Мужчины на одну ночь
Шрифт:
— Вот видите, вы меня понимаете, потому что вы — женщина, а женщины чувствуют тоньше, они верят, что ради любви можно совершать безумства. Женщины могут оправдать убийство, если оно совершено во имя и ради любви.
Лариса сочувственно посмотрела на молодого человека и подумала: «Даже не знаю, верить ему или нет. В любом случае он, как и оба Игоря, стал жертвой нашей тарасовской Клеопатры. За одну ночь, проведенную с ней, этот мальчик готов заплатить собственной свободой. Неужели она того стоит? Неужели и в наше время есть такие женщины, ради которых мужчины готовы на все? Жаль, что в моей жизни так и не встретился подобный мужчина. Мой Котов ради меня может лишь только на время уйти в завязку, хотя для него это, вполне возможно, смерти подобно. Но не буду сильно обольщаться по этому поводу. Все-таки уйти в завязку и сесть ради любимой в тюрьму, не говоря уже о том, чтобы лишить себя жизни, — немного разные вещи».
— А что вы, собственно, хотите от меня, Алексей?
— Если честно, я толком и сам не знаю. Может, вы сдадите меня сами? — Мне не нравится это слово — сдадите. Давай-ка поступим несколько иначе: ты сам придешь и все расскажешь, — предложила Лариса.
— А они мне поверят? — с непонятной Котовой надеждой в голосе спросил Алексей.
— Ну, это, молодой человек, будет зависеть целиком и полностью только от тебя, — обнадежила Лариса парнишку. — Так мне звонить Карташову?
— Да, звоните, — кивнул Алексей.
Лариса набрала знакомый номер. Карташов ответил почти мгновенно, будто только и делал, что все утро ждал звонка Котовой.
— Карташов слушает.
— Привет, Олег Валерьянович, как у тебя дела? С ума еще не сошел?
— Привет, Лариса Викторовна, нормально у меня дела. А у тебя?
— У меня тоже ничего. Да, кстати, тут рядом со мной сидит один любопытный молодой человек и рассказывает мне не менее любопытные вещи. Ты, как полковник милиции и ответственный за дело об убийствах в «Эврике», просто обязан его послушать и сделать какие-то выводы.
— Ну, если ты считаешь, что я обязан это сделать, привози его к нам, — не колеблясь ни минуты, согласился Карташов.
— Отлично, тогда жди, минут через двадцать мы подъедем, — пообещала Лариса и отключила связь.
— Ну, что он сказал? — спросил Алексей, как только Лариса убрала в сумку мобильник.
— А что он может сказать? Собирайся, поехали, — приказала Лариса и встала из-за стола.
Алексей беспрекословно подчинился.
Котова шла очень быстро, Алексей за ней едва поспевал, несмотря на то что был гораздо выше и без десятисантиметровых каблуков.
— Садись, — приказала Лариса Алексею, открывая перед ним дверцу «Ауди».
«Господи, неужели этот дурачок действительно так влюблен, что готов пойти на все? А почему я принимаю его признания, не пытаясь их даже опровергнуть? Ведь, кажется, в Милу я не влюблена. Почему же тогда везу этого мальчика к Карташову, чтобы он взял всю вину на себя и спас Милу? Но, может, он действительно виноват? Почему тогда я не могу поверить в это? Ведь если разобраться, то в виновность Милы я тоже не верю — нечего ей было делить с Крыловым, нечего! Ладно, разберемся и с этим. А мальчика я все же отвезу для очистки его же совести. Иначе он никогда себе не простит, что позволил увезти Милу и не успел ее спрятать».
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь? — сказала Лариса вслух, садясь в машину.
— Знаю, Лариса Викторовна, — заверил Котову Алексей.
— Я отвезу тебя к полковнику Карташову, Олегу Валерьяновичу, а там он уж сам разберется, как с тобой поступить.
Алесей ничего не ответил, да Ларисе это было и ни к чему. За всю дорогу оба не проронили ни слова, наговорившись вдоволь в кафе, и ничем новым и интересным порадовать друг друга не могли.
Через двадцать минут после звонка Карташову Алексей сидел в его кабинете и с самого начала рассказывал свою историю о безумной любви к Поляковой, ради которой он готов был пойти на все, даже на убийство.
Глава 16
— Здравствуйте, Лариса Викторовна. Хорошо, что вы приехали.
— Здравствуй, Вика. Извини, немного задержалась.
— Ничего страшного. Я вам хочу показать одну очень интересную вещь. Пойдемте со мной.
Лариса пошла вслед за Викой в кабинет покойного Крылова.
— Вот, смотрите.
Вика передала Ларисе какие-то бумаги.
— Что это? — не поняла Лариса.
— Патент на компьютерную игрушку, — пояснила Вика. — Он оформлен на Игоря Владимировича Крылова.
— И что это значит? — все еще не совсем понимала Лариса.
— Да ничего особенного, просто наш шеф втайне от всех сделал игрушку и захотел самолично прославиться. Но не успел, его убили. А мой Игорь все боялся, что предаст друга, если будет заниматься чем-то подобным.
— Вика, а с чего ты взяла, что эта разработка Крылова может быть как-то связана с его убийством?
— Я вам сейчас покажу еще кое-что, — пообещала секретарь.
Вика подошла к компьютеру шефа и включила его.
— Смотрите! — Толстая ткнула пальцем в экран.
Лариса изо всех сил пыталась вникнуть, что именно перед ней, но чем больше она старалась во всем разобраться, тем больше запутывалась.
— Вика, ты меня извини, я прекрасно разбираюсь во вкусной и здоровой пище, разбираюсь в винах и коньяках, но это, признаюсь, для меня из области сверхъестественного, — призналась она.
— Я сейчас вам все объясню. Надеюсь, что однажды и вы мне поможете выбрать настоящее вино, а не аперитивчик, — улыбнулась Вика. — Это так называемая программа-отслеживатель. Я в принципе из-за нее вас и позвала, а игрушку показала просто так.
— И что же делает эта программа?
— Ничего особенного, но с помощью нее Крылов знал, что творится в конкурирующих фирмах.
«Где-то я уже слышала нечто подобное, только вот где? Никак не могу припомнить… Не приснилось же мне это?!» — промелькнуло в голове Котовой.
— Лариса Викторовна, вы меня слушаете? — донесся до нее голос Вики.
— Извини, я немного отвлеклась, — призналась Котова.
— Я просто подумала, может, кто-то из конкурентов засек Крылова, и им очень не понравилось, чем он занимается? Вот его и убили, а заодно и моего Игоря. Понимаете, ни для кого не было секретом, кто является мозговым центром «Эврики». Я вам уже не раз говорила, что Крылов тоже был неплохим программистом, но за всей бумажной волокитой, встречами, договорами и тому подобными делами у него было слишком мало практики.