Мужчинам не понять, или Танцующая в одиночестве
Шрифт:
– Ты куда звонишь?
– В милицию.
– В милицию?
– Конечно. Если бы это был не мой дом, мы просто хлопнули бы дверью и уехали, но так как я хозяин, я просто обязан вызвать милицию.
Пока Сергей объяснял дежурному, что здесь произошло, и называл свой адрес, я взяла другой мобильный телефон, который не замолкал ни на секунду с того момента, как только мы вошли в зал. Сама не зная зачем, я нажала «ОК» и, проглатывая слезы, произнесла:
– Да, слушаю.
– А кто это? – послышался детский голос.
– Это Нина.
– А где моя мама?
– Мама сейчас не может подойти к телефону.
– А
– Папа сейчас тоже не может подойти.
– Родители обещали приехать ровно в двенадцать, а уже первый час. – Детский голос был близок к истерике. – Мама позвонила, сказала, что они скоро приедут и чтобы я ложилась спать, но я не могу лечь спать, мне очень страшно. Я жду своих родителей.
– А у тебя есть бабушка?
– Есть.
– А где она?
– У себя дома.
– А где ее дом?
– В другом районе.
– Позвони бабушке и скажи, чтобы она срочно к тебе приехала.
– А зачем?
– Затем, чтобы тебе не было страшно.
– А где мои родители?
– Они задержатся. Только обещай мне, что сейчас ты позвонишь бабушке. Обещаешь?
– Обещаю, – растерялся ребенок.
– Вот молодец. Как только папа с мамой освободятся, они сразу к тебе приедут.
Почувствовав, что я больше не могу врать, я выключила телефон, бросила его на пол и, обхватив голову руками, громко, по-бабьи, заревела. Я чувствовала, как оттаивают мои мысли, которые еще совсем недавно были будто замороженные. Я сразу поняла, что сейчас осталась жива по счастливой случайности, что, если бы мы с Сергеем не решили уединиться в спальне, я бы уже лежала вместе со всеми с простреленной головой.
Подошел Сергей, обнял меня и попытался успокоить:
– Нина, сейчас сюда приедет милиция. Успокойся, пожалуйста, скоро здесь будут сотрудники милиции…
– И что будет?
– Да ничего не будет.
– Что она сделает?
– Ничего она не сделает.
Взволнованный Сергей вытер мои слезы и посмотрел мне в глаза. Встретившись с ним взглядом, я поняла, что он с трудом сдерживается, чтобы не разрыдаться вместе со мной.
– Если бы ты только знала, сколько сегодня у меня погибло друзей… Если бы ты только знала…
– А кто их убил? Кто были эти люди?
– Я не знаю. Я вообще ничего не понимаю…
– Сережа, ты веришь в Бога?
– Верю, – тихо сказал Сергей.
– И я верю. Вот только не пойму, почему Бог это допустил. Ведь он же всегда за справедливость. Как же можно было такое допустить?
– Бог их накажет.
– Он должен был этого не допустить…
– Зачастую люди сами не ведают, что творят, и идут против воли Божьей. Бог никому ничего не должен. Он их накажет, вот увидишь, он их накажет…
– Послушай, ведь даже подумать страшно, что все эти люди ехали сюда для того, чтобы встретиться с собственной смертью. Наряжались, надевали вечерние платья, костюмы, покупали цветы, дорогие подарки, целовали своих детей и говорили, что скоро вернутся… А почему же мы с тобой остались живы? Почему?
– Мы остались живы по великой случайности.
– А разве можно остаться живыми по случайности? Можно умереть по случайности, но чтобы остаться живыми…
– Выходит, что можно.
Я посмотрела на свои руки и увидела, что они в крови: я пыталась нащупать хоть у кого-нибудь пульс, везде натыкалась на кровь… Милиция примчалась очень скоро и была поражена тому, что увидела. Я стояла совершенно голая, смотрела на людей в форме глазами полными слез и не понимала, что я раздета. Не понимала. Когда один из сотрудников милиции предложил мне одеться, уже одевшийся Сергей взял меня под руки и отвел в спальню, чтобы я смогла привести себя в божеский вид.
– Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросил он, бережно помогая мне одеться.
– Паршиво.
– Нам придется всю ночь давать показания. Дождемся, пока дом покинет милиция и увезут трупы. Потом я отвезу тебя. Ты сможешь?
– Что?
– Сможешь давать показания?
– Я не хочу ничего давать. Я ничего не видела.
– Так и говори, что ничего не видела, что когда случилась трагедия, ты была под кроватью.
Давая показания, я говорила чистую правду и искоса наблюдала за тем, как из дома начинают уносить тела погибших. Я говорила, что ничего не видела, потому что все время находилась под кроватью, и что сегодня я уцелела по счастливой случайности, потому что захотела остаться наедине с понравившемся мне мужчиной. Когда меня спросили, замужем я или нет, я робко ответила, что замужем и точно так же робко продиктовала свой домашний адрес. Когда люди в форме принялись рассматривать ту кровать, под которой мы прятались, они были очень удивлены, потому что она вся была иссечена пулями. Как в нас не попали, оставалось загадкой. Милиционеры непонимающе качали головами и говорили, что мы оба родились в рубашках и что сегодня у нас второй день рождения, у нас не было шансов спастись. Странно, но у нас не было ни единой царапины. В их глазах читалось даже какое-то недоверие.
Меня еще о чем-то спрашивали, искали хоть что-то, за что можно было зацепиться, давали листок и просили нарисовать те три пары ботинок, которые я видела. Но у меня ничего не получалось, потому что после того, как я увидела иссеченную пулями кровать, я стала плохо соображать. Помню только говорила, что поехала со своим одноклассником на день рождения, и что когда я ехала в эту компанию, никого, кроме него самого, не знала.
– А как же виновник торжества по имени Сергей? – Оперативник прищурил глаза и посмотрел на меня пронзительным взглядом. – Как же он? Вы были знакомы с ним ранее?
– Нет, – замотала я головой. – Сегодня я увидела его в первый раз.
– В первый раз?
– В первый.
– Вы видели человека в первый раз в жизни и пошли с ним в постель?
Оперативник неприятно усмехнулся и посмотрел на меня все тем же подозрительным взглядом. Видимо, в наших «органах» так всегда. Независимо от того, кто ты – потерпевший или преступник – ты заслуживаешь только подозрительного взгляда, напрочь лишенного хоть какого-нибудь сострадания.
– Да, пошла. А что, в постель нужно идти со второго раза?
– Мне кажется, что в постель люди должны идти только тогда, когда они достаточно хорошо друг друга знают и между ними есть определенные чувства.
– Вы рассуждаете по старинке. Сейчас на подобные вещи смотрят иначе.
– Возможно. Наверно именно то, что вы смотрите на подобные вещи иначе, чем я, вас и спасло. – Оперативник по-прежнему не сводил с меня своих недружелюбных глаз.
– Скажите, а вы не знали, чем занимался ваш одноклассник?
– В смысле?
– В смысле того, где он работает и какими делами крутит?