Муж штатного некроманта
Шрифт:
Я почти готова. Почти.
И тут вдруг со звоном лопается стекло.
Удар.
Звериный рык.
Через окно в нашу кухню влетает здоровенный волк. Я вздрагиваю от неожиданности, слишком близко… и почти завершенное заклинание срывается с кончиков пальцев и улетает в сторону. Ох! Я даже вскрикиваю. Но пугаться некогда. Пистолет! Пока я прихожу в себя и пытаюсь что-то выхватить, Людвиг успевает встать между мной и волком, надежно закрывая…
Волк скалит зубы. Рычит.
– Оди, назад!
Нельзя назад!
И тут же грохот выстрела бьет по ушам. И снова.
Волк перед нами вскидывается на задние лапы, вскрикивает совсем по-человечески, так отчаянно, и жалобно скулит. А потом падает на пол.
Я не успела, но это не важно.
За окном, в ночной темноте, я вижу Вебера с ружьем. Это он стрелял. Он начеку, и он профессионал, это его работа, не моя.
И это все.
Трясущейся рукой кладу пистолет на стол.
Людвиг поворачивается ко мне.
Все.
Волк на полу меняется, в смерти снова становясь человеком. Он лежит на спине. У него лицо Людвига, и это почти противоестественно.
До слез. У меня трясутся руки. На меня еще ни разу не нападали вот так. Тихий город, тихая работа…
Я даже толком не понимаю, как это происходит. Понимаю только, что я уже стою, обнимаю Людвига, а он обнимает меня, гладя по спине. Все хорошо, все закончилось. Вот и все. И я всхлипываю, уткнувшись носом ему в шею.
11
Я проснулась у него на плече.
Испугалась немного – так странно. Мужчина в моей постели.
Но мужчина спал, глубоко и ровно дыша, нежно обнимая меня одной рукой… и я успокоилась. Пусть спит, мне даже приятно. И я буду лежать осторожно, не дергаясь, чтобы его не разбудить.
Я ведь сама его позвала.
И к себе, потому что оставаться в пустом доме, где только вчера убили его мать – очень тяжело. И в постель… ну, просто потому, что так хотелось мне. Нам обоим. Потому что после всех этих нервов и убийств хотелось тепла и любви. Когда он обнял меня, я поняла, что не хочу отпускать.
Но мы честно договорились вначале, что я зову его просто на одну ночь… чисто по-дружески, переждать, а завтра утром он в гостиницу пойдет, если уж так не хочет дома. Я постелю ему на диване в гостиной.
И ведь постелила.
Подушку принесла, одеяло, отдала ему.
– Благодарю, леди Одетта, - сказал он, чуть заметная усмешка в голосе. «Леди Одетта».
Я сморщилась.
– Оди. Давайте уж без этих формальностей, мы не на работе.
Хватит уж.
Он улыбнулся. Так тепло… чуть иронично вдруг.
– Людвиг.
Протянул мне руку, словно знакомясь заново. Это почти игра… я руку пожала. А он больше не отпустил. Притянул к себе. Легонько потянул, но я так качнулась… так вышло… равновесие потеряла… и вот, я его обнимаю уже. А он вдруг такой домашний, свой, и так хорошо. Словно всю жизнь я именно этого и ждала.
Мы стояли так, и…
– Оди? – тихо позвал.
Я подняла голову. А он меня поцеловал. И как-то так хорошо поцеловал, что у меня руки сами потянулись расстегивать пуговки на его рубашке. Просто так вышло, захотелось… Он фыркнул весело, попытался завалить меня на диван, а я сказала, что раз уж такое дело, то давай в кровать.
И вот мы здесь.
Удивительно, как жизнь берет свое. Как жизнь оказывается сильнее смерти, и как в одно мгновение можно все забыть, помня лишь друг друга.
Удивительно, как с ним хорошо. Никогда так не было. Как-то очень правильно… вот именно так.
И очень хочется верить, что с приходом утра это не исчезнет. Что это не минутная слабость, не попытка найти успокоение после стольких тяжелых дней. Что настоящее.
Я лежу и слушаю его дыхание, стук его сердца… так странно, что все это происходит со мной. Я никуда не хочу сбежать, не хочу на работу. Мне просто хорошо.
И страшно вдруг, что в этом какой-то подвох и вот-вот рухнет.
И я лежу, затаив дыхание, боясь спугнуть.
И вдруг что-то происходит. Я даже не сразу понимаю что.
Он улыбается мне в макушку. И так же в макушку целует, едва касаясь губами.
– Не спишь? – говорит тихо.
– Не сплю, - соглашаюсь я. Поворачиваюсь. Сердце замирает.
Но в его глазах я вижу только спокойное утреннее тепло.
Он осторожно обнимает меня.
– Если бы не ты, я бы не смог пережить всего этого, - говорит тихо.
– Теперь все закончилось…
Его больше не тронут, разве что какие-то тесты заставят пройти, чтобы удостовериться – он обычный человек и не опасен для общества.
Но говорю, и внутри все сжимается. Если закончилось и для нас?
Людвиг только качает головой.
– Не все. Что-то только началось, - и улыбается, гладит мой бок кончиками пальцев.
– Ты только никуда не сбегай, ладно? По крайней мере, не сразу.
– Я не сбегаю… Куда мне? Это ведь моя кровать.
Немного весело. Спокойно. Это спокойствие накатывает волной и остается. А он так обнимает меня… Я больше ни о чем не могу думать.
– Если ты проснулась, - говорит Людвиг, - хочешь, я тебе кофе сварю? Я умею. У тебя ведь есть?
Но говорит так, что сразу видно, из постели вылезать совсем не хочет. Но хочет что-нибудь сделать для меня.
И я не хочу. Успеем. Потом.
– Не хочу кофе, - говорю я. – Пока еще не проснулась… Полежи лучше еще со мной и… погладь меня.
Прямо сердце замирает. Но так хорошо.
А он улыбается хитро.
– Где погладить?
– А… везде, - беспечно говорю я.
Он смеется.