Муж в наказание. Свобода любой ценой
Шрифт:
Я по-прежнему нахожусь глубоко в своих мыслях, где безуспешно ищу спасительный путь, и тогда Назар достаёт свой припрятанный пистолет. Удерживая его в руке, он стремительно направляется к выходу.
– Стой! Не трогай её! – твёрдо произношу, чувствуя как сердце вскипает внутри. – Хорошо, я подпишу всё, что угодно. Только не трогай её.
Назар выдыхает с облегчением, тыльной стороной ладони смахивает пот со лба и награждает меня своим признательным взглядом.
– Мне велено тебе сообщить, что ты сможешь увидеть её только тогда, когда будешь передавать Рифату. Во избежание сговора.
Назар отдаёт распоряжение за распоряжением, а мне уже всё равно на них. Отдав Диану Рифату, я подписал себе и ей смертный приговор. Я ведь не остановлюсь, пока не верну её. Но шансы у меня невелики. Их вообще у меня нет теперь. И план мой рухнул в одночасье. Если я не смогу увидеть её, если не смогу передать ничего, то всё… Конец.
– Зачем она Рифату? – бесцветным голосом спрашиваю, смотря в одну точку перед собой. – Что он с ней собирается делать?
– Знаю лишь то, что вы оба были одержимы Мерьям. С её смертью вы оба свихнулись. Полагаю, он хочет отнять у тебя то, что когда-то ты отнял у него, и он не остановится, пока этого не сделает. Ты ведь и сам это понимаешь. Мне очень жаль.
Назар сворачивает свою сумку, выключает в комнате свет, решив оставить меня одного. Связанного.
– Я убью тебя за это… Я убью тебя, Назар, – летит свирепо ему в спину и он понимает, что ему будет не так-то просто жить с этим грузом. – Клянусь, ты заплатишь за это…
Как и обещал, Назар был у меня в голове всё то время, пока я вынужденно смотрел на то, как Диана бьётся в истерике. Она не понимала, почему я решил с ней так обойтись, а я не мог объяснить ей, что у нас нет другого выхода. Я был вынужден слушать её отчаянные крики, мольбы о прощении и медленно погибать.
Моё сердце раз за разом разрывалось в клочья, когда она бросалась к моим ногам, а я в это время был вынужден стоять неподвижно и смотреть на неё, потому что мне приказали не двигаться. Меня корежило внутри, но я пытался изо всех сил держать себя в руках, чтобы не сказать ничего лишнего, чтобы Назар не нажал на курок.
Я позволил себе всего раз отойти от правил, позволил себе только намекнуть ей о том, что у нас ещё имеется крохотный шанс. Я не мог сказать ей об этом напрямую.
Нельзя… Слишком большой риск.
В тот момент я услышал как со свистом пронеслась пуля между нами, унося за собой пороховой шлейф.
Одно из двух: либо этот выстрел был предупреждающим, либо Назар промахнулся.
Это убило внутри все надежды на то, что Диана сможет меня понять, сможет разглядеть в моих действиях фальшь…
А потом я увидел, как Диана истекает кровью. Я готов был сорваться к ней, мне было невыносимо трудно управлять своим разумом, который не переставал отчаянно бороться. Я хотел было уже рассказать ей всю
Я думал, что всё… Я самолично убил её, но когда пришло осознание… Когда до меня дошло, что Назар здесь ни при чём, что это ребёнок – моя душа разорвалась на части, и рассеялась по ветру.
Я выдавливал из себя слова, за которые вечно буду гореть в аду… Эти слова диктовал мне Назар… Он вынудил меня произнести их, а затем я развернулся от неё и больше не видел ничего перед собой… Только её лицо в тот момент, когда я отказался от неё и от нашего ребёнка… Лицо с тенью жесточайших мук всегда теперь будет стоять у меня перед глазами и напоминать мне о том, что я не заслуживаю жизни. Я не заслуживаю прощения. Я не заслуживаю её. Диану.
Для Назара ад закончился с её уходом, а для меня он только-только начался.
– Они уже уехали? – с довольной миной интересуется Каплан, увидев как я несусь в дом.
Он всерьёз думает, что я решился продать Диану по своей воле, но не тут-то было.
Сжимаю левый кулак, замахиваюсь им и с разбега припечатываю к его морде, разбивая её в кровь. Каплан отшатывается от неожиданного удара и заваливается на спину. Кряхтит, кровяные сгустки сплёвывает на пол, недоумённо глядя на обезумевшего меня, стоявшего у его головы, которую нестерпимо хочется размозжить ботинком.
Никогда прежде я не ощущал в себе столько злости.
– Иди к дьяволу, Каплан! Идите вы все к дьяволу, конченные людишки! – срываю я голос до хрипоты, мечтая спалить всё вокруг, сжечь дотла это змеиное логово.
На мой рёв все сбегаются в холл. Одного только не хватает. Братишки. Чего-то он припозднился.
– Эмир, что на тебя нашло? – верещит София, подлетая ко мне.
Отталкиваю её в стену с резкостью, с отвращением, с ненавистью.
– Вы все отвратительны! И я стал отвратительным! Ненавижу вас всех! Ненавижу того, кем я стал благодаря вам!
Не желая оставаться ни на секунду в этом доме, я сбегаю прочь. Надеюсь, что навсегда.
Наши дни
Звенящую тишину в доме нарушает звонок. Телефон долгое время пролежал без дела, поэтому стоит только услышать его мелодичную трель, как я тут же отвечаю на вызов, заранее зная по какому поводу звонят.
– Неужели… – вдохновенно выдыхаю я, и Анастасия звонко перебивает меня:
– Да, она позвонила! Сказала, что Рифат выгнал её из дома.
Хмыкаю озадаченно, вскочив из кресла.
– Это западня, – озвучиваю я свои мысли, носясь из угла в угол. – Передай ей, чтобы она оставалась на месте. Шах отследит звонок, и тогда мы будем знать, где она находится. Мне нужно время, чтобы обдумать новый план.
– Ты уверен?
– Да. Рифат ждёт, когда кто-то из нас оступится. Статьи в газетах, вечеринка по случаю их помолвки, приглашение на семейный ужин – всё это лишь повод позлить меня и заставить совершать ошибки.
– И ты согласился пойти на семейный ужин? – посмеивается Анастасия в трубку, я закатываю глаза, стоит только представить себе это.