Мутант-59
Шрифт:
Девица в пластиковом плаще немного успокоилась; стюардесса беседовала с ней, прилагая все усилия, чтобы она не поднялась с места и не пошла умываться.
Из динамиков донесся голос командира:
— Говорит командир экипажа Говард. Вследствие небольшой неисправности в электропроводке мы немного не долетим до нью-йоркского аэропорта Кеннеди. Посадка будет произведена на одном из аэродромов южнее Бостона. Вследствие… вследствие неисправности должен просить вас оставаться на своих местах и не расстегивать ремней. Прошу извинить за небольшое неудобство.
Говард отключил микрофон.
— Но ведь перед посадкой придется сказать им правду, — заметил Креймер.
— Безусловно, но если я скажу ее сразу, поднимется паника. Лучше уж по частям… — Говард обернулся ко второму пилоту: — Есть успехи?
— Да, они уже вызывают Тейор.
— Хорошо. — И снова к Креймеру: — А теперь, доктор…
Дверь позади них внезапно открылась и тут же захлопнулась. Послышалась какая-то возня. Когда дверь распахнулась снова, в ней показался пассажир из салона первого класса с лицом, измазанным рыжими полосами. Глаза его метали молнии.
— Где командир? — заорал он. — Что происходит на вашей чертовой посудине?..
Он ринулся вперед. Но Бенни, бортинженер, стремительно повернулся в кресле и схватил незваного гостя в охапку прежде, чем он успел коснуться Говарда.
— А ну, давайте назад, на место!
— Послушайте, я владелец акций вашей паршивой компании. Я знаю ваших директоров. И даю вам гарантию, что я…
Бортинженер, вскочив на ноги, навис над пришельцем, с грохотом прижав его к двери. Все тревоги Бенни нашли выход в этом акте насилия.
— Молчи и слушай! — крикнул Бенни. — Самолет в опасности, а ты, явившись сюда, увеличиваешь эту опасность. Ты слышал приказ командира? Возвращайся в салон, сядь, привяжись и молчи! И если ты еще раз попадешься мне на глаза, я вобью тебе голову в живот, понял?..
Пассажир сверкал глазами, но молчал, и на лице его отражалась борьба между гневом и страхом.
— А ну, выметайся отсюда!
Гнева как не бывало: теперь акционера била дрожь. Наконец, он в полном изнеможении прислонился к двери, и у него от ужаса отвисла челюсть.
— Что вы делаете? — Он вытирал лицо, размазывая рыжие пятна по щекам. — Что… что происходит? Я хочу знать — мы… мы разобьемся?
Бортинженер, не отвечая, вытянул руку и отворил дверь у него за спиной. Потом отвел своего недавнего противника на место и собственноручно застегнул ему ремень.
Теперь во власти бактерий был уже почти весь самолет. В сотнях различных точек отделочные пластиковые пленки, багажные полки, материал под ногами беззвучно преображались — вспучивались, приобретали влажный блеск и в конце концов покрывались пузырьками зловонной пены. Вентиляционная панель над головой одного из пассажиров медленно прогнулась и провисла до его затылка, словно протянула к нему послушную конечность.
Голос командира, звучащий по системе внутренней связи, был теперь неузнаваем. Привычная учтивость
— Происходящее сейчас на борту непосредственной опасности для жизни не представляет. Разрушению подвергаются лишь пластмассовые детали самолета. Как я уже сообщил, мы приземлимся на одном из аэродромов близ Бостона, и вплоть до посадки вставать со своих мест категорически запрещается. Вы не должны ходить по самолету — это особенно важно: иначе вы будете переносить инфекцию на все новые и новые детали и предметы и неизбежно поставите под угрозу благополучное завершение полета.
Старший стюард попытался задержать человека, потерявшего голову от страха и выскочившего в проход. Поскользнувшись, они вместе рухнули на мокрый блестящий пол, разукрасив свою одежду цветными кляксами.
Женщина с сумочкой сидела, объятая ужасом; клокочущая шапка черной пены вырастала у нее прямо из-под ног.
Стюардессы стайкой пятились прочь из кухонного отсека, не отрывая глаз от происходящих там жутких перемен. Груды подносов оплывали, чашки лежали в лужах пенящейся слизи, а аккуратные пакетики с ножами и вилками срастались вместе, принимая безумные, сверхъестественные очертания.
Смрадная пена с десятков пораженных участков ручейками сбегала в главный проход. Некогда расфранченная девица еле ворочалась в пухлом облаке, которое еще недавно было ее плащом.
Большинство пассажиров хранили гробовое молчание, кто-то молился, кто-то плакал. Стюарду поминутно приходилось усаживать обратно тех, кто порывался встать. Воздух становился все тяжелее — возрастала концентрация газа…
В пилотской кабине также никто не произносил ни слова. Креймер сгорбился в своем кресле. Говард вел самолет, а оба других пилота вместе с бортинженером сосредоточенно наблюдали за приборами.
Конец наступил быстро. Над головами, за потолочной панелью, соприкоснулись два обнаженных проводника, и газовая смесь, порожденная мутантом-59, воспламенилась и взорвалась.
Далеко внизу, во льдах восточное острова Нантукит, капитан маленькой рыболовной шхуны услышал где-то над собой гул и слабый грохот взрыва. Взглянув вверх, он увидел лишь вереницу огненных точек, перечеркнувшую ночное небо.
И вызвал по радио береговую охрану.
17
Анна пришла в себя в отдельной палате больницы святого Томаса. Около изголовья терпеливо сидел Бьюкен — несмотря на все уговоры врачей и сестер, он упорно отказывался сдвинуться с места.
Только что стало известно о гибели Креймера, и Бьюкен хотел сообщить ей печальную новость сам и раньше, чем она услышит об этом по радио. Джеррард все еще спал в другом крыле больницы и, конечно, ни о чем не догадывался.
Увидев Бьюкена, Анна протянула ему руку. В этом худом шотландце с его застегнутым на все пуговицы твидовым костюмом и копной седых волос на голове было что-то солидное и надежное.