Мужчины в ее жизни

Джиллиан Алекс

– Так просто?

– Да, Дин. Так просто. Мы будем уверенно и четко отвечать на все вопросы, придерживаясь своей версии. И неплохо было бы покапать в прошлом самой Дейзи. Наверняка за ней числятся темные грешки бурной молодости. Найдем на нее компромат, и мы в выигрыше. Нужно показать миру истинное лицо Дейзи Вилар. Слишком долго она пользовалась нашим гостеприимством и известностью. Хотела пропиариться за наш счет, но не тут то было. Дин, пока мы команда, никто не сможет противостоять нам.

– Я всегда знал, что ты та еще сучка.
– ухмыльнулся Дин. Лицо его просветлело, словно сразу все тяготы мира оставили плечи уверенного

и сильного мужчины. А Джиллиан просто хотелось петь от радости. Она это сделала. Черт, ей удалось убедить Даниэля, заставиться поверить в себя. Но почему раньше они не пытались вместе решать проблемы и искать возможные выходы из сложных ситуаций. Радость Джил сменилась грустью и разочарованием. Она посмотрела на бывшего мужа пристальным взглядом.

– Неужели ты бы сдался, Дин?
– спросила девушка.
– Позволил какой-то рыжей суке поливать грязью свое имя?

– Мне было все равно, Джиллиан.
– признался Даниэль.
– ты знаешь, мне плевать на сплетни, слухи. Я достаточно обеспечен, чтобы волноваться о своем будущем. Пока ты была со мной, я старался держаться подальше от скандалов. А теперь? Что мне терять, Джил?

– Как оказалось, Даниэль, я не так уж много значила для тебя.
– девушка грустно улыбнулась.
– Ты не хотел открываться мне, не был искренним, и в наших отношениях не хватало самого главного - доверия и взаимопонимания.

– Ты права.
– с горечью осознал Дин Фонтейн. Голубые глаза были прикованы к ее лицу.
– Мне следовало быть смелее. Но я так боялся, что твоей шаткой привязанности ко мне будет недостаточно, чтобы выдержать такую правду.

– Но теперь мы оба не узнаем, как все могло бы сложиться, не предпочти ты выглядеть в моих глазах изменником и предателем.

– Но я им и был, Джил. Какими бы не были мотивы, я действительно спал с Дейзи Вилар, и не только с ней.
– беспощадно и спокойно заявил Даниэль.

– Что это? Запоздалая исповедь раскаявшегося грешника?
– обида больно кольнула в сердце Джиллиан, но она не падала виду и вымучила саркастическую улыбку.

– Не знаю, что это. Просто нет смысла лгать тебе. Я не собираюсь оправдываться в том, в чем не чувствую своей вины. Я всегда был таким, я привык к разгульному образу жизни и доступным женщинам. И сколько я не старался сдерживать свои низменные инстинкты, моя порочная суть все равно брала верх. Стоило пропустить бокал, другой вина, и я не мог контролировать себя. Я не святой, Джи, никогда им не был и не буду. Я старался ради тебя, но ты все равно оставалась такой же недоступной, как и в тот первый день, когда я увидел тебя босую на лестнице.

– Значит, я виновата?
– усмехнулась Джиллиан.
– Разве я в чем-то отказывала тебе, Дин? Хоть раз я сказала ‘нет’? Я воплощала все твои извращенные фантазии, пытаясь удержать от желания проделать это с другими, я даже научилась получать от наших экспериментов удовольствие. Но тебе, как всегда, было мало.

– Но ты действительно отдавала мне чертовски мало.
– покачав головой, хрипло проговорил Даниэль, зрачки его расширились и потемнели от интимных воспоминаний о их прошлом.
– Гораздо меньше того, что я хотел забрать. Извини, я не хотел снова возвращаться к нашим не сложившимся отношениям. Но думаю, что как друзья, мы должны быть честны друг перед другом, если ты не отзываешь свое предложение мира.

– Все в порядке, Дин. Если тебе есть, что сказать, то сделай

это, не держи в себе, иначе не выйдет у нас никакой дружбы.

– Кажется, теперь я все сказал. Но я до сих пор не уверен, что у нас получится.

– Напрасно. Очень часто бывшие супруги сохраняют отличные дружеские отношения, которые длиться потом всю жизнь. И даже общаются семьями. Когда-нибудь мы встретим свои вторые половинки, которые смогут принять нас такими, как есть, и отдать так много, сколько мы захотим взять. Ты не чужой мне, Дин. И в моменты радости или грусти я хочу быть рядом, наблюдать, присутствовать, радоваться за тебя или поддерживать в трудную минуту.
– голос Джиллиан дрогнул, и она испуганно сморгнула набежавшие слезы. Даниэль потрясенно смотрел на нее.

– Почему, Джил?
– тихо спросил он. Девушка отвернулась, чтобы он не успел разглядеть страдание и муку на ее лице.

– Я уже сказала. Ты не чужой мне. И я действительно хочу, чтобы мы остались друзьями. Я готова забыть все, что мы натворили в прошлом, и начать новую и светлую главу, не омраченную обидами и лицемерием.

– Я чуть не умер, когда ты убежала от меня. Никогда не думал, что может быть такая боль.
– глядя на ее опущенную голову, произнес Даниэль.
– Но потом пришло такое странное отупение. Я перестал что-либо чувствовать. Я вдруг осознал, что … все правильно. Хватит нам мучить друг друга. Мое упрямое желание удержать тебя любыми силами сыграло со мной злую шутку. Я только продлил агонию. И ты правильно говоришь, что нам нужно начать жить заново. Кто-то однажды полюбит меня так, как я хотел, чтобы полюбила ты. И, может быть, я обрету покой и удовлетворение от жизни.

– Я искренне желаю тебе этого.
– проговорила Джил с ноткой грусти.
– Но ты не должен думать, что я жила с тобой только из-за денег или статуса жены олигарха. Если бы я хотела быть с Майклом, я бы не вышла за тебя, будь ты самим президентом США.

– Жаль, что ты забыла мне об этом сказать.
– холодно отозвался за ее спиной голос Майкла Фонтейна. Девушка резко развернулась и встретила его обиженный взгляд.
– Ладно, проехали. Я рад, что вы двое нашли в себе силы цивилизованно поговорить. И что? К чему вы пришли?

Джиллиан облегченно выдохнула.

– Мы решили остаться друзьями.

– Правда?
– Майкл иронично улыбнулся.
– Сложно представить. Посмотрим, что из этого выйдет. А что с нашей общей проблемой по имени Дейзи Вилар? Вы, кстати, пропустили скандальный выпуск.

– Я сейчас позвоню адвокатам и юристом, попрошу устроить на завтра всречу с репортерами и прозондировать почву, не появилось ли в рукаве Вилар еще одной козырной карты.

– Ты передумал подтверждать ее слова?
– не скрывая удовлетворения, спросил Майкл. Даниэль едва заметно кивнул, бросив быстрый взгляд на Джил. Она широко и искренне улыбнулась ему. Безразличие и отупение, к которым Дин успел привыкнуть, неожиданно дали трещину. Ее улыбка, открытая и честная, резанула его по сердцу, так, что старая рана открылась и закровоточила. Почему за прошедшие годы они не сумели сказать друг другу даже половину того, что было произнесено сегодня в полумраке гостиной возле окна с панорамой на огни Манхеттена. Неужели, чтобы понять друг друга и открыть душу, нужно сначала уничтожить все, что связывает их, растоптать остатки надежды, и выбросить три года брака псу под хвост. А потом просто стать друзьями?