Мужчина внутри
Шрифт:
Табер выругался про себя. Совет быстро учился. Они меняли коды и пароли так часто, как только могли, приводя Кейна в ярость.
Солдаты постоянно шныряли вокруг. Некоторые из них были приманками, но другие постоянно подбрасывали угля в костер непонимания между Породами и пока еще защищающим их правительством.
– Мы не можем постоянно находиться в полной готовности, – вздохнул Табер, качая головой. – Люди расслабляются, когда ничего не происходит.
– Однако мы не можем дать им шанс напасть на нас,– Кэллан вздохнул. – Кейн должен быть здесь сегодня вечером.
Голос Кэллана стал жестче, как он задал этот вопрос.
Табер положил бумаги обратно на стол и повернулся к лидеру лицом. Он знал, что имел в виду Кэллан. Учитывая незаконное прошлое и настоящее ее отца, вопрос лояльности к дочери имел смысл. По крайней мере, многие бы им задались. Но если и была одна вещь, которую Табер точно знал о Рони, так это то, что она была не похожа на отца.
– Не больше, чем могла бы быть Меринас. – Вопроса о том, верить Рони или нет, просто не было. Единственное, что заботило Табера – ее чувства к нему. – Ты знаешь ее так же долго, как я, Кэллан. Она никогда бы не предала друга или чье-то доверие. Но она напугана, и, скорее всего, будет ненавидеть меня, когда проснется. Я не думаю, что она будет представлять опасность для кого-то, кроме меня.
Кэллан кивнул.
– Ну, так я и думал. Но все равно, нам нужно быть уверенными. Что бы ты ни собирался с ней сделать, реши эту проблему. Поверь мне, разгневанная пара – последнее, что тебе нужно.
Выражение его лица было насмешливым. Табер не сдержал смеха. Он точно знал, как доставалось Кэллану, когда его вздорная женушка приходила в ярость. Своими словами она могла кастрировать мужчину на расстоянии двадцати шагов, и если это оказывалось неэффективным, Меринас просто запиралась в одной из свободных спален и сидела там, пока ее гнев не проходил.
– Мне придется рассказать ей о доме, - вздохнул он.
Ее дом разрушен. Табер знал, что теперь у Рони не осталось ничего на память о детстве и прошлом. Все это ушло, уничтожено в ходе жестокой, беспощадной войны против женщины, обвиненной Советом в преступлении, которого она не совершала. Но у нее была пара из числа Пород. То, что причинит боль ей, заставит страдать и их.
– Ты заботишься о Рони, я забочусь об остальном. – Кэллан устало провел рукой по волосам. – Мы должны начать строить дополнительное крыло. Если мы этого не сделаем, этот дом скоро наполнится топотом маленьких ножек.
Он не был расстроен этим, просто обеспокоен.
– Дети будут находиться даже в большей опасности, чем мы, Кэллан, – сказал Табер негромко. – Доктор должен выяснить, как управлять этим, прежде чем все выйдет из-под контроля.
– У Меринас после зачатия лихорадка прекратилась. – Кэллан покачал головой. – Мои гормоны постоянно в нее попадают, но лихорадки больше нет. – Он говорил почти недоверчиво. – Но в ней все еще есть мое ДНК.
Они не совсем понимали, почему так случилось, но в Меринас доктор нашел следы ДНК Кэллана. Оно не изменило ее тело, не изменило ее генетический профиль. Но проявилось в крови, слюне, даже в поту, сделав их по составу похожими на жидкости Кэллана.
Он должен держаться подальше от Рони, подумал устало Табер, видя тень в глазах Кэллана. Они постоянно думают о том, что однажды Совет может схватить Меринас и заполучить ее и ее еще не родившегося ребенка для своих целей. Кэллан почти не спал из-за тревоги, постоянно – каждый проклятый час – проверяя безопасность дома.
– Я не могу позволить ей уйти,– прошептал Табер. Он хотел бы, чтобы было иначе.
– Я знаю. – Кэллан устало провел руками по лицу. – Я знаю, что ты чувствуешь.
Глава 11
Рони очнулась, обливаясь потом, чувствуя раздражение и слабость.
Ее грудь опухла, соски пульсировали. Между бедер стало влажно от воспоминаний о жестком члене Табера, раз за разом входящем в ее узкую вагину.
В этом совсем не было романтики. Не было мерцания свечей, не было Табера, стоящего на коленях и вымаливающего прощение. Вместо этого – ослепляющий жар, неописуемое отчаяние и напряжение между ними, справиться с которым обоим было не под силу. Накативший оргазм развеял все представления Рони о том, каким должен был экстаз. Ну, попадись ей Табер сейчас!
Но сначала надо было его найти. Она оглядела комнату. Наконец, наступила ночь. В номере стало темнее, чем раньше, комната была освещена лишь мягким светом лампы возле кровати. Тяжелое темное дерево мебели придавало комнате солидный вид. Тяжелый, лаконичный интерьер – как и сам Табер.
На дальней стене комнаты на видном месте висела большая фотография — Табер перед гаражом, которым владел в Сэнди Хук. Несколько трофеев, очевидно, выигранных в конкурсах, были выставлены на тумбочке. Табер не был известной личностью, но его хорошо знали. Знали и доверяли.
Рони решила осмотреться, чтобы отвлечься от новой волны возбуждения внутри.
Табер сказал, что она была в лихорадке. Что она не смогла бы ему отказать. Не могла бы отказаться от его прикосновения. Да тут речь шла не об отказе; он вел себя как зверь, разорвал ее лоно, вопил в экстазе, пришедшем сразу за ее оргазмом.
Рони слабо застонала, повернувшись на бок — ее удивили жесткие спазмы в нижней части живота. Ее влагалище пульсировало и сжималось при каждом спазме. И с каждым спазмом рос ее гнев. Тайбер сделал это с ней. Там, где раньше возбуждение и потребность в нем были только неприятным ощущением, теперь началась агония.
— Боже, такое могло случиться только со мной, - прошептала она в тишине комнаты, уставившись перед собой.
— Не совсем, — проговорил у нее за спиной сочувствующий женский голос.
Рони подскочила в постели, прижимая одеяло к груди, ее глаза расширились.
Она помнила встречу с Меринас накануне, хотя очень смутно. Ее разум был поглощен лихорадкой, мучившим ее желанием
И Табером. Свирепым, беспощадным, решившим присвоить ее себе, хотя сам же бросил несколько месяцев назад.