Мужчина с самыми красивыми глазами
Шрифт:
«Ничего, в Москве отосплюсь и успокоюсь. И об Артёме думать не буду… не буду…»
Небесная лазурь, напитанная солнцем, слепила глаза, пришлось смежить ресницы. Небо лилось потоками, ускользало к горизонту, выгнутому дугой. Веки отяжелели. Всё труднее становилось вглядываться в безмятежную воздушную глубину. Света и не заметила, как сонливость навалилась мягким облаком, увлекла за собой в безмолвие – туда, где отдыхает душа и тело.
Москва встретила ласково – солнцем и радостным многоголосьем. Безостановочно взлетали и садились самолёты, наполняя воздух оглушительным гулом, от которого
Но тут же взяла себя в руки и позволила потоку пассажиров со своего рейса увлечь её в зал прилёта, заполненному толпой встречающих. Те всматривались в лица, выкрикивали что-то, тыкали в прибывших бесчисленными табличками с именами и названиями компаний.
Люди узнавали своих, раздавались восторженные возгласы, повсюду царила радость встреч, приправленная поцелуями, объятиями, цветами. Прибывших быстро разбирали. Счастливчиков увлекали к выходу, где их ждала забота, домашнее тепло и воссоединение с близкими.
А Свету пока никто не окликал. И она своего имени нигде не видела. Названия компании тоже не видно.
«Так, надо напрячь зрение. Где-то должно быть про меня».
Света уже в пятый раз обегала взглядом сильно поредевшие таблички, но нет. По-прежнему, ни "Сияния Арктики", ни «Светланы Звягинцевой».
Понемногу, её начало охватывать отчаяние. Неужели про неё забыли? Бросили здесь, в этом бездушном миллионнике совсем одну? Опять придётся мобилизоваться и как-то выкарабкиваться самой? Да нет, не может быть… и она снова всматривалась в имена, и по-прежнему не находила себя. Вот здрасьте-приехали…
Москва внезапно стала казаться равнодушной, даже враждебной. Вся ласковость моментально испарилась. Конечно, после такого холодного приёма…
«Ну блинский-то блин! Ладно, только без паники. Прорвёмся».
Девушка уже не так уверенно отбивалась от наседающих таксистов. Почти совсем потеряв надежду, она на всякий случай ещё раз осмотрела встречавших, и тут до неё дошло:
«Вот дура! Название соучредителя! На табличке должно быть Morgan Union, а не "Сияние Арктики"!»
С досады она чуть по лбу себя не стукнула. Хорошо, что руки заняты.
Вот же, вот она – сверкающая, большая, самая прекрасная табличка на свете! И так крупно выведено ярко красным —
MORGAN UNION
«Видимо, как раз для таких тупиц, как я!»
Света готова была рыдать и смеяться от счастья. Аллилуйя! В три прыжка подскочила к высокому, статному спасителю, терпеливо держащему табличку высоко над головой.
– ЗДРАВСТВУЙТЕ! – крикнула на радостях так, что чуть сама не оглохла.
– Здравствуйте-здравствуйте. – Спокойно ответил мужчина, с облегчением опуская табличку и окидывая Свету внимательным взглядом. – Светлана Николаевна Звягинцева?
– Да, она самая! Простите, не сразу вас заметила.
– Я уж думал, не прилетели. Руки затекли, пока дождался. – Мужчина свернул плакат, встряхнул руками.
– Извините. Я не сразу сообразила, что на табличке название учредителя. "Сияние Арктики" искала.
– Ну, ничего страшного. Главное, нашлись всё-таки. Меня зовут Владимир Николаевич, водитель. Буду вас возить, пока вы в командировке.
В говоре мужчины слышалось лёгкое московское «аканье», но оно не резало слух и даже казалось каким-то уютным. Всем обликом своим водитель напомнил ей старенького Виталия Александровича – их офисного шофёра, только этот помоложе, повыше и одет в строгий костюм, а не брюки и свитер.
Видимо, все директорские водители излучают некую ауру уверенности и спокойствия, без которой на такой нервной работе не продержаться. По крайней мере, Светлана физически ощутила, как сразу успокоилась, даже сердце стало биться ровнее. Её словно взяли под крыло и окутали заботой – от этого сразу стало тепло. Москва снова показалась ласковой и приветливой.
Да и как может быть иначе, когда вокруг – такой простор и красота? Только сейчас она хорошенько осмотрелась и восхитилась грандиозностью терминала, его высоченными потолками и панорамными окнами. А шумная толпа перестала пугать, наоборот ей передалось всеобщее возбуждение, сердце радостно затрепетало.
«Я в Москве! И буду жить здесь целый месяц! Йес!»
– Ну что, багаж надо получать?
– Нет, у меня всё здесь, с собой. – Света кивнула в сторону увесистой дорожной сумки, оттянувшей руку.
– Давайте сюда. – Владимир Николаевич забрал у Светы сумку, и девушка выдохнула с облегчением, размяла затёкшие пальцы. – Ну что, пойдёмте? – И Света засеменила за мужчиной, устремившимся к выходу.
Водитель подошёл к блестящей чёрной машине на огромных колёсах, тренькнул сигнализацией, открыл девушке дверь.
В просторном салоне пахло новизной, кожаной обивкой и ещё чем-то неуловимо свежим, офисно-столичным. Так Света назвала про себя этот приятный аромат, от которого растаяли остатки напряжённости и дорожной усталости.
Машина неслышно завелась и, мягко покачиваясь, заскользила в сторону Москвы, сыто проглатывая километры.
– Владимир Николаевич, мы сейчас в офис, или в гостиницу?
– План такой. Сначала я отвезу вас в офис. Вас там встретят и со всеми познакомят. Потом вы пообедаете там же, внизу, в ресторане. А в семнадцать часов я отвезу вас с коллегами в отель. Каждое утро буду ждать вас у отеля ровно в восемь утра. Каждый вечер, в семнадцать часов, буду отвозить из офиса обратно домой. То есть, в отель. Если вам понадобится куда-то поехать в течение дня, предупреждайте заранее, чтобы спланировать поездки.
– Ясно.
– Если хотите пить, вода и соки вот здесь, в мини-баре. – Он пальцем показал на сверкающую крышечку с кнопками справа, чуть позади от водительского кресла.
– Хорошо. Спасибо. – Света боялась нажать не на ту кнопку и что-нибудь сломать. Поэтому, хотя пить ей действительно хотелось, решила потерпеть до офиса. Но Владимир Николаевич, бросив взгляд в зеркало заднего вида, всё понял. Прочитал растерянность во взгляде пассажирки.
Когда машина остановилась на светофоре, он нажал на кнопку, крышка мягко открылась, отодвинулась в сторону. Автоматика! Водитель извлёк из недр мини-бара бутылочку воды, протянул Свете. Та благодарно улыбнулась: