Мужчина в пробирке
Шрифт:
– Понимаешь? Сначала он сам попал под «помрачающее действие» этого средства! А потом научился им управлять, синтезировал его! Не знаю, кто этот человек, но он был великий ученый! И, как свойственно великим ученым, он был идеалистом. Он мечтал, чтобы «сердце биссу» помогало возвращать гендерную идентичность. Видишь, он пишет, что бесполезно воздействовать на страдания людей гипнозом и все такое… А я слышал, что многие психиатры пытаются уверить транссексуалов, что их можно вылечить гипнозом. Есть такой термин – репаративная терапия. Слово «терапия» говорит само за себя. Это очень широкое
– Вроде общества анонимных алкоголиков или наркоманов? – спросила Лиза, но тут же уточнила: – Не подумай чего-нибудь такого, просто по телевизору такие собеседования показывали.
Артем кивнул:
– Вроде того. Иногда транссексуалов принуждают смотреть порнофильмы, где подобный им человек вступает в связь с особой своего пола, но при этом пациенту дают рвотное средство.
– Какой кошмар… Но алкоголиков и курильщиков так же лечат!
– А это аверсивная терапия – вообще кошмар, – кивнул Артем. – Слишком много побочных эффектов. В репаративной терапии используется также электросудорожная терапия – ну, электрошок. По-моему, это изощренное мучение человека, и больше ничего! Транссексуалы это понимают. И их вполне устраивает их «психологический пол». Многие женщины, ощущающие себя мужчиной, мечтают об операции, в результате которой им удаляют яичники, делают пластику грудных желез и моделируют член – пусть неполноценный, но все-таки придающий им необходимую уверенность для того, чтобы ощущать себя мужчиной. Но мне кажется, этот неизвестный доктор нашел некое уникальное средство, примиряющее транссексуала с его биологическим полом. – И он вновь прочитал: – «Мозг можно перестроить, я это знаю, из развалин можно создать прекрасный дворец, а какие у него будут крыша, шпили, башни, балконы и окна, решит тот, кто захочет обрести себя истинного». Если так, это в самом деле волшебное средство, способное вывести из гендерного ада множество людей! Но вряд ли он предполагал, что на этом средстве будут так гнусно наживаться.
– Ну, такое сплошь и рядом бывает, – философски заметила Лиза. – Хотели как лучше, а получилось как всегда. И все же, мне кажется, они – врачи. Потому что человек посторонний ничего бы не понял, что и как с этим веществом.
– Вряд ли тот листок – единственный… Думаю, там еще существует и подробная инструкция. Но он очень ценен для них! И они опасаются тех, кто может проникнуть в их тайну. Потому что днем, когда я, еще ничего плохого не подозревая, пообещал оставить этот листок в «аквариуме»…
– Где?! – испугалась Лиза.
– В диспетчерской, – усмехнулся Артем. – А вот она наш жаргон знала, эта женщина… Так вот, она сама за листком не пришла. Наняла за сто рублей мальчишку, сына официантки из кафе, что напротив нашей подстанции. А потом решила, видимо, что я вожу ее за нос. И поручила Вике украсть у меня листок.
– Скажи спасибо, что она тебя не прикончила во сне, твоя Вика, – проворчала Лиза.
Артем даже фыркнул:
– Ух ты, страсти какие! Твой папа пишет книжку про русский мат, а ты часом детективы не ваяешь?
– Детективы? – высокомерно усмехнулась Лиза. – Нет, не ваяю. Но читаю с удовольствием! Они – ты представляешь? – развивают логическое
– Ну бусси, а биссу, – буркнул Артем, чувствуя, что у него даже руки похолодели от ее слов. Да… вот был бы ужас… Ужас – это даже не то слово!
– Он не обидится! – крикнула Лиза. – Какая, к черту, разница?
– Никакой, ты права, – покладисто кивнул Артем. – Но мы сейчас о другом… Эта женщина, наверное, потому не зашла на подстанцию, что боялась: ее могут узнать. Знаешь, врачей, фельдшеров, сестер, конечно, много, но все же наш мир весьма тесен.
– Ага… – задумчиво сказала Лиза. – И если бы у нас было ее фото, мы могли бы показать его кому-нибудь из ваших – и, возможно, узнали бы, кто она?
– Но фото у нас нет, – вздохнул Артем.
– Да ну, подумаешь, проблема!
Лиза схватила листок, ручку и присела к столу.
Артем с изумлением наблюдал полет ее руки над бумагой.
– Ты забыл, что я почеркушками увлекаюсь? – засмеялась она.
– Ничего себе, почеркушки… – Артем недоверчиво смотрел на красивое жесткое умное лицо, возникшее на бумаге. – Это она?!
– Да. В портретном сходстве можешь не сомневаться. Это – мой конек. В пейзажах я мажу, а портреты – без проблем! Если хочешь, раскрашу фломастерами.
– Да ну, не надо. Думаю, и так похоже. Говорят, у нее зеленые глаза.
– Точно, зеленые, – согласилась Лиза. – А вот и ее напарник, прошу любить и жаловать!
Она положила на стол другой листок, и Артем нервно стиснул зубы.
Ага, вот он значит, какой, этот… в мокасинах и замшевой куртке!
Девчачье какое-то лицо, изнеженное. Слабый подбородок. В принципе, симпатичный парень, но бесхарактерный какой-то. Или это ему просто так кажется, потому что…
– Ты к нему ревнуешь? – холодно спросила Лиза.
Артем покачал головой:
– И не ревновал никогда! Он просто помог мне поставить точку, а то я все на многоточии топтался. Ну, как там твой компьютер, выходит в Инет?
– Сейчас проверю.
Он ушла в другую комнату, а Артем, перевернув портрет парня, чтобы он его не отвлекал, снова всмотрелся в лицо женщины.
Красивая. Сильная. Решительная. И – беспощадная. Такие лица часто бывают у женщин-хирургов с большим опытом работы. Мама называла такие лица «безочарованными». Вот уж правда истинная…
– Представляешь, все еще нет Интернета! – сердито сказала Лиза, возвращаясь. – Что за свинство, платишь им немалые деньги, и то и дело такие вот пакости!
– А у тебя кто провайдер?
– Волга-телеком.
– А, Вобла-телеком! Ну и чего ты от них ждешь? Все нормальные люди от них уже в Дом. ру ушли. Хотя, честно говоря, он тоже иногда глючит…
– Я вижу, все глючат, кто-то больше, кто-то меньше, – проворчала Лиза. – Один ты – последний оплот нормальности!
– Ошибаешься, – угрюмо сказал Артем, вспомнив мокасины на полу в прихожей. – У каждого в шкафу – свой скелет. Ладно, сколько времени еще осталось до приема у этой Оксаны?