Муж любовницы моего мужа
Шрифт:
Так и Димка на меня не натыкался в темноте.
Я сходила в душ, намазалась ароматным маслом и открыла шкаф в поисках красивого белья. Мне нужно было что-то соблазнительное. Я перебирала пижамы и ночные рубашки, похожие на вытянутые футболки с длинными рукавами. На груди были надписи: «Спокойной ночи, детка!» и «Я твой сладкий медвежонок». Сексуальных вещей не попадалось. У свекрови и то, наверное, больше. С дальней полки я выудила кружевную ночнушку, купленную ещё до свадьбы. Надела. Она туго обтянула мои формы, округлившиеся за время брака. Ох, пять килограммов точно лишние! Я и раньше не была моделью, а сейчас грудь
Дима пришёл поздно и сразу же направился в ванную. Плескался там, чистил зубы.
— Ты голодный? — спросила я, когда он вышел в пижаме.
И тряхнула волосами, чтобы привлечь внимание. Муж бросил на меня беглый незаинтересованный взгляд и ответил:
— Нет, я на работе поел, ребята угостили. А ты чего не спишь?
— Тебя жду, — я улыбнулась и приняла позу, при которой мои изгибы смотрелись наиболее выигрышно. — Соскучилась. Пойдём в спальню.
Я взяла его за руку, но он отдёрнул ладонь:
— Ты иди, а я посижу немного. У Грома колики, я дал ему лекарство, но хочу убедиться, что всё в порядке. С ним остался Шурик, обещал позвонить в течение часа.
Меня накрыла нестерпимая обида. Колики у Грома, как же! Он не хочет со мной спать, потому что считает это изменой Зое!
— Дим, — спросила я, кусая губу, — ты меня любишь?
— Ну, разумеется, люблю! Что за глупые вопросы на ночь глядя? Иди спать.
В глаза он мне так и не посмотрел. Взял телефон и уткнулся в экран. Я изо всех сил старалась не заплакать.
— У меня завтра выходной, — сказала я.
— Угум…
— Ты не против, если я зайду на конюшню?
Он пожал плечами. От дома до «Ярцевских конюшен» минут двадцать пешком, я иногда приходила к ним в гости. Там красиво — манеж, гостевые домики, пруд с рыбками. Ну и лошади в левадах, конечно.
— А Зоя Эдуардовна завтра будет?
Тут он поднял взгляд, в котором мелькнуло живое чувство. Любопытство? Смятение? Страх?
— Зачем она тебе?
— У меня к ней дело. Хочу кое-что обсудить.
— Что?
— Завтра узнаешь. Можешь присутствовать при разговоре.
Он молчал целую минуту, потом сказал:
— Ну ла-а-адно. Надеюсь, это серьёзное дело, а не какая-нибудь ерунда.
— Ты удивишься, насколько серьёзное, — пообещала я, развернулась и пошла в спальню.
2. Любовница моего мужа
Мужу действительно позвонил Шурик — работник конюшни, исполнявший разные поручения. Они тихо обсудили состояние Грома. Кажется, жеребцу полегчало. После разговора Дима лёг спать, но я его не трогала. Если мужчина не хочет — значит, не хочет. Не лезть же к нему в трусы? Через пять минут он начал посапывать.
Попытка соблазнения провалилась. Самое противное, что я тоже не была возбуждена. Совсем сухая. Физически мне не хотелось секса с Димой. Я так сильно была на него обижена! На его невнимание, на то, что он слал другой женщине эротические фотографии, на то, что скучал по ней. Но больше всего — на то, что изменил мне физически, вставил свой член в чужое тело, хотя обещал быть верным до самой смерти. А обида — это ни разу не
Возможно ли забыть измену? Допустим, он прекратит отношения с Зоей, чтобы не потерять семью. Допустим, я его прощу и не побегу разводиться. Допустим, мы оба постараемся и кое-как склеим разбитую чашку. И что дальше? Я ведь ничего не забуду. Смогу ли я получать удовольствие от секса? Прощаем мы разумом, но возбуждение и оргазм — реакции тела. Что, если оно не примет человека, который причинил душевную боль? Сейчас мне даже запах его был неприятен. Я лежала на краешке супружеской кровати и пялилась в темноте в потолок.
Как люди справляются с обидой, злостью и разочарованием?
Что мне делать?
С Димой я разговаривать не хотела. А вот с Зоей — почему-то да. Возможно, потому, что мужа я в глубине души понимала, а её нет? Её поведение казалось мне полнейшим идиотизмом. В нём крылась тайна, которую я не могла разгадать. Зачем ей Дима, когда у неё есть Кирилл Олегович? Господи, это как пересесть из лимузина на старый велосипед.
На мой велосипед!
В полночь пришла свекровь. Похоже, пьяненькая. Пошуршала болоньевым плащом, стукнула сапогами об пол. Прокралась в свою комнату на цыпочках. В пятьдесят лет у неё была более насыщенная половая жизнь, чем у меня. Хоть без мужа, зато с любовниками. Надоел (изменил, начал качать права) — поменяла на нового, благо желающих хватало. После развода с отцом Димы Наталья Петровна расцвела и переживала вторую молодость.
А я оплакивала первую.
Заснула я под утро, но и проснулась поздно. Все давно ушли, и даже чайник на плите остыл. На клеёнчатой скатерти валялся нож, измазанный сливочным маслом, и шкурки от колбасы. Завтракать не хотелось.
Я умылась и заплела волосы в тугую косу. Надела джинсы, тёплую куртку с капюшоном и резиновые сапоги. Вышла во двор. Сжав зубы, попёрлась на «Ярцевские конюшни». Накрапывал дождик, дорогу совсем развезло. Со стороны шоссе Зоя заасфальтировала подъезд для туристических автобусов, а из Мухобора можно было добраться до конюшни по грунтовке.
К мужу не пошла, отправилась прямиком в офис хозяйки. Я не знала, что скажу Зое Эдуардовне. Речь я не готовила, на душе скребли кошки, в голове было пусто. Я просто посмотрю Зое в глаза и спрошу, зачем она разрушила мою семью? Что ей нужно от бедного ветеринара Димы Истомина? Чем он её покорил? И если это любовь, — а вдруг это и правда Настоящая Любовь? — то я уйду с их пути. Любовь сильнее долга и супружеских клятв. Мне придётся уступить.
Зоя сидела за столом и громко разговаривала по телефону, энергично жестикулируя свободной рукой. Обсуждала участие Грома в съёмках какого-то сериала. Увидев меня, она попрощалась с собеседником и поднялась с кресла.
Она стала ещё красивей за тот год, что мы не виделись. Похудела ещё больше, скулы стали острыми, а зелёные глаза — огромными. И, к моему удивлению, она действительно сменила имидж. Это было не враньё. Зоя отрезала свою шикарную рыжую гриву, и теперь аккуратную маленькую голову украшал мальчишеский «ёжик». Зачем?! Зачем она отрезала свои чудесные волосы? Нет, ультракороткая стрижка не портила её красоты (возможно, даже подчёркивала), но я бы никогда не подстригла её настолько коротко. Можно было сделать каре или пикси, но зачем так радикально? Что это за демонстрация?