Муза и чудовище
Шрифт:
Оказалось, что не порядок убивает вдохновение, а попытки навести его в безнадежно запущенном помещении! Философ заметил, что подметание пустого двора может быть медитативным занятием. Человек наконец отрывается от работы, начинает делать что–то несложное и при этом полезное и созидательное, спокойно раздумывая о делах, но где взять этот пустой двор, если все вокруг вечно завалено горами стройматериалов? Работа в захламленном помещении со временем повергает человека в тоску. Все больше нужных вещей пропадает без вести, на поиски начинает уходить много времени. Имея некоторые полезные и нужные материалы, люди их не трогают, потому что они погребены под стопками и кучами чего–то другого, чтобы добраться до них, нужно пробираться сквозь джунгли и перекладывать с места на место бесчисленные предметы либо тянуть желанную вещь за угол, рискуя
Я услышала от дизайнеров и иллюстраторов невероятные истории о стратегичесних планах, связанных исключительно с огибанием рифов из мусора в собственном кабинете. Определенные этапы работы откладываются на более поздний срок, потому что раньше невозможно откопать что–то нужное для работы.
—У меня есть открытки, нужные для работы, но я не могу их достать – они зарыты где–то на этом столе, – рассказывал однажды автор большого проекта. – Поэтому я должен сначала закрасить все лежащие сверху картонки, потом я смогу выбросить бумажки, нужные для прокладывания между слоями картона во время высыхания. Когда все высохнет. я смогу приклеить вырезки из журналов и газет, лежащие на столе следующим слоем, и тогда всплывут открытки».
Описанный процесс занял несколько месяцев. Каким образом открытки попали на нижний слой этого стола, вспомнить было трудно. следующими этапами работы стол оброс неожиданно и быстро. В результате проект стал неактуальным, когда открытки наконец стали доступными. Все попытки извлечь подобные залежи на поверхность раньше времени тоже приводят к увеличению беспорядка.
Если подсчитать время, затраченное на борьбу со всем этим кошмаром, легко наберется несколько часов в день, но никто в это не верит.
Когда я работала в большой компьютерной фирме, мне довелось стать свидетельницей интересного спонтанного эксперимента: в комнате, где работал десяток дизайнеров, установили камеры наблюдения. Однажды вечером в фирме произошла кража, и мы начали пересматривать видеозаписи, чтобы узнать, кто когда покинул помещение. Мы прокручивали фильм в ускоренном режиме и наблюдали, как дизайнеры один за другим уходили домой. Наконец в помещении осталось несколько человек, задержавшихся на работе допоздна. Глядя на экран, мы начали задаваться вопросом: «Что они делают?».
Дизайнеры по очереди вставали и начинали ходить по комнате. Сейчас он соберется и уйдет, – говорили мы, но никто не уходил. Покрутившись некоторое время возле полок и горок из бумаг и книг, ребята садились на место. Снова погружались в компьютер. Через некоторое время растерянно осматривались, снова подходили к полкам, что–то доставали, выкладывали, перебирали, складывали обратно, садились на место. Они что–то искали!
На следующий день мы обсудили фильм с главными героями. Они признались, что для работы им постоянно было нужно что–то, чего найти так и не удалось. Мы просмотрели видеозапись снова и подсчитали, сколько времени ребята проходили по комнате в безнадежных поисках. У нас получилось 50 минут из пяти рабочих часов, почти пятая часть рабочего дня! Если бы поиски принесли плоды, этого времени было бы не жаль, но ведь практически ничего не нашлось! Осталось вообразить, как выглядел бы тот же кабинет, если бы каждый из сотрудников один раз в те же пять часов посвящал десять минут наведению порядка. Без сомнения, через месяц в нем находилось бы все, причем за секунду!
К сожалению, все это касается не только вещей. Если не пытаться навести порядок в делах и заданиях, через некоторое время полдня начинает уходить на перекладывание заданий. Одни забываются и всплывают только в последнюю минуту, другие бесконечно откладываются, хотя давно потеряли актуальность. Планов, которые нельзя терять из виду, становится слишком много, и они сливаются в бессмысленную массу.
Очередной эксперимент показал, что люди помнят одновременно не более пяти дел. У меня часто не получается даже это: если я стараюсь удержать в голове список из пяти пунктов, я их постоянно перебираю и все время обнаруживаю, что не могу вспомнить один из них. Например, это происходит всегда, если я отправляюсь в магазин без списка, думая, что ради пяти продуктов его не стоит писать. На самом деле все это никому не нужно. Перекладывание ворохов бумаг – такая же пустая трата времени, как раздумья о перечне покупок. Помучившись несколько раз, мы кладём блокнот возле холодильника и начинаем записывать, что нужно купить в магазине. Когда же речь заходит о списке дел, в котором проставляются галочки по мере выполнения заданий, художники бунтуют. Они видят в этом притеснение, покушение на свободу выбора и – снова – опасность для вдохновения. Совсем забывая, что порядок в делах нужен не для того, чтобы как раб выполнять все пункты списка подряд в минимально благоприятных условиях, а для того, чтобы больше о них не думать. Ведь верно говорят, что записанное на бумаге можно выбросить из головы. Стратегический план можно изменять по мере выполнения; главное, чтобы он был.
Подумав обо всем, я пришла к выводу, что хаос не содержит в себе ничего удобного и вдохновительного и не имеет никакого отношения к свободе. Поиски потерянных вещей в горах хлама занимают слишком много времени. Не сделанные вовремя дела превращаются из рутинных в срочные, мелкие проблемы перерастают в крупные. Все это снижает продуктивность и занимает время. К тому же беспорядок и спешка нагоняют на человека тоску и отчаяние. Выполнение срочных дел в последнюю минуту связано с большим стрессом. Уставший, измотанный проблемами человек вообще ничего творческого сделать не может, чтобы наведение порядка не занимало слишком много сил и времени, существуют приемы, о которых я напишу подробнее в следующих главах, но сначала я хотела бы вернуться к мифам и легендам о том, что якобы мешает творческому процессу.
Глава 3. Во всем виноват сон?
Каждый раз, когда кто–нибудь вспоминает о техниках лишения человека сна, у творческих личностей загораются глаза. Более всего будоражит воображение финал: известно, что большинство из попробовавших сократить время сна до четырех часов в сутки бросили эксперимент через один–два года, потому что им стало нечего делать в освободившиеся часы. Человек, бодрствующий в неурочное время, должен быть занят. Приступая к экспериментам со сном, многие преследуют довольно скромные цели: закончить наконец ремонт в квартире, заняться зарядкой по утрам. Однако после двух лет ежедневных попыток провести с пользой лишние пять–шесть часов все шкафчики и краны в доме починены, самоучитель английского языка прочитан, а многострадальный ремонт доведен до конца.
Возникает вопрос, что делать дальше. И большинство экспериментаторов спокойно укладывается спать, оставив себе из часов, отвоеванных у сна, только лишние 15 минут на зарядку. Человек творческой профессии, разумеется, не такой! Ему всегда мало времени, потому что планов и великих идей у него миллион. Казалось бы – научиться не спать, и все будет хорошо! При этом никто не думает о том, что сокращение фазы сна – дело тонкое и опасное.
Чтобы регулярно высыпаться за три–четыре часа в сутки, нужно быть очень дисциплинированным и выполнять множество правил! Любое отступление может привести к нарушениям сна или серьезным психическим расстройствам, но главное – в абсолютном большинстве случаев в этом нет никакой необходимости!
Один из самых заметных следов, который оставила в моей жизни болезнь, – большая потребность в сне. Даже в хорошие времена, когда мое самочувствие заметно улучшается, я сплю по восемь–десять часов в сутки! Это не мешает мне успевать выполнять все запланированные дела. У меня бывают очень непродуктивные дни, когда я обнаруживаю, что проснулась пять часов назад, но еще ничего полезного не сделала. И, естественно, сон тут ни при чем! Скорее наоборот: чаще всего такое происходит: если я не выспалась «реабилитировать» сон очень просто: достаточно записать все, что сделано за день, с указанием потраченного времени. Как лучше всего вести хронометраж, подробно описано в пятой главе. Забегая вперед, скажу только, что при первой попытке большинство экспериментаторов получает плачевный результат! Если из всех часов, проведенных в состоянии бодрствования, вычесть охваченные в записях, останется время, потраченное неизвестно на что. Чаще всего в первый раз неохваченными остаются от четырех до восьми часов в сутки (или даже больше). Испугавшись, все начинают искать «утечки»– и находят их – записав время, проведенное в транспорте по дороге на работу и домой, в ванной комнате утром и вечером, но даже нахождение этих очевидных вещей не заполняет пробелы полностью. В среднем после всех подсчетов остается четыре–шесть «пропавших» часов в сутки. Найти эти часы и потратить их на осмысленные действия гораздо проще и безопаснее, чем отвоевывать их у сна.