Муж в подарок

Любимка Настя

— И что же ты придумал?

— Я решил, что должен извиниться. Перед отцом.

— Перед отцом? — переспросила я.

— Да, но довольно быстро отмел эту мысль. Потом решил, что извиняться надо перед девушками, но они меня не видели, и если бы я рассказал им, чем занимался… Знаешь, я тогда совсем не стыда боялся, я думал о том, что им просто придется смириться и простить шкодника, потому что я наследник. И отцу это вряд ли понравится. Да и заставит чувствовать моих подданых себя незащищенными. В моем-то дворце!

Мысленно я с

ним соглашалась. Такое себе знание для юных леди, которые рассчитывают на поддержку и защиту своего монарха. Наследник там, не наследник, а вдруг он разрешит своим друзьям подглядывать, а может и чего похуже?

— Тогда впервые меня посетила мысль, что я в ответе за девушек. Абстрактное «подданные» обретало смысл. И какой! Я же, получается, не просто дурно поступил, я подставил под сомнения титул повелителя. Ведь если в моем дворце я позволяю себе так поступать, то любой может допустить, что так поступать будет и мой ближний круг, а я им это позволю.

Наши мысли были созвучны, и я удивленно посмотрела на мужчину. Надо же…

— Я не мог такого допустить, Дана. Мои подданные никогда не должны чувствовать себя в опасности в доме повелителя. Они всегда должны знать, что я не позволю никого обидеть и первым встану на их защиту. Будь то титулованный подданный или простой ремесленник. Каждого я обязан защищать, как и защищать их право на личную неприкосновенность, частную жизнь, кажется, так у вас говорят.

— Да, — согласилась с ним.

— Я составил список всех девушек, за которыми успел подсмотреть. Вообще всех, от простой служанки до дочерей герцогов… И поехал к их отцам, просить прощение.

— Что?

— Так как полностью магия мне была недоступна, я отправился в длительное путешествие стационарными порталами, верхом на коне, но… Я побывал в каждом доме, переговорил с каждым отцом, и попросил прощение за свое недостойное поведение. А также поклялся в том, что пока я жив, на вверенной мне территории, никто и никогда не посмеет поступить гнусно с их дочерями.

— За это стоит выпить, Ант, — произнесла я и подняла бокал вверх. — Ты поступил мудро для своих лет.

— Стоит, — мужчина вдруг улыбнулся, широко и хулигански, — Мой отец тогда сказал ровно тоже самое, что и ты сейчас. Я не горжусь тем, что сделал, однако тот урок был мне необходим.

 — За тебя, Антарес.

Глава 13

— Знаешь, Дана, а с тобой легко, — после недолгого молчания, вдруг сообщил Антарес. — Раньше не тянуло рассказать о себе столь неприглядные подробности.

— Справедливости ради я сама тебя вынудила.

— Я мог бы не соглашаться, — он улыбнулся. — Еще вина?

Я и не заметила, что выпила за свой тост до дна. Надо же как впечатлилась.

Я задумалась, надо ли мне еще вина или уже достаточно? В голове вроде не шумело, да и в целом состояние было отличным. На подвиги точно не тянуло, да и хулиганить

не хотелось.

— Пожалуй, еще один бокал не навредит, — решилась я.

Плавно поднявшись, Антарес принес бутылку и под моим пристальным взглядом наполнил мой бокал. Не доверху, чуть больше половины.

— Расскажешь что-нибудь еще? — попросил он.

И я кивнула. Расскажу, но вот что?

— Если честно, ничего в голову не приходит. Мне моя жизнь кажется скучной, неинтересной. Учеба, работа, работа… Опять работа.

— Ровно также, как и неинтересным, мне кажется, собственная жизнь, — заметил Ант. — Все привычно, чаще однообразно. Но я ведь не был с тобой знаком, не проживал с тобой твою жизнь там, на зеле, поэтому мне очень интересно.

Он прав. Я вздохнула и задумалась.

— Я всегда мечтала научиться рисовать. Меня всегда восхищали люди, которые из простого карандаша и клочка бумаги создавали такие вещи, от которых невозможно было оторвать взгляд. Но если таланта нет, то и рассчитывать нечего. Максимум, что я могу нарисовать — это человекоогуречик.

— Человекоогуречик?

— Ага, палка-палка, огуречик, получился человечек. [1]

Мы переглянулись и рассмеялись.

— Я умею рисовать, — вдруг сообщил Антарес, — но я больше рисую красками, на холсте…

— Серьёзно?

— Ты наелась? Или может положить еще мяса?

Я удивленно посмотрела на свою пустую тарелку. И когда умудрилась все съесть?

— Нет, не нужно, — с улыбкой ответила мужчине, поняв, что сыта.

— Тогда, ты позволишь показать мою мастерскую?

— Мастерскую?

— Да, я покажу, как создаю свои картины.

Я колебалась секунду, а потом подумала: почему бы и нет? Я не лгала, говоря, что люблю созерцать прекрасное.

И вложила свою руку в ладонь Анта, который успел избавить меня от столовых приборов.

Золотистая магия мягко обняла нас и укрыла своим покровом, а в следующий момент, я поняла, что мы находимся уже не в супружеской гостиной.

Мастерская Анта оказалась просторной и очень светлым помещением. И это при том, что высокие окна были плотно занавешены. Несмотря на то, что здесь присутствовали все инструменты для того, чтобы создавать картины, пахло чем-то свежим, легким… Никакого тяжелого запаха я не ощущала, хотя в свое время побывала в разных мастерских. Это меня приятно поразило.

— А где картины? — осматриваясь, спросила я.

— Часть находится здесь, часть по всему дворцу. — становясь позади меня, произнёс мужчина и легонечко подтолкнул в спину, вынуждая сделать шаг. И еще один, и еще…

Так мы дошагали до скрытой, от постороннего взгляда ниши, довольно просторной ниши, в стене которой обнаружилось три картины.

Не сразу я обратила внимание на то, что ниш в комнате, как минимум, пять штук.

Я не ожидала от Анта такого мастерства, и признаться, думала, что рисует он что-то более приземленное, любовниц своих, к примеру, но…