Муж в наказание-2. Свобода любой ценой
Шрифт:
— Это уж точно! — из-за накопившегося раздражения я не могу усидеть на месте, отчего пинаю его по ноге носком ботинка. — Ведь ради денег ты все это и затеял!
Качнув головой, Рифат смотрит на меня с презрением и противную ухмылку натягивает на лицо. Он словно мысленно насаживает меня на вертел, чтобы заживо зажарить и скормить своим верным шавкам.
— Ты не прав, Эмир. Не ради денег. И даже не ради власти, как думает отец. У меня и без того могло быть все, о чем я только подумаю: богатство, признание, женщины.
— Но тебе этого стало мало, и ты решил позариться еще и на чужую семью!
Рифат оскаливается.
— Ты всегда для меня был застрявшей костью в горле. Не нужно было тебе возвращаться в Стамбул! Сидел бы в своих Штатах и ничего этого не было! Ничего! Я ведь все давно забыл. Стер из памяти все, что твоя семейка на пару с моим отцом сотворили со мной! — он делает вынужденную паузу, увидев, что я у меня не находится этому слов. Все, что я хочу, — вгрызться ему в глотку и изодрать его в потроха. Рифат хмыкает и продолжает: — Думаешь, почему у Мерьям шизофрения?
По темечку будто щелкает что-то.
Так вот откуда ноги растут...
Ну, конечно же...
— Хочешь сказать, ты тоже болен? — озвучиваю свои догадки, на что Рифат кивает несмело, словно извиняется предо мной.
— По молодости как-то слетел с катушек. Обеспокоился за свое состояние и решил пройти обследование в тайне от отца. Но шизофрения не стала для меня приговором, я смог побороть себя. Научился сживаться со всеми своими внутренними демонами, а потом объявился ты и отнял у меня Мерьям! Я был вне себя, боялся, что она не выживет из-за ранения. Тогда круг замкнулся и я перестал бороться с собой и со своей болезнью. Я стал жестоким, потому что так мне было гораздо проще, — шипит он сквозь сжатые челюсти.
Рифат плечом дергает раз за разом в надежде хоть как-то избавиться от наручников, но металл врезается ему в запястье, доставляя боль.
— Ты не должен был приезжать! Не должен был лезть к Мерьям со своей дурацкой любовью! Со мной ей было лучше! — бьет он себя в грудь кулаком. — Я знал, как подавить эту болезнь, я мог ослабить ее! А стоило тебе появиться в ее жизни, как ты запустил необратимый процесс! Спроси, что теперь стало с Мерьям? Это уже не она. Оболочка, а внутри нее ни-че-го. Теперь такая же участь ждет и Арслана. Рано или поздно болезнь и до него доберется. И все это из-за одного твоего неверного шага! Поэтому я хотел вытащить эту кость из своего горла и сломать! Я хотел стереть тебя в порошок! Отомстить! Диана стала лишь пешкой. Признаться, я не думал, что она настолько уж важна для тебя, чтобы рисковать своей жизнью. Но ты удивил! Тебе удалось обставить меня и забрать у меня еще и Диану.
Накаляюсь до предельного максимума. Я резко отталкиваюсь от пола. В приступе разрушающей ярости замахиваюсь рукой. Рифат испуганно втягивает голову в плечи, закрывшись от меня свободной рукой. Мой кулак останавливается в считанных сантиметрах от его лица.
Дышу часто, подавляю внутри себя безумный накал, способный уничтожить остатки разума.
— Она была моей! — ору до хрипоты, возвышаясь над ним. — Никакого отношения к тебе она никогда не имела и иметь не будет!
Рифат убирает от головы руку и нахально усмехается мне прямо в лицо.
— Тебе напомнить, что формально она замужем за Игорем? Ему она принадлежит.
— Это было незначительное недоразумение, которое с твоей подачи я исправил.
— Выходит, убил муженька? — искренне удивляется он, затем обращает
Этим он и давит. Давит на людей, делая их виноватыми, обязанными ему. Кто-то не выдерживает такого прессинга и ломается, становится его марионеткой, которая подбирает с пола его объедки и выполняет всю грязную работу за него. Ну а тот, кто осмеливается оказывать ему сопротивление, удостаивается подачи холодного блюда под названием "месть". Месть из пустого места. Просто потому, что он наивно предполагает, что мир вокруг него только крутится.
Когда я поднимаюсь во весь рост, Рифат судорожно вздыхает и прижимается к углу. Наверное, подумал, что своими последними словами смог задеть меня. Уколоть.
Он задел, но не до такой степени, чтобы вновь марать об него свои руки, которые и без того по локоть в крови, как он тонко подметил.
— Много, — выдыхаю я, ощущая во рту горечь. — Настолько много, что этот список имен уже не счесть. Но и это еще не все. В нем не хватает как минимум одного имени. И, как ты уже понял, это недоразумение в ближайшее время я собираюсь также исправить.
— Ты сам создал себе все эти недоразумения! — выпаливает он громогласно, пытаясь стоять на своем. — Я был наблюдателем со стороны, только и всего! Я хотел лишь свести тебя с ума и..
Рифат резко замолкает. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на то, что могло его заткнуть. Вижу, как он притягивает ноги к груди, в комок сжимается, походя при этом на загнанного в угол зверька. Вижу отчаяние, безысходность, страх, но, увы, не наблюдаю самого главного — раскаяния.
— Что, и? — протягиваю требовательно. Молчание в ответ. Рифат пыхтит, мысленно учиняя расправу надо мной. — Я спросил что, и?
Затравленно глянув на меня снизу вверх, он продолжает:
— Я хотел свести тебя с ума, — бормочет он, что приходится прислушиваться. — Хотел, и, кажется, у меня получилось, судя по тому, что в доме воняет бензином. Ты хочешь сжечь его вместе со мной? Что тебе мешает просто пристрелить меня одним выстрелом и избавить от всего того, что меня ждет в дальнейшем? Я не хочу жить отщепенцем, — скривив физиономию, он бьется затылком о стену. Раз. Еще раз и еще. — Я ведь все потерял. Ты нанес огромный урон моей репутации, благодаря тебе моя жизнь разрушена. Никогда уже не будет так, как прежде. Поэтому я сейчас перед тобой. За пулей я сюда и пришел, но гореть живьем... — говорит он с ужасом в глазах и в голосе. — Так может поступить только сумасшедший!
Руки зачесались от того, как внезапно похлопать захотелось ему.
Хочется выкрикнуть: браво! Бис! Уж больно все это напоминало мне какую-то драматическую постановку.
Я не верю во внезапно проснувшуюся искренность. И драмой тут и не пахнет. Его слова о репутации вызывают у меня не столько презрение, сколько смех.
— Сжечь вместе с тобой дом, в котором я вырос? Наверное, ты прав. Я конченный псих, раз эта идея вызывает во мне бурю эмоций.
Шаркая подошвой ботинок, я направляюсь к выходу. Рифат тем временем начинает дрыгать ногами и в отчаянии колотить наручниками по трубе, будто всерьез думает, что кто-то его услышит и на помощь придет.