Мужчина и женщина
Шрифт:
Я люблю тебя, Егор! Я люблю тебя! Невозможное, дурацкое, мучительное, счастливое существование. Все, что делаю, все, с кем общаюсь - все и все где- то в стороне, потому что есть ты, и я люблю тебя. И радуюсь каждому новому листочку, каждому штриху так стремительно наступающего лета, такой... не скучной, всегда неповторимой - погоде. И - такое равнодушие к себе, к своей жизни вообще. И всегдашняя тяжесть от этой "понарошной", ненастоящей жизни, от ощущения ее временности, непрочности, ненужности: я же тебя люблю! И - никогда - не посмотреть себе самой в глаза - честно, не признаться в том, что - знаю,
Когда думаю о тебе, говорю с тобой, у меня прежде всего выговаривается это: родной мой. Говорю-то - без тебя - уверенно, а пишу и робко, и побаиваясь тебя... ну, не рассердить, не вызвать твой протест, что ли.
Знаешь, а я все время себя ловлю на чувстве боязни. Может, это все не от того, что ты очень уж меня запугал (я люблю тебя, тебя люблю, Егор!), а от моего трезвого взгляда на себя и на свои (мои) поступки: вечно меня не туда занесет, извечно я-то за собой вину ощущаю.
– Наверное, это исконно русская черта, отлитая в: "На Д воре шапка горит", "Чует кошка, чье мясо съела" и т.д.
Просто умилила меня на работе твоя вчерашняя фраза: "Помнится, ты хотела мне помочь". Вот это "помнится" - восхитительно! Заходит такой большой, с хоботом, в эту, ну, как ее, посудную лавку, и пробует там себя изысканно вести. Не надо тебе никаких вступлений и переходов. Мне - ты должен писать так: "Срочно сделай..." и перечисляй, что срочно. Можно прибавить: "И не вздумай затянуть с этим!" Ты пойми, что быть как-то полезной тебе - это не желание мое, это и цель, и смысл, и где, интересно, элементарная твоя догадка в тот момент, когда ты вопрошаешь: не соглашусь ли я...
Мне все время за тебя тревожно. Может, потому, что я лишена возможности тебя оберегать, защищать, загораживать - своими руками?
Я люблю тебя. Я очень тебя люблю. Страшно, невозможно - представить: вдруг не встретились бы, вдруг не разглядела бы, не поняла, что это - ты. Тебе не представить вот чего: что ты для меня, как я тебя люблю и - до чего же я себя чувствую счастливой. Чтоб человеку, скажем, уже за двадцать пять, а он ходил и улыбался, и твердил: Егорушка, родной мой, солнышко мое!
– и чувствовал себя - счастливейшим на свете человеком! Потому что человек знает, что есть ты. А тебя человек любит. И удивляется одному: как до сих пор еще живет-то? Почему - ни взрыва, ни испепеления - ведь это такая сила, так ее много!.. И - живет. Непостижимо.
Если я доживу лет до семидесяти, я, может, буду и спокойной, и мудрой. А сейчас я люблю тебя, и схожу от этого с ума, и слава Богу. Спокойных и мудрых вон на улице сколько - идут мимо и тебя не видят. А я тебя люблю. Может, в этом и есть моя мудрость: я знаю тебя, я вижу тебя и я люблю тебя.
Да, очевидно, что я сошла с ума, сдвинулась в географическую зону стихосложения. Вот разные образцы сумасбродства.
1. Лирический Почему это все, что с тобой происходит, Неожиданно, странно -я все узнаю. Кто-то что-то сказал, кто-то мимо проходит И обмолвился чем-то, А я уловлю...
2. Хулиганствующий, бестактный Может кто-то что-то понял, Ничего я не пойму: С гордостью "пигмалионьей" Демонстрировать жену? (Ну и ну!)
Вы бы отдали ее бы Демонстрировать бы моды. Это было бы этичней И наверное, практичней.
Не сердись, пожалуйста: что со сдвинутой-то взять? Все пережитки (ревность, нетоварищеское отношение к Женщине и т.д.) так наружу и рвутся. Ведь мучилась же я все свое детство, страдала, что родилась не мальчиком! Хорошо было бы. Только ты бы не знал тогда, как можно тебя любить. Я убеждена, что так - тебя никто не любил.
Видишь ли, я тут летала. Стыдно даже писать, так это тривиально, вроде бы с этим мы кончаем еще в детстве. Ну, а что поделаешь, раз было-то! Гдето над морем. Сначала одна, потом кому-то там еще показывала, учила!
За всей этой суетой: расчеты, билеты, блокноты - жило это понимание, знание: есть у меня твоя фотография. Таким полыхает заревом в половину неба, ночного неба, что становится совсем светло. И улыбалась счастливо все эти дни. Если одна. А не одна - так все равно улыбка оставалась -не на губах, не в глазах - в душе.
Эта неделя "сделала" тебя другим. И не в том, конечно, дело, что ты наверное, за последние семь месяцев и улыбнулся-то мне сердечно - в первый раз. Хотя и этого, конечно, ждешь. Сколько же в суровости-то твоей жить? Сразу же - как снег трехдневным дождичком - смыто все мрачно-больное.
Я так тебя люблю! Можно сойти с ума - только от одного этого: секретарша, которая сидит с тобой в соседней комнате, эти женщины на почте, десятки других - которые говорят с тобой, ходят - около, мимо - и ниче-го-шеньки, хоть бы что - как все остальные, как стена, стол, стул, вот посмотри, сколько их - идут, и не смотрят, и нет тебя для них, - а для меня - самое-самое, большего и пожелать невозможно - увидеть тебя, дотронуться не до фотографии! Я не говорю о трех днях, нет, хотя бы об одном, я бы- с такой легкостью ч счастьем!
– по году из мне оставшихся за час, за пять минут - с тобой!
– отдавала бы. Вот, скажешь, разбросалась-то! Только лучше, день - за день. Год - за год. Чтобы подольше хватило.
Ты мой любимый, ты мой самый-самый дорогой человек, вот прошу Судьбу, Бога и кто там еще есть: пусть будет тебе - хорошо! Солнышко мое, Егорушка, я тебя люблю, я так тебя люблю!
Иногда приходит в голову: а может больше ничего и не надо? Может таклучше даже: ведь ты со мной- постоянно, твое присутствие -я его ощущаю почти что физически. Все-таки человек - ведь прежде всего душа его. Все говорят: "Родные и близкие прощаются с телом такого-то..." Значит, такой-то - это сердце, душа, мысль, а тело - это не он сам. И если тело - это не мы сами значит, у меня есть самое существенное, и моя жизнь, наполненная сверх края тобой, - это - "высшая" жизнь... Вот в какие закоулочки убегаешь, а что делать-то?
Пока я есть, ты у меня себя не заберешь. Было бы пятнадцать мне лет, была бы я другого склада - переболела бы, может, и "выздоровела". А так - ну ведь невозможно. Я - не умоляю, не прошу, я - просто иначе не могу быть. Вне тебя. Не с тобой. Мне - тебе - не стыдно даже сказать, что нет разговора о какой-то оскорбленности, гордости и т.д. Очевидно, моя гордость в другом - в том, что могу тебя любить - вот так, "полностью" и - совсем, и - "насовсем". Никуда я от тебя не уйду. Никуда я от тебя не денусь.