Мужчина не моей мечты
Шрифт:
Глупый порыв… Ну куда она денется из накрытого охранным пологом имения? Но странное желание не отпускало.
Он так и не попросил ни о чем. Не решился. Она говорила что-то о беседе с хэллэ, о посещении Запретных Земель. Что ж, в этом их намерения и дороги совпадали — у него скопилось немало вопросов к затейникам из Хауддана. А если они и в этот раз откажутся его принять…. В любом случае одну он ее никуда не отпустит. Привезет назад в Эрменлейв и через некоторое время пошлет еще один запрос. Рано или поздно проклятые нелюди вынуждены будут с ними встретиться, а до тех пор Мэарин останется
Он не стал извиняться за свое поведение. Какого Птарха? Он ни на миг не пожалел о том поцелуе. И если бы довелось вернуться — сделал бы то же самое не задумываясь.
«Миледи… Вы забыли попрощаться».
Он собирался задержать ее, просто задержать… хоть ненадолго. Но коснулся ее руки — и провалился в бездонную пропасть.
Этот поцелуй был не похож на предыдущий. Он словно выжег в его душе клеймо. Вечное клеймо принадлежности этой женщине. Как жаль, что Мири не почувствовала того же. И все же, когда он с трудом заставил себя оторваться от нее, в голове набатом стучало ликующее: «Она ответила… Ответила!.. Не знаю, почему… не хочу знать, но она ответила».
Именно тогда морозное чувство тревоги впервые вползло в душу. Нельзя отпускать ее, нельзя оставлять. Но король ждал, и Саллер все-таки ушел.
Беседа с его величеством, переход стационарным порталом до ближайшего к Древней обители пункта, возвращение к жрецам и, наконец, встреча с ними…
Мгновения подобно воде утекали сквозь пальцы, а он не мог этому помешать. Не мог замедлить время. Он увел из Эрменлейва всю свою группу. Не только Вильма и его людей, но даже Дильфора. Таковы правила — сопровождать монарха обязано полное боевое крыло истинных.
«Дом и парк надежно защищены от вторжения и выдержат многомесячную осаду, — твердил он себе. — В имении осталась охрана, несколько подмастерьев-лекарей. То, что его не будет всего несколько дней, не беда».
«Беда… беда…» — стучали в ответ копыта Хеста.
Слава Танбору, хэлле приняли их сразу.
— Сильнейшие давно забыли, что такое хэленни. Подобное еще можно простить. У людей, к сожалению, короткая память, они легко предают забвению уроки, которые преподносит им жизнь. Но вы пренебрегли главнейшим правилом, а это неприемлемо. — Жрецы выглядели как никогда собранно и сурово. — За право назвать хэлэнни своей допустимо воевать, убивать, предавать, обманывать. Но принуждать ту, что хранит в себе дар бога, нельзя. Танбор в милости своей обезопасил избранную. Чтобы зачать и выносить столь желанного наследника, хэленни должна не просто добровольно взойти на брачное ложе, а желать своего мужчину. Его величеству королю Намарры запрещается покушаться на жизнь графа Ольеса и пытаться силой отнять у него жену. Хэленни сделала выбор. Пока она отдает супругу свою любовь, тот находится под покровительством и защитой Танбора. Такова его воля.
Она должна желать своего мужчину…
Птарх побери, желать…
При этих словах на Саллера обрушилась буря самых противоречивых эмоций. Заставляя задохнуться. Почти сбивая с ног. Радость от того, что кузен останется жив, что ему самому не придется принуждать Мэарин к сожительству. И резкое, как удар
По возвращении в столицу он хотел немедленно уехать в имение, но дядя не позволил, желая обстоятельно и подробно обсудить то, что они услышали в обители.
Задержка… Опять задержка…
Он почти физически ощущал, как тяжелыми тягучими каплями падали мгновения.
Когда король наконец опустил, сразу же из дворца он со своим отрядом ринулся в Эрменлейв.
Быстрее… Быстрее…
Вороной мчался во весь опор, но ему казалось, что он опаздывает… опаздывает… С каждым ударом копыт безнадежно, непоправимо опаздывает. Он не выдержал и последний участок преодолел индивидуальным порталом, оставив свое крыло далеко позади. Но все-таки не успел…
Понял это, еще не переступив порог дома. Дома, который неожиданно показался пустым и мертвым, словно из него вынули душу. И жгучее чувство потери сдавило грудь.
Вихрем пронесся по имению, захлопнул за собой дверь кабинета.
— Имхэн, элиур.
Покорный приказу хозяина дух-хранитель появился сразу, и уже через несколько минут герцог знал все. Ни Мэарин, ни Трэя нет в Эрменлейве — прошлой ночью они ушли, воспользовавшись переданным им амулетом. Мать… ее светлость герцогиня Саллер, прибегнув к праву крови, приказала хранителю на время снять полог и пропустить Ольесов.
Зачем он только позволил им остаться, поддался на уговоры матери и слезные просьбы ее сестры?
«Рэм, ты же видишь, в каком она состоянии. Ани нужно сейчас видеть сына. Разреши нам задержаться. Ненадолго. Пусть она успокоится».
«Рэм, пожалуйста, ты же не настолько жесток, чтобы выгнать меня в такой момент? Умоляю…»
Зря он уступил. Зря…
Не обращая внимания на тех, кто попадался по пути, стремительно прошел в покои герцогини. Даже не кивнул на приветствие подскочившей с места Аниаш, бесцеремонно отодвинул с дороги сдавленно ахнувшую Истэль — не до церемоний сейчас. Поймал быстрый виноватый взгляд матери и, шагнув к ней, рявкнул бешено:
— Где?!
У ее светлости удивленно расширились зрачки, по лицу пробежала тень сомнения — что бы ни происходило, он никогда раньше не позволял себе так с ней разговаривать. Тем не менее она попыталась сделать вид, что все хорошо.
— С возвращением, дорогой.
Улыбнулась ласково.
В несколько шагов преодолев разделяющее их расстояние, он навис над креслом, в котором сидела мать.
— Я. Спросил. Где… — произнес четко и раздельно.
Почти спокойно. Но это его «почти» почему-то ужаснуло герцогиню.
— Не понимаю, Рэм, о чем ты?..
У миледи задрожали губы, она вжалась в сиденье, мгновенно становясь маленькой и беззащитной. На отца это всегда действовало, тут же пресекая, гася вспышки негодования. И на него самого тоже. Раньше. Сейчас он не собирался играть в ее игры и зря тратить драгоценное время.
— Оставьте нас.
Он даже не оглянулся, продолжая неотрывно смотреть на мать, но, судя по звуку торопливо удаляющихся шагов, женщины его прекрасно услышали и поняли.
— Сын…