Мужчины ее мечты
Шрифт:
– Заходите, - ее голос дрогнул.
– Все вместе. Нам нужно…
– Чертовски верно подмечено, - Рис посмотрел сначала на своих друзей, а затем опять на нее.
– Почему, Кэлси? Почему ты так поступила?
Он имеет в виду, поступила с ними.
Секунду спустя ее догнал Джереми.
– К слову сказать, то, что ты сделала Риса своим любовником, а лишь потом пришла ко мне, не добавило мне счастья. И это еще слабо сказано. А тот факт, что после этого спала с Таккером, вообще наводит на мысли, что ты просто ни хера ко мне не чувствуешь.
Резонное
– Почему я последний, Кэлс?
– сказал Таккер так тихо, что она почти не расслышала. Почти. Лучше бы не слышала. Но эту кашу она заварила сама. Настало время побороть свою трусость.
– Потому что ты последним нашел меня в минуту слабости. Но это не делает все менее значимым для меня. Вовсе нет.
– Черт, она с трудом сдерживает слезы.
– Входите. Я все объясню. Как-нибудь.
На трясущихся ногах она поднялась по ступенькам и вошла в дом. И тут же поняла, что все это время они дежурили здесь. На кухонном столе открытая коробка с куском пиццы. Пустая бутылка объясняла сердитый блеск в глазах Джереми. В коробке под стойкой дюжина банок пива и еще несколько на столешнице. На диване валяется подушка и одеяло, и, можно поспорить, что две ее гостевые кровати были перевернуты до неузнаваемости.
– Как давно вы здесь?
Парни переглянулись, и Рис сказал: - С полудня. Я зашел проверить, дома ли ты…
– У тебя нет ключа. Но он есть у Таккера.
– Она переадресовала вопрос ему.
Он пожал плечами.
– Мы волновались, Кэлс. Когда ты уехала из дома родителей. У меня не было другого способа узнать, в порядке ли ты.
Она вздохнула. Это правда. Всем ясно, что она могла попасть в автомобильную катастрофу. Одному Богу известно, как она вела машину, сбегая из Остина в свое убогое укрытие. Не самое лучшее решение. Трудно видеть дорогу сквозь дождь и слезы.
Если и надо на кого-то злиться, то только на саму себя.
– Спасибо вам всем за заботу.
– Она медленно опустилась за кухонный стол. Похмельная головная боль вновь заявила о себе.
Когда она потерла виски, Рис схватил бутылку воды и подсел к ней. Следом хмурый Таккер принес две таблетки ибупрофена.
– Судя по твоему виду, ты пила вино. От него тебе всегда плохо.
Благослови его Господь за понимание и заботу. Видит Бог, она не заслуживает этого за свое поведение.
Прежде чем она успела что-то сказать, Джереми оказался у нее за спиной, и его талантливые руки начали массировать ей шею. Она застонала.
– Такие постанывания делают меня твердым, милая, - сказал он.
Она заметила, что Рис и Такер тоже подошли ближе. А она сидела в углу, лишенная всяких путей к отступлению. Такая концентрация тестостерона приводила в замешательство.
– Сядьте, - рявкнула она и не проронила ни слова, пока они все не уселись.
Джереми был последним - это не удивительно, ведь он привык сам приказывать. Но в итоге все трое образовали вокруг нее тесный кружок. Так близко, что она
– Я могу сказать только одно.
– Черт, ее голос уже начал дрожать. Она сделала глубокий вдох.
– Я люблю вас всех, и ваши поддразнивания, и то, как умело вы помогли устроить разруху в моем доме - это сразу привлекло мое внимание. Вы едва не удушили меня своими объятиями, но теперь я чувствую себя гораздо лучше. Вы достаточно окружали меня заботой. Я обожаю наши совместные просмотры фильмов по вечерам. Благодаря вам я теперь всегда с нетерпением жду следующего дня. Вы действительно научили меня в каждом минусе искать свои плюсы.
– Я тоже люблю тебя, детка. Я просто хочу жениться…
– Дай мне закончить.
– Она перевела взгляд на Джереми… и растаяла в пламени его темных пылающих глаз.
– Я с самого начала хотела тебя.
– Я тоже.
Кэлси знала об этом, но согласно кивнула.
– Тем не менее, избавиться от желания было бы легче, работай я на настырного бабника. Я бы просто подстроилась под требования. Но ты был удивительно терпелив, дав мне знаний в области правоведения больше, чем кто-либо другой. Ты хвалил меня, когда я вникала в твои объяснения, и не отступался, пока я не пойму. Благодаря тебе, спустя годы я каким-то образом научилась принимать себя и свою фигуру такой, какая есть. Мне нравилось мысленно спорить с тобой. Ты дорог мне.
Джереми встал.
– Проклятье, звучит, как прощальная речь. Ты не можешь просто взять и уйти. Я никогда не позволял себе ни в кого влюбляться, кроме тебя.
И тот факт, что это признание прозвучало в присутствии Риса и Таккера, точно указывало на его абсолютную серьезность. Желудок Кэлси снова сжался, она отогнала очередные слезы.
Сделав очередной глубокий вздох, она повернулась к Таккеру.
– Я могу долго рассказывать о том, что ты для меня значишь. Но самый быстрый способ объяснить, как я ценю тебя - это сказать, что на протяжении всей моей жизни я была уверена: что бы ни произошло, ты поддержишь меня. Без колебаний. Без лишних вопросов. Ты умеешь заглядывать мне в душу и по-прежнему любить то, что видишь там. Это самое главное.
Таккер напрягся.
– Кэлс, не уходи. Мы справимся с этим.
– Мы не сможем, - возразила она, захлебываясь в рыданиях.
– Я обидела тебя. Но ты все еще хочешь, чтобы я выбрала тебя. Я не могу. Все вы для меня - мой мир. Если попытаюсь выбрать одного из вас, я…
Господи, как она могла им признаться в худшем кошмаре - своих фантазиях?
– Ты говоришь о том, что не сможешь сохранить верность?
– мрачно съязвил Джереми, сидя с непроницаемым выражением лица.
– Я говорю, что не смогу отказаться от двоих из вас в пользу одного. Это несправедливо по отношению ко всем нам. Если я свяжу жизнь с кем-то одним, его всегда будут интересовать мои чувства к другим. Вы все упрямы, поэтому я не буду делать выбора, чтобы не усложнить все еще больше.