Муж легкого поведения
Шрифт:
— Понимаю, — согласилась я. У меня и самой частенько такое бывает. — Значит, если это был преступник, то, скорее всего, он был один. А больше никакого шума вы не слышали? Может, он вещи какие двигал по коридору? Сумки?
— Да вроде бы нет. Все было относительно тихо… Хотя он долго там возился…
— Где?
— Ну, в подъезде. Я бормотание того человека слышал в течение минут, наверное… — снова последовала легкая задумчивость и поигрывание мускулатурой, будто бы мозг у качка находился не в голове, а в мышцах, — десяти… Да, минут десять он бормотал.
«Долго, — подумала я. — И
Поняв, что от задумчивого спортсмена больше ничего не добьюсь, я поднялась с дивана и направилась к выходу.
— Спасибо вам за помощь, — поблагодарила я хозяина квартиры. — До свидания.
— Да не за что, — пожал мощными плечами тот и открыл передо мной дверь. — До свидания…
Я села в машину. Новости, которые только что стали известны мне, требовали осмысления.
Если верить соседу Марии Викентьевны, грабитель довольно долго возился на лестничной площадке. С чем он мог там возиться? Непонятно. Если бы у него были громадные сумки и тюки, тогда бы я поняла его замешательство в подъезде. Но в этом случае Ирена сообщила бы мне, что из квартиры пропало гораздо больше вещей. Да и человек с большими сумками наверняка бы привлек внимание каких-нибудь старушек во дворе, а особенно — сидящих у подъезда кумушек. А они-то как раз сказали мне, что не видели никого с большим багажом.
Получалось, что одно противоречило другому. Либо человек на площадке возился долго из-за сумок, но из подъезда с сумками никто не выходил. Либо у него не было сумок, поэтому на него не обратили внимания пенсионерки, но тогда чего же он так долго не мог уйти?
Все перепуталось у меня в голове. Я совсем перестала понимать, что же произошло в тот день. Либо сумки были, либо их не было…
Я вздохнула и посмотрела на бардачок, где лежали мои магические двенадцатигранники. Всегда, когда я стояла на перепутье или заходила в тупик, подобный этому, я обращалась за советом к моим верным друзьям — гадательным «косточкам». Только они могли наставить меня на верный путь и дать полезный совет.
Достав двенадцатигранники из бархатного мешочка, я сжала их в ладони. Задав мысленно вопрос, бросила на сиденье. Кости рассыпались в разные стороны, образовав следующую комбинацию: 7+20+27.
Я отлично помнила ее значение — «Все ваши друзья — истинные».
К чему бы сей ответ? При чем тут мои друзья? Я вообще-то спрашивала не об этом… Но мои верные помощники еще ни разу не ошибались, и уж тем более они не лгали мне, поэтому я задумалась, что же они хотели сказать мне сейчас…
Друзья… Друзья… Может, стоит обратиться к друзьям за советом или помощью? А кто у меня самый близкий и истинный друг? Ответ на вопрос возник в моей голове сам собой. Ну, конечно же, Киря! Кто же еще? Кто еще мой самый верный и преданный друг? После «косточек», конечно.
Кости советуют мне обратиться к нему? Но чем может помочь мне Володька? Ладно, чего раздумывать. Надо просто взять и поехать к Кирьянову. Может, у него там какие новости
Я развернула машину и отправилась в управление, куда сегодня уже наведывалась. Решила повидать своего друга, как и советовали «косточки».
Кирю я застала на рабочем месте. Володька был озабочен, просматривая завал из бумаг на письменном столе.
— О, Татьяна! — поднял он голову, когда я вошла в кабинет. — Ну, как делишки? Еще кого-то приволокла?
— Нет, Киря. Хватит на сегодня, — устало вздохнула я и только сейчас поняла, как вымоталась за день.
Я опустилась на стул и взглянула на Володьку.
— Напои меня кофе, товарищ подполковник, — попросила я.
— Ноу проблем, — Киря поднялся со стула и принялся хлопотать.
Он достал две чашки, поставил их на стол и включил чайник.
— Я хочу узнать, какие у тебя новости, — заговорила я. — Я имею в виду Остапчука.
— Да я понял. Там все нормально, — довольно произнес Кирьянов. — Поговорили с ним. Допросили. Полный порядок. Он даже не пытался ни от чего отмазываться. Рассказал все как на духу, — Киря перевел на меня хитрый взгляд. — Хорошо ты с ним поработала, наверное, раз он такой шелковый стал…
— А что говорит?
— Признался в убийстве… — Кирьянов заглянул в какую-то бумажку на столе, — Борисенко. Потом… Сознался в том, что обманным путем купил квартиры у нескольких человек. Так… что еще? Сказал также, что нанял человека, чтобы напал на тебя. Признался, что твое похищение — тоже его рук дело… — перечислял Володька.
— А Мария Крамер? — с нетерпением спросила я. — Он сознался в ее убийстве?
— А вот тут — извините, — Киря развел руками. — Он написал чистосердечное признание, где все в подробностях изложил. Но вот пункта про Марию Крамер там не было. Он упорно отказывается брать вину за ее смерть на себя. Думаю, что он не лжет. Какой ему смысл отпираться, если он и так намотал себе приличный срок? Он утверждает, что не причастен к ее смерти… — Киря выжидательно посмотрел на меня.
Я вздохнула.
— Я тоже склонна верить ему, Володька, — кивнула я. — И это самое ужасное…
— Почему же? — не понял Кирьянов.
— Так ведь тогда выходит, что все мои труды до сегодняшнего дня были напрасными…
— Ну, не наговаривай на себя, пожалуйста, дорогая моя. Вон как ты его обработала. Неужели ты считаешь, что, помогая нам взять Остапчука, ты ничего хорошего и нужного не сделала? Посмотри, сколько преступлений сразу раскрылось! А предотвращенные другие подобные преступления? Они что, тоже, по-твоему, ничего не значат?
— Да значат, наверное, Володька, — устало согласилась я. — Но только все это не имеет никакого отношения к делу, которое я расследую. И выходит, что сейчас я вернулась к отправной точке. Придется начинать все с самого начала.
— Не унывай, Танюшка, — подбодрил меня Киря. — Когда это ты вешала нос и опускала руки?
Чайник закипел, и Кирьянов принялся разливать кипяток по чашкам.
— Давай-ка выпьем кофейку, — проговорил Кирьянов, — и вместе подумаем, что да как… Ты просто устала, — резюмировал он. — Отдохнешь и завтра с новыми силами опять возьмешься за работу.