жилетку, да что толку? Ныне существующие законы и те бездействуют во имя гуманности, а ты жаждешь новых – зачем?
– Никак не могу привыкнуть к упрекам в бездействии.
– И не привыкай. Без нас с тобой многие держат шаткость законов за ширму для собственного ленивого житья. И вообще, не надо заводиться, Костя, эмоции для нас излишняя роскошь.
У капитана Калитина выдержки хватало и на затяжные беседы с матерыми аферистами, и на оголтелое вранье дешевых ловчил. Но изредка он позволял себе излить скопившуюся на душе горечь другу Мише Мельникову.
– Эти водочные дельцы – как комары, всюду вьются, а к задержанию не даются. Но когда и задержим, так меры принимаются символические. Они же наглеют безнаказанно, потому что штраф в сотню рублей им что слону дробинка, за одну ночь наверстают. Но и этот штраф судьи назначают редко. Помнишь, рассказывал тебе про бомбежника матерого Яликова Дениса? Кличка у него пикантная – Денька Уксус. Было дело, всучил алкашу на опохмелку вместо водки бутылку уксуса, двадцать рублей содрал. Так вот, в феврале мы его взяли с поличным. Полмесяца выслеживали. Нашли и того клиента, что уксуса хлебнул за двадцатку. Передали дело в суд. Один потерпевший, который за уксус осердился, подтвердил спекуляцию и обман, остальные двое от собственных первоначальных показаний отреклись на суде, наши фотоснимки судья посчитал нечеткими и недоказательными. В результате за одноразовую попытку обмана – десятка штрафа. Деня Уксус хохотал над обэхээсниками…
– А если подтверждается свидетелями систематическая спекуляция?
– Хрен редьки не слаще. Есть такой Садриддинов, водитель райпищеторговского «газика», так мы, наученные опытом, вменили ему в вину шесть эпизодов. Тот же, между прочим, судья разбирал дело. И виноватыми у него получились мы, обэхээсники: знали-де, а не пресекли своевременно, тем самым способствовали спекуляции. А сколько времени и сил тратим, гоняясь за их «Волгами» и «Жигулями»! Честное слово, лучше раскапывать хищения в особо крупных размерах, с ними тоже много мороки, зато возвращаем в казну нахапанное и сам хапун несет заслуженное наказание, что для нестойких наших сограждан тоже профилактика.
– Однако ловить водочных барыг надо, от них много уголовщины заводится. В прошлом месяце четыре ночные драки, одно тяжкое телесное повреждение, не считая легких, два грабежа.
– А если ближе к делу? – Калитин снял очки, протер их носовым платком, близоруко моргая карими глазами.
– А дело такое. – Мельников вкратце пересказал ему историю незадачливого механика Ничкова.
– Ничего, полезно для перевоспитания пьяниц, – невесело улыбнулся Калитин. – Будет знать, что глупость – дорогое удовольствие… Бомбежник кто: таксист, частник? Номер машины ограбленный не запомнил? Конечно, ему не до этого было.