Муж беспорочный
Шрифт:
Участники драки со стороны Кочетовых собрали остальных мужчин своего рода и напали на Петуховых, нанеся указанному Петухову увечье, от которого тот скончался; как впоследствии утверждали, намерения к убийству они не имели. В этом побоище был убит и пес, пытавшийся защитить своего хозяина, и перекусавший нескольких Кочетовых.
Вот так между двумя родами возникла кровная вражда. Мужчины вооружались, перевязывали раны и искали сторонников, вплоть до того, что в обоих родах начали спешно посвящать в мужи подростков, еще не достигших установленного обычаем возраста. Женщины распускали волосы и вопили, требуя кровавой мести. Даже убеленные сединами старцы немощной своей рукой потрясали посохом, как копьем, слабыми голосами призывая внуков своих не посрамить честь рода. Даже ласковые бабушки в безрогих киках, которым от роду положено мирить повздоривших и усовествлять драчунов, доставали из заветных ларцов целебные травы, но ни слова не произносили против творящегося безумия. Дева Обида уже расправляла лебединые крыла…
Обратиться к княжему правосудию никому не пришло и в голову. В Белозерск притекли люди из соседних родов, напуганные воинственными приготовлениями и опасавшиеся, как бы в горячке не досталось и им.
И вот первое. Князь Ростислав мог бы вызвать спорщиков к себе; собственно, покон так и требовал. Но время было дорого, с часа на час могла разразиться усобица, стоившая бы Белозерью нескольких десятков жизней. Поэтому Ростислав, взяв на всякий случай два десятка дружинников, помчал в ту весь. Далее произошло разбирательство, непременно вошедшее бы во все учебники юриспруденции, если бы они тогда существовали.
В течение двух дней Ростислав дотошно подсчитывал виры за нанесенный ущерб, начиная со смерти и увечий и заканчивая пощечинами, плевками, разорванным платьем и словесными оскорблениями, часть из которых возникла непосредственно по ходу суда. Дошло даже до эксгумации трупа несчастной псины и подсчета нерожденных щенков. Все заявленные виры Ростислав принял, не отвергнув никоторой. Затем взаимная задолженность была зачтена, после чего Кочетовы остались должны Петуховым ровно одну веверицу [56] .
56
Веверица (белая) — шкурка белки. Выступала в качестве денежной единицы.
Тогда князь обратился к Петуховым:
— Есть ли в вашем роду девки на выданье?
Девки были, но отозвалась только одна, видимо, больше всех желавшая выдаться. Затем князь обратился к Кочетовым:
— Пусть выйдет тот, от чьей руки пал погибший.
Тот молча вышел, поскольку вина его была установлена, и отпираться смысла не имело.
И князь объявил свой приговор:
— Поскольку род Петуховых лишился одного человека по вине рода Кочетовых, этот юноша женится на этой девушке и перейдет в род Петуховых, а одну веверицу даст ей в вено [57] .
57
Вено — выкуп за невесту, калым.
Девка ахнула. Коренастая, веснушчатая, она заалела и стала вдруг хороша. Замуж! За того, кто был ей по сердцу, и с кем она уже отчаялась быть вместе! Да не в чужой дом, а под крылом у батюшки с матушкой! Не находя слов, она несколько раз шумно выдохнула… и, подскочив в князю, чмокнула его прямо в рыжую бороду; уж куда достала. Ростислав с притворной строгостью погрозил ей пальцем:
— Но-но! Жениха целуй!
В этот же день справили обручение, а на следующий — поскольку Ростислав не желал уезжать до полного погашения ссоры — сыграли и свадьбу. И здесь — второе. Отрок Вадим, понятно, сопровождал своего наставника-князя. Отрокам при дружинах, в отличие от остальных их сверстников, разрешалось, с согласия наставника, присутствовать на «собраниях мужей», хотя и без права голоса (слово «отрок» и означает «не говорящий»), и, опять же по разрешению, на пиру сидеть среди взрослых. Ростислав разрешил, и Вадим веселился от души: плясал до упаду, перецеловал всех девок и чуть не набил морду одному парню из местных. После чего Некрас уволок его спать, сопровождая сие действо сентенциями вроде: «Брага детям не забава, а закуска — не еда», — и иными народными мудростями из раздела «Пьянство и вредные привычки».
На следующий день выехали в город. Вадим украдкой хватался за голову, мужественно делая вид, что ничего не происходит; Ростислав делал вид, что ничего не замечает. Когда подъехали к Светыне, солнце стояло уже низко. Встал вопрос, заночевать ли там, или продолжать путь и прибыть в город затемно. Конечно, ехать ночью по лесу не хотелось, однако терять полдня хотелось еще меньше, и Ростислав начал уже склоняться ко второму варианту. Но посмотрел на Вадима, который в седле качался, как лодья на Белом море… Князь и стремянный переглянулись, и Некрас выдал фразу, которая в переводе на современный язык прозвучала бы примерно так: «Познание особенностей взаимодействия собственного организма с алкоголем есть важный элемент процесса социализации личности». Ростислав усмехнулся. Вадим покраснел и уже не таясь схватился за висок. Ростислав махнул рукой в направлении села, где у хозяйственной Данюшки, конечно, припасен был и рассол, и малиновый квас.
И тут произошло третье, и главное. Еще не успели расседлать коней, как во двор наметом [58] влетела всадница, простоволосая, в распахнутой шубейке.
— Княже! Не милости прошу, но правосудия!
По щеке Миланы змеилась ссадина, под глазом наливался чернотой свежий синяк. Ростислав подхватил ее под руку, Данюшка скорее начала разматывать свой платок. Но Милана словно не осознавала своего соромного вида; она властно отстранила руку князя; она не заметила поданного платка; глаза ее полыхали черным пожаром.
58
галопом
— Я не останусь более в роду Сычевых! Княже, прошу тебя, своей властью разреши меня от брака!
— Да подожди ты, расскажи, что случилось? Муж поднял на тебя руку?
— Руку он поднимал не раз. Между нами давно уже не было ладу, а мать его и вовсе жизни мне не давала. А теперь свекровь обвинила меня в неверности, а он… вот что сотворил!
Разметавшиеся черные косы в беспорядке падали ей на плечи, но никто не посмел улыбнутся. Ростислав испытывал неловкость, но выговорил твердо и спокойно:
— Боярыня Милана, извини мой вопрос, но ответь на него правдиво. Это обвинение действительно ложно?
Милана ответила, прямо глядя князю в лицо:
— Да, княже.
— А кого называют твоим любовником?
— Тебя, княже.
Глава 8
Спор решается поединком.
Данюшка, наконец, закутала Милану в платок и увела в дом. И вовремя: ворота затрещали под тяжелыми ударами. Ростислав поспешно поднялся на высокое крыльцо: оттуда незваные гости были видны, как на ладони, но и сам он — отличная мишень.
Борислав Сычев, бесновавшийся сейчас за запертыми воротами, был здоровенный, похожий на медведя мужик, вполовину седой, но явно немереной силы. С десяток вооруженных мужчин, видимо, родовичей и слуг, толпились вокруг, размахивая рогатинами, горяча коней и крича на разные голоса.
— Эй, Сычев! — крикнул Ростислав с крыльца, враз перекрыв шум. — Что нужно тебе в моем доме?
— Верни мою жену, Ростислав! — прорычал Сычев. — Не злоупотребляй, Ростислав! — орал он, взвинчивая себя. — И на тебя управа найдется.